Удивительная Япония. Глава 30

В шесть утра мы уже на ногах. На завтрак у нас пасхальные куличи и вареные, правда некрашеные, яйца. Последними запихиваем в багаж туалетные принадлежности, одеваем детей и себя, окидываем прощальным взглядом нашу квартирку, как будто все в порядке.
Выхожу на балкон спальни. Красноватое, утреннее солнце освещает небоскребы Иокогамы, среди которых особняком выделяется самое высокое, семидесятиэтажное здание, второе в Японии по высоте – Landmark tower. Четырехугольный небоскреб чем-то похож на ракету, только без головного обтекателя. Безусловно – Landmark tower – главная визитная карточка Иокогамы. Красивое утро. Делаю на прощание несколько снимков.
Возвращаюсь в комнату и слышу голос Жени.
- Папа, а если открыть вон то окошко (показывает на маленькое окно над кухонной зоной), то из него будет видно Фудзи, папа открой!
- Да откуда же ты знаешь, Женя?
- Знаю, открой!
Дотягиваюсь до окошка, посмотреть в которое можно только став на табурет, и высунув голову, с удивлением вижу, - А Женя-то не ошибся! Откуда он знал? Какой молодец! Вот она Фудзи-сан во всей красе! Видна еще лучше, чем из парка, прямо от подножья! Фудзи в окне! Будем считать это доброй приметой!
Что ж, по русской традиции присядем на дорожку, помолчим. Ну, пора! Вытаскиваем на площадку багаж, поворачиваем ключ в замочной скважине, прощайте наши хоромы, спасибо этим стенам, что приютили в трудную минуту.
Спускаемся на улицу, Наталья со своим мужем уже стоят внизу, провожают нас. Наталья очень извиняется за то, что они не могут подвезти нас до станции на машине ввиду карантина. Да что Вы, Наталья, спасибо большое, мы и сами не пошли бы на это, понимаем ситуацию.
Опасается все-таки нас ее муж, но мужественно вышел попрощаться, улыбается. И как только Наталья смогла убедить его принять нас? Но береженого бог бережет, и зачем им ненужные переживания и риски. Ребенок у них, примерно ровесник Жени. Так что, все хорошо, мы сами всюду доедем, большущая благодарность вам за приют, а если вдруг будете во Владивостоке, обязательно звоните, поможем, чем сможем, а уж до аэропорта и назад довезем – не сомневайтесь.
Наталья еще вчера подробно объяснила нам, на каком автобусе и до какой станции нам доехать, так что, распрощавшись, мы подхватываем наши пожитки и бодро спускаемся по бетонке к подножью холма, на автобусную остановку. Прощай наш розовый The hill top!
Две минуты ожидания, и блестящий утренним солнцем, рейсовый автобус, довез нас прямо до вокзала Иокогамы. Пока Надя покупает билеты, дети и здесь находят фото кабинку и тычут в кнопки. С удивлением замечаю, что в меню на экране можно выбрать русский язык, вот они узнаваемые черты портового города.
Отсюда до аэропорта Ханеда ехать минут сорок, и это наша последняя поездка на японских электропоездах. Интересно, сколько километров наездили мы по Японии за месяц? Наверное, много, но всегда это было не утомительно и комфортно. Если бы кто-то попросил меня написать символичную картину того, чем больше всего запомнилась мне Япония, то я бы изобразил, конечно, освещенную солнцем, белую шапку Фудзи, умопомрачительные парки и храмы, реки с грациозными мостами и каменными набережными, и мчащийся у подножия горы - синкансен.
Без сомнения, японские поезда, это больше, чем средства передвижения. Они, если можно так сказать, двигатели и выразители духа нации, летящие и рассекающие будущее футуристическими обтекателями.
