Ночью, сквозь сон, слышу, что начался дождь. К утру он не только не стих, но усилился. Нужно распаковать чемодан, чтобы достать из него, купленные в парке динозавров, зонтики. До станции добежали бегом, благо, она совсем рядом. Нам нужно в район Роппонги, где находится наше посольство.
Едем на электричке до Синагава, затем, с пересадкой на метро, до нужной станции. По ощущениям, едем достаточно долго, или так кажется из-за раннего утра. Рабочий люд спешит на работу. Спящие лица, руки сжимают мокрые зонты, повисшая на поручнях, уткнувшаяся в гаджеты, молодежь – все мерно покачиваются в такт мяукающей электричке. В салоне почти всегда – тишина. Разговоры вполголоса очень редки, а громкая болтовня по телефону и смех – исключены. Это очень дурной тон и нарушение покоя граждан. Только электричке разрешается мяукать. Не знаю, каким органом и зачем она издает негромкое, длинное мяуканье на все лады – пневматическими тормозами или чем-то иным, но впервые услышав токийские электрички, мы даже развеселились. Этакие железнодорожные котята. В Нагое электропоезда более серьезные – молчат.
Приехали на Роппонги. Теперь от станции только пешком. Дождь шпарит, как из ведра, но выбора у нас нет. Где, прячась под козырьками крыш, где, короткими перебежками, схватив на руки то одного, то другого, ребенка, движемся к цели. Нам нужно все-время прямо, и где-то свернуть вправо. Только вот где? Надя спрашивает дорогу у прохожих, но знают не все. Наконец, минут через двадцать, эстафеты, мы на месте. Мокрая, позолоченная вывеска на японском и английском языках информирует, что это Посольство Российской Федерации в Токио. Часы работы с девяти - тридцати до двенадцати–тридцати, с понедельника по пятницу, исключая Российские национальные праздники. Еще нет и девяти, но деваться нам некуда, поэтому жмем на кнопку звонка. Нам открывает русская девушка, вкратце объясняем, кто мы такие, зачем пожаловали, и она впускает нас.
Здравствуй частичка Родины. Вот и наступил момент, когда, несмотря на то, что так трудно любить тебя теперь, ведомую и доверчивую лукавым смыслам, бесцельно бредущую путанными дорогами, но нам нужна твоя помощь, ибо идти нам больше некуда.
Здесь, в этой маленькой приемной у меня возникло странное чувство дома. Будто мы очень долго были там, где нужно жить чужой жизнью, кланяться, подстраиваться под правила и обычаи другого народа, словом, быть японцами. Не скажу, что нам это было в тягость. Чего уж там, совсем нет, даже наоборот, приятно. Приятно, когда окружающие вежливы и предупредительны. Приятно, когда улыбаются вам, и вы в ответ улыбаетесь тоже. Приятно ходить чистыми улицам и знать, что по натуре, и вы - не свинья. Словом, много приятного и красивого в Японии. Но все это внешнее. Красота, и ни к чему не обязывающие, легкие, скользящие, отношения гостей и хозяев приятны всем, везде и всегда. Вот только мы для них здесь чужие, сколько бы не прожили здесь. Кто из них способен заглянуть в русскую душу, понять и почувствовать ее? Никто. Так же, как и мы не в состоянии понять, уяснить и принять японскую ментальность. Мы разные. Это ни плохо, ни хорошо, просто это факт. Волей – неволей, находясь в чужой стране, нужно жить по ее правилам, а действительность, если копнуть глубже, вряд ли так лучезарна, как кажется на первый взгляд
Здесь же, в нашем посольстве, не нужны поклоны и улыбки с японским налетом. Перед тобой гражданин твоей страны, внутренний механизм и “прошивка” которого точно такие же, как у тебя.
- Вот вам лист бумаги и ручка, граждане, садитесь и пишите.
- А в каком ключе писать?
-Ну так и описывайте ситуацию, из какого леса приехали, где сейчас обретаетесь, мол, с маленькими медвежатами застряли, и просите себе временную берлогу.
- Понятно, сей секунд будет сделано. А скажите, долго ли ждать какого-то ответа?
-В течение рабочего дня вам позвонят.
-Ого, как быстро, большое спасибо.
Я взял ручку и вкратце описал ситуацию, что мы должны были вылететь неделю назад, но воз и ныне там, и посему вынуждены просить помощи посольства, поскольку средства на исходе, а жить с детьми на лавках в Ханеда – не вариант.