Приезжаем в международный аэропорт Ханеда. Сегодня здесь оживление. Взад и вперед по терминалу бегают медведы в предвкушении скорого убытия. В гостях хорошо, но не вечно же торчать Винни-Пуху в кроличьей норе. А кроме того, нужно приготовиться, кто знает, как встретит родной лес. Все по берлогам сидят, а уж запретить, ограничить, поставить заборы и выписать штрафы в медвеландии любят. Поэтому откуда-то срочно находится пачка масок, таких старых, что резинки потрескались, антисептик, брызгать руки и скоро русские во всеоружии. В масках и с проспиртованными ладошками.
Кроме старожилов Ханеда, сидящих здесь уже больше двух недель, подтягиваются несколько новеньких. Наше внимание привлекает женщина, которая не похожа ни на “авторазборщицу”, ни на туристку. Знакомимся с ней, и она поясняет, что приезжала в гости к дочке, которая замужем за японцем, но вылететь до закрытия границ не успела.
Сколько же наших русских девчонок ищут и находят или не находят, но пытаются найти свое счастье за границей. Как фотограф могу сказать, что девушек, которые хотят красиво сфотографироваться именно для различных иностранных сайтов знакомств, не так уж и мало. Да и сам я не раз наблюдал в аэропорту Владивостока прилет таких международных семей. Как правило, взмыленная русская мама катит тележку с чемоданами, а рядом с ней семенит пара детей. Красивые получаются детки от смешанных браков, с этим не поспоришь. Конечно, в корне, раз и навсегда, кардинально изменить свою жизнь не всякий решится. В случае развода, у русской матери детей, рожденных в Японии, могут возникнуть большие проблемы, так как из общей мировой практики в этом вопросе, следует, что так просто забрать с собой детей не получится, точнее, не выйдет совсем. Поэтому на брак с японцем отважится не всякая красавица.
Одно время был повальный бум, когда после разрухи девяностых наши девчонки, не видя не перспектив, валом валили в Японию работать Хостесс. Думаю, что с тех пор мало что изменилось. К примеру, когда мы пришли забрать свои визы в Японское консульство во Владивостоке, в очереди за нами сидели две молоденькие красотки, во взгляде которых читалась неопытность, некоторая беспомощность и даже страх общения с государственной бюрократической машиной. Не иначе, как едут работать хостесс – мелькнуло тогда у меня в голове.
С развитием в Японии различных услуг обучения для иностранцев, все больше русских предпочитает подкопить денег, чтобы приехать пожить в Японии с тем, чтобы изучить японский язык, выучиться в университете и получить какую-то специальность, ну а там, как сложится судьба.
Не могу сказать, какова численность русской диаспоры в Японии, но имея весьма общее представление о Японии и ее культуре, предположу, что немалая часть русских, живущих здесь, это такие тонкие, одухотворенные ребята, кто не смог встроиться и вписаться в рамки российских реалий. Кто, коснувшись однажды Японии, полюбил ее всей душой и понял, что его нежная натура не может жить больше нигде, кроме как здесь. Мне думается, многие из покинувших Россию так себе представляли свою жизнь в Японии:
– Вот сейчас я уеду и все изменится, и мне не придется больше видеть ни серости и хамства, ни убожества и разрухи, ни подлости и криминала, ни лжи и агрессии. А вместо этого я буду каждый день любоваться красотой парков и храмов, пользоваться достижениями технологий, наслаждаться идилличной картинкой, буду есть любимую японскую кухню, а окружать меня будут этакие эфемерные создания, которые только и делают, что кланяются и улыбаются по каждому поводу и кроме Аригато и Додзо, ничего больше говорить не умеют.
А когда по факту все оказывается немножко иначе, глаза понемногу начинают раскрываться. Оказывается, когда твой статус меняется с гостя на жителя, то и отношение к тебе меняется. Кланяются меньше, за незнание языка не похвалят, а на работе дерут три шкуры, в соответствии со всеобщими коллективными принципами и корпоративным духом нации, не делая никаких скидок на широкие глаза и белую кожу. И уже оказывается, что и рамки не менее жесткие, чем в родной стране, и работать приходится не меньше, и даже больше. Красота стала обыденностью, словом, жизнь вошла в ту же колею, что и в России, с единственным отличием, что в России эта самая жизненная колея малость в грязи, ну а здесь везде асфальт. И если в России уперся в яму, то можно сдать назад, найти объезд, короче, как-то порешать вопрос, то здесь яму окружат флажками и маячками, будут улыбаться и кланяться, но ясно дадут вам понять, что объехать ее и порешать что-то окольными путями не получится.
Если вы педант с холодным рассудком, вам не трудно, как роботу, соблюдать все правила, например, вам ничего не стоит настучать на соседа, у которого в кроватке громко плачет ребенок, то “велкам” в Японию. Если же вы постоянно боретесь со своими русскими замашками и принципами, возмущаетесь абсурдными, подчас, бесчеловечными правилами, придуманными беспощадной бюрократической машиной, то стоит подумать, прежде чем ехать в Японию надолго. Может статься, что некоторый русский “пофигизм” - авось и так сойдет - может стать непреодолимым препятствием к жизни здесь.
Согласно теории кокосов и персиков, придуманных культурологами, мы и японцы – представители разных культур поведения. Русские – люди внешне жесткие и недоверчивые, но если вы заслужите их доверие, то со временем, когда твердый кокос созреет, внутри можно обнаружить податливую, мягкую плоть ореха – доброту и человечность. Японцы же, напротив, при первом знакомстве подкупающе нежны и угодливы, как спелые персики, однако, при дальнейшем общении внутри обнаруживается очень твердая косточка, что вызывает вначале у твердого кокоса недоумение.
- Я ведь к тебе со всей душой, а ты оказывается, гад, залез ко мне в душу, и там нагадил. Трудно ужиться вместе кокосу и персику. Лежать в коробке вместе сначала вроде бы и ничего, но со временем мякоть персика перезревает, становится липкой и приторной, так что кокосу хочется помыться, но к тому времени, когда он это поймет, обнаруживает, что мякоть испорчена, и вокруг остались только острые косточки. Поэтому, главное - не находится вместе долго.
- Как все чудесно и мило, вы так ароматны и нежны.
- А уж как вы суровы и сильны, мы вас уважаем.
Евгений Гришковец в рассказе “Михалыч” устами своего персонажа вот что говорит об особенностях русского подхода к работе и жизни вообще: “Лучше, чем, как надо, не надо”. Поэтому, если ваше отношение к жизни в чем-то схоже с этой цитатой, и вы далеко не перфекционист, то, как кажется мне, лучше ограничится Японией туристической, чтобы, не дай бог, не разочароваться.
Другое дело, когда наши ребята едут сюда конкретно заработать денег, и знают, что чем больше машин они разберут на запчасти или восстановят и продадут с аукциона, то тем больше заработают. Но это уже совсем другая история.
Время посадки на автобус подходит, и кто-то командует спускаться на выход к автобусу. Пошел один, за ним толпа, пришли куда-то, как оказалось, не туда. Куда ты завел нас, Сусанин-медведь?  Ладно, не проблема, пойдем в другую сторону. Наконец все собрались с чемоданами там, где нужно. Минут через пятнадцать ожидания подъезжает большой, белый автобус, откуда-то появляется Михаил Зайцев и с ним двое, надо полагать, сотрудников посольства. Объявляется посадка, грузим чемоданы в багажный отсек, и Михаил говорит, чтобы нам с детьми уступили первые места в салоне. Рассаживаемся и трогаемся.
Сегодня яркий, пронзительный день. Сухой асфальт сверкает бриллиантами, белая, рельефная разметка дорог совсем белоснежная, окна аэропорта чистые и сияющие, урбанистический пейзаж за окном совершенен и строг, а домики стриженных под копирку туй вдоль дорог и развязок, какого-то совершенно сверх зеленого цвета. Словом, нынче такой день, чтобы раздразнить наши чувства, и усилить остроту переживания от расставания со страной.