На этом откланиваемся и выходим на улицу, где злобный ливень нещадно поливает редких прохожих. От детских зонтиков с динозавриками толку мало, и пока мы добежали в обратный путь, сухого на нас осталось мало. Заходим, немного высохнуть и отдохнуть в один из фастфудов на станции. Здесь тепло, хорошо. Съев по гамбургеру с котлетой, детки заметно оживились и повеселели. Списываемся с Аленой и рассказываем ей наши утренние приключения. Узнав, что мы на Роппонги, Алена тут же предлагает взять такси и приехать в ней в гости, обсушиться, и даже предлагает оплатить такси.
- Здесь недалеко, в тысячу иен вы уложитесь, покажете таксисту этот адрес на телефоне, он вас довезет, а я внизу встречу.
-Ну, если мы не помешаем, тогда выезжаем прямо сейчас.
-Придумали тоже, в общем, я жду вас внизу.
Долго уговаривать нас не нужно, Надя берет, стоящее тут же, такси, и минут через пять – семь, мы подкатываем к подъезду шести или восьмиэтажного дома, под козырьком которого ждет нас Алена. С интересом рассматриваю внутренне интерьеры японского многоэтажного жилого фонда, бывать где мне еще не приходилось. Не без изысков, красивая, входная дверь, приятное фойе, отделанное изумрудно-зеленой, керамической плиткой, зеркала, цветы в кашпо, блестящий бесшумный лифт. Словом, ничего удивительного, обыкновенная Япония.
Алена живет в достаточно просторной, по японским меркам, угловой квартире – студии. Четыре больших, почти в пол, окна, закрыты жалюзи от избытка света. Кухонная зона отделена от комнаты длинной барной стойкой, темного дерева. Телевизор, черный, кожаный диван, стеклянный журнальный столик, торшер – ничего лишнего. Детям велено снять с себя мокрую одежду и нырять в теплую ванну, чему они очень рады.
Принятие ванны – офуро, так же, как и онсены – неотъемлемая часть японской философии и культуры. Ванна есть практически в каждом японском доме, но японцы принимают ванну иначе, чем это привыкли делать мы. Ванна — это не место для мытья, а способ уединения и отдыха после рабочего дня. Домочадцы, начиная с самого старшего, принимают ванну в одной и той же воде, предварительно хорошенько вымывшись в душе, поэтому вода в ванне остается чистой. Температура воды должна быть сорок – сорок два градуса, в неё добавляются разные по цвету, ароматные порошки, способствующие релаксации. Для сохранения нужной температуры как можно дольше, ванны имеют хорошую термоизоляцию, специальные крышки и даже целые системы подогрева воды. Традиционные офуро имеют вид большой бочки с печным подогревом воды, и издревле изготавливались из качественных пород дерева.
Я помню, когда мы дома несколько лет назад делали ремонт санузла, то в поисках ванны, в одном из магазинов натолкнулись на очень хорошую японскую ванну, которая, правда, стоила, космических денег. Что ж, получив крещение в японских онсенах, шкурой вкусив их невероятную мощь и силу, теперь никакая японская сантехника дорогой мне не кажется. А уж крышку-биде на унитаз, какая есть в Японии почти везде, и с коим чудом я познакомился еще двадцать лет назад, мы с Надей поставили дома без обсуждений, хотя это и было далеко не бюджетным решением.
Пока дети грелись и нежились в ванне, Алена сбегала в магазин, принесла еды, и, девчонки, немного посуетившись, накрыли отличный стол, на котором есть сасими, салаты, клубника. Эх, хорошо. Когда в конце нашего обеда на столе вежливо остались пара ломтиков свежего тунца и еще что-то в этом роде, Алена заявила, что коль скоро еда осталась, то нужно ее выкинуть в мусорку. И далее диалог классики жанра;
-Разбить?
-Разбить!
-Пол-литра?
-Пол-литра!
-Вдребезги?
-Ну конечно, вдребезги!
-Да я тебя!..
Выкинуть тунца в мусорку? Да за такие слова, Алена, мы сейчас тебя!.. Давай его сюда сейчас же, ишь чего выдумала, в мусорку! Вот они, издержки многолетней жизни в Японии! Странная человеческая натура. Чего нет, того хочется, а что есть, того не надо. Сасими в помойку, а буханке зачерствевшего русского черного хлеба, последнюю из которых мы реквизировали для Алены у Леши с Любой, радуется. Что ни говори, а за всю свою историю, так и не научился человек ценить то, что имеет. Все это, понятно, конечно. Любое однообразие надоедает, и пищевое – скорее других. Однако месяц, видимо, не тот срок, чтобы нам приелась японская кухня. Скорее, наоборот, основа из легкого риса и морепродуктов сказывается на самочувствии самым благоприятным образом, дышится легко и свободно.