Едем по трассе, которая более похожа на игрушечный макет, чем на настоящую дорогу. Вывески, указатели, съезды, мосты и дорожная разметка – все выглядит идеально. Надя замечает слева гору Фудзи и кричит на весь автобус детям – Дети, смотрите, там Фудзи-сан! А я замечаю справа знакомую с детства по многим изображениям и фотографиям крышу космического аттракциона в Диснейленде и взволнованно показываю - Дети, смотрите, там Диснейленд, где нам так и не удалось побывать! Вот она сказка, совсем близко, но что уж говорить. 
Машин немного, катим с ветерком. Впереди и сзади нас сопровождают посольские машины, едем, как важные персоны, кто бы мог подумать, что так случится? Поехала одна русская семья навестить любимую Японию, встретиться с родственниками и друзьями, показать детям мир технологий, а назад выехать не может. И как в сказке про репку, множество добрых людей помогли ее вытащить, то есть, продержаться здесь сверх планируемого еще две недели, и не просто продержаться, а познакомиться с новыми людьми и увидеть еще много интересного. Как говориться, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Если бы не моя супруга и ее превосходное знание языка, ни Люба с Лешей, ни наши друзья японцы, ни Алена с Юлей, ни Михаил Зайцев и сотрудники нашего посольства, ни Наталья Катаяма со своей семьей, ни Миямото-сенсей и другие, совершенно незнакомые, но отзывчивые люди, не помогали бы нам повсеместно, поездка наша вышла бы иначе и наверняка, с гораздо большими трудностями. В конце концов, мною не была бы написана даже эта книга. А о чем, скажите, тогда писать? Ну приехали, ну посмотрели, поахали. Так это ничего удивительного, кто был в Японии, все видел сам, а кто не был, тому расскажет телевизор. А так есть сюжетная линия, интересно читать, (надеюсь, что интересно). Конечно, лучше бы всего этого не было, я имею ввиду вирус, но тут уж ничего не поделаешь.
Минуем освещенную солнцем, бетонную стеллу приятного кофейного цвета, лаконичные буквы которой складываются в название – Narita airport Gate1. Приехали. Здесь, так же, как в Ханеда, тишина. Значит, Лангольеры Стивена Кинга еще не успели его сожрать.
Дружно вываливаемся из автобуса и становимся в уже собравшуюся очередь для регистрации на рейс. Однако появился Михаил, который курирует весь процесс отлета застрявших медведов, и сказал, чтобы мы шли вперед к стойке, где нас обслужат в первую очередь. Спасибо большое за заботу, Михаил. Вижу, что он старается принять серьезный, озабоченный вид, согласно важности мероприятия, но чутье подсказывает мне, что он из тех, про кого говорят – Кто, этот?  Вообще нормальный мужик! Да, по поведению – Михаил – классический кокос, но, думаю, что внутри он добрый и отзывчивый, иначе зачем ему было столько валандаться с нами. И еще хочу отметить, что по моим наблюдениям, японский язык в России учат только интеллигентные люди, такие же мягкие, как и сам японский язык. Во всяком случае, мне ни разу не приходилось видеть грубых или каких-то вызывающих восточников.
Признаюсь, пока мы ехали в Нарита в сопровождении посольских автомобилей, где-то в моей душе возникло чувство, которое редко ощущаю я в себе, а именно червячок зависти. Но не такой, черной, разрушительной зависти, когда люди не останавливаются ни перед чем, а такой маленькой белой зависти, когда я подумал – Ну вот, Михаил, молодец! Владеет японским, работает не где-то, а прямо в Российском посольстве в Токио, едет впереди на блестящей, черной машине с посольскими номерами, и делает такое, безусловно, благородное, нужное и ответственное дело – помогает своим соотечественникам вылететь на Родину. Хотя по своему многолетнему опыту работу в государственных учреждениях ведь знаю я, из какой рутины, бумажной волокиты, разных организационных моментов и нервов зачастую складываются эти дела.
Без задержек проходим регистрацию и сдаем чемоданы в багаж. У нас осталась пара сумок ручной клади, да кофр от фотоаппарата, куда в последний момент утром мы покидали всякую мелочь и в том числе, почти полный тюбик зубной пасты. Когда проходили таможенный контроль, у нас эту пасту отобрали и выкинули в мусорную корзину, не положено. Таможенница японка сказала, что тюбик слишком длинный. Да, понимаем, под видом пасты можно пронести что угодно, но жалко японскую пасту в мусорку. Нам, медведам, всего японского жалко. У нас же в лесу, что? Одни сучья и ветки, а здесь всякие красивые баночки с яркими этикетками на каждом шагу. Даже китайцы, и те прознали о тяге медведов ко всему японскому и шлепают японские буквы на своих упаковках.
Надя спешит накормить детей остатками куличей и вареных яиц. В последний раз окидываем пустой терминал, где кроме наших, понуро стоящих в очереди, граждан никого нет. Красиво, удобно, блестящий пол, множество разных автоматов, все сделано для людей, включая розетки и гнезда для зарядки телефонов в торцах лавок, как и в Ханеда. Но пора. Минуем таможенный кордон, теперь назад хода нет. Большинство многочисленных магазинов дьюти-фри закрыто, но некоторые работают. Саке, виски, пиво, сдоба, шоколад, парфюм, самые лучшие средства ухода за волосами, все здесь. Цены, правда, кусачие, даром, что беспошлинные. Если мы брали баночку сквалена за две тысячи семьсот иен, то здесь он стоит на тысячу дороже. Но это ничего. Трать, Надя, последнее, все одно, иены нам теперь долго не понадобятся.
В последний раз посещаю японский туалет, и словно сговорившись с отличной погодой, мне попалось одно из самых умопомрачительных и роскошных заведений. Эх, прощайте и японские туалеты тоже.
Постепенно граждане медведы собираются в обезьяннике. Что-то не видно на лицах ликования от скорой встречи с домом. Это понятно, конечно. Всегда едешь на отдых куда-то с радостью и предвкушением, а возвращаешься назад серьезным и задумчивым, с грустью и сумятицей в мыслях. Сказка закончена, вот уже пошли финальные титры, и завтра утром все будет иначе. Как сказал Ипполит в “Иронии судьбы” - Конец новогодней ночи, завтра наступить похмелье. Пустота.
От дум меня отвлекает моя жена, которая явилась после шоппинга по дьюти-фри совсем не с пустыми пакетами и радостно щебечет – Вот смотри, я тут взяла всякого детям, угостить родителей и бутылку саке из Ниигаты, у них там самое лучшее саке, тебе нравится саке? Спасибо тебе Надюшка, заботливая ты моя.  Да, ты знаешь, что мне нравится в Японии почти все, включая саке и даже натто. Даже натто…
Объявляют задержку, потом еще раз, как же без этого. Смиренно ждем. Наконец объявляют посадку. Все зашевелились, засуетились. Наш самолетик давно припаркован у телетрапа. Все проходят в салон и мешая друг другу, спешат затолкать свой багаж на полки. Наконец рассаживаемся и голос из громкоговорителей, чеканя каждое слово, объявляет информацию о рейсе на русском языке. Я как услышал этот голос, так и понял сразу, что даже сказочные титры закончились, музыка смолкла, экран погас и пора выходить из зала. Этот строгий голос командира, если можно так сказать, вернул нас на землю. Мы ведь целый месяц почти не слышали русской речи, кроме своей, разумеется, но она не в счет. Привыкли к музыкальному японскому, и сухое сообщение из микрофонов почему-то даже режет слух.
- Неженки какие, подумать только, а что с вами дальше-то будет?
Наглухо закрываются двери, включаются двигатели, выруливаем на взлетно-посадочную полосу. Видим в иллюминатор, как три фигурки на поле, в ярко-зеленой форме синхронно машут нашему самолету руками, прощаются. Непостижимо, но приятно до щекотания в горле. Рев турбин, стремительный взлет, и снова внизу игрушечные домики, кудрявые деревья, ниточки дорог, речки и голубые озерца. Прощаемся с Японской сказкой со слезами на глазах, спасибо за все!
Вытерли мокрые глаза и летим домой с уже каким-то отчаянным весельем. Как там спел Шевчук? “Родина, еду я на Родину, пусть кричат – Уродина, а она нам нравится, хоть и не красавица, к сволочи доверчива” …
То неловкое, напряженное чувство возвращения из-за границы домой, когда тебя встречает множество, облеченных властью людей, знакомо мне еще с морей.  Находясь же в Японии порой ловишь себя на мысли – И как это такие милашки, ну прямо детский сад на прогулке, могли быть такими милитаристами, что подчинили себе когда-то чуть не весь азиатско-тихоокеанский регион. Исторические факты и истинное лицо улыбчивого соседа, вам, как будто бы и известны, но не хочется верить и акцентировать на этом внимание, пусть политики разбираются. Мы простые люди, за дружбу народов и мир во всем мире. Пусть наша Япония останется для нас такой, какой она описана в этой книге - удивительной, удивляющей, и светлой!
Но как же сложно подобрать нужные слова для Родины. Такие разные и противоречивые мысли и чувства. Дом родной, как я тебя люблю всей душой, крепко обнимаю, и одновременно, словно испугавшись чего-то, отталкиваю и ненавижу. Можно было бы сформулировать проще и яснее, в том смысле, что я люблю Родину, но ненавижу государство, однако и здесь не все так просто. Не находится нужных слов, но сердце бьется чаще и сильнее. Этом мой дом, моя страна и моя Родина, где я живу и этим все сказано.
Последний оборот двигателя, открываются двери и первым на борт лезет человек в накинутом поверх верхней одежды, одноразовом медицинском халате. Он строго проходит по салону и целится в лоб каждому своим бесконтактным градусником. Уф, выдохнули медведы, первый этап пройден, руки вверх и марш-марш по одному, живо. Уж начитались в Японии о об ужасах прохождения границы, обделаться от страха можно. Дальше что? Дальше нас принимают пограничники и таможня с “сурьезными” лицами, какие там улыбки, уж таких крепких кокосов не сыскать. Жуть, расслабились мы за границей, пора вспомнить почем фунт лиха. В “доковидное” время на этом бы все, но не сегодня. Дальше нас принимает, в буквальном смысле, армия врачей или чиновников в белых халатах, я уж не знаю кто они. Граждане, будьте любезны, пройдите, заполните документы, подпишите постановления о карантине. Да не переживайте вы так, папаша, сейчас заполните согласия на обработку персональных данных на всех, поставите подписи, штук тридцать, вот здесь, где галочки, и можете быть свободны. Прописка местная у вас, вот и хорошо, можете ехать домой.
Взмокнув от напряжения в маске, заполняю все, что требуют, и нас отпускают с богом. Коридорами движемся к выходу в зал ожидания, на каждом углу зачем-то понаставили ментов, верно боятся, чтоб медведы с пропиской по регионам не сбежали от двухнедельного карантина.
С детьми нас везде пропускают первыми, бесшумно раздвигаются двери, и с дурацкими и счастливыми улыбками мы выходим в зал. Попутешествовали значит, нормально так. А зачем здесь телевидение, скажите? Вот так новости, оставленные за забором медведы вернулись в родную тайгу, спасибо за внимание! У нас есть все шансы прославиться на всю страну!
Корреспондент подскакивает к Наде и с ходу выпаливает заготовленные вопросы. А скажите, откуда вы приехали? А как там было? Долго ли добирались? Было ли трудно? Помогал ли кто? Надя в элегантной, широкополой шляпке, не ожидавшая такого приема и такой прыти, все же нашлась и произнесла первое, что пришло в голову – Счастливые люди вернулись домой! Сказала еще какие-то слова, поблагодарила всех за помощь, и мило улыбнулась.

Александр Нагорный

26 июля 2021г.