Сидим у Алены в гостях, сытые и довольные. Намытые дети развалились по-барски в Алениной кровати, играют в планшеты. Пообщались, немного пощелкали затвором камеры, фото для девочек – хоть хлебом не корми, но пора и честь знать. Алена сует нам десятку, мол, пригодится, но мы берем только с условием займа, а если не потратим, то отдадим иены по прилету во Владивосток, Оксане. Так и сделали потом.
За окном холодный дождь – брр! Алена вызвала такси и все вместе мы доехали до Синагава, где Алена проводила нас до электрички. Не получился автобокс, Диснейленд, но вышло так, как вышло, и за то, Алена, большая благодарность тебе и человеческое спасибо!
Не успели забраться по ступенькам в свое логово, как в конце рабочего дня приходит сообщение от посольства – Вас готовы приютить у себя на несколько дней в Иокогаме, поедете?
- Минуточку подумать… Иокогама. Далеко ли отсюда? Адрес такой-то. Немножко времени на консилиум. Сколько туда ехать? Не более часа? Это уже лучше. Значит, от аэропорта не так далеко. Прижились мы здесь уже, прикипели. Однако пятерка в сутки, и так уже Юля вошла в положение, пошла навстречу и сделала скидку. А сколько еще жить так? Никто не может сказать. Если два-три дня, то ничего, а если неделю, месяц? Принимаем решение ехать в Иокогаму, упаковываем вещи и выезжаем в восемь вечера. Минут пятьдесят, с пересадкой в Синагава, едем до станции Исикава-те в Иокогама. Косые струи дождя ровными диагоналями штрихуют пейзаж за окном. Одноэтажная Япония периодически чередуется ярко-освещенными свечками небоскребов. Токио, Иокогама – все едино -дома, дома, муравейник людей – трудолюбивых муравьев. Куда и зачем едем мы снова и что будет там?
Выходим на искомой станции. Дети устали за день, зевают и хотят спать. Плетемся к турникету на выход, но наши билеты в другом месте безвозвратно проглотил промежуточный турникет, хотя должен был вернуть. Надя взяла ситуацию в свои руки, и обратившись к станционному служащему, как смогла, объяснила нашу проблему. На что японец весело рассмеялся, нажал на кнопку, и отпустил нас восвояси. На мой вопрос Надя ответила, что не знала, как по-японски – Турникет, и простыми фразами объяснила, что этот механизм съел наши билеты. Японец попался добрый, улыбнулся и сказал, что еще никогда не слышал такого интересного японского языка.
Ночь, отвесные струи дождя падают со станционного козырька и в электрическом свете разбиваются мелкими, блестящими брызгами о черный асфальт. Ни души вокруг. Мы не можем сообразить куда нам идти. Прямо перед нами пустынная дорога, здание напротив затрудняет ориентацию, скрывая обзор, а справа только высокий и длинный виадук, ведущий, непонятно куда. Холодно, и некого спросить. Наконец, нам подворачивается одинокий японский дедушка, и это классический случай, почему Надя старается пореже спрашивать дорогу у прохожих. Битых пятнадцать минут он что-то объясняет Наде, с жаром, размахивая и жестикулируя руками, изображая траекторию летящего пушечного ядра. Ну не иначе, объясняет Наде путь ста дорог – подумал я. М-да, заехали мы с детьми в дебри какие-то, авантюристы нехорошие. Стоим теперь здесь, детей морозим, а ведь они бы давно мирно спали в нашей “тачиаигавской” каюте. Но по итогу выяснилось, что нам всего-навсего следовало перейти по виадуку, за которым есть и такси, и автобусная остановка. Поэтому, если вы симпатичная, молодая, белая женщина, никогда, ни в коем случае, не обращайтесь за помощью к японским мужчинам. По доброте душевной они расскажут вам все, что знают, а заодно и всю свою жизнь.
Однако какой удобный виадук, все для людей, нескользкие ступеньки, отдельный, пологий серпантин для чемоданов с колесиками. Мне припомнилось, как смеялись и тыкали пальцем японцы в переходе на центральной площади Владивостока, когда видели постеленные поверх ступенек, непонятные рельсы, рискнув скатиться на коляске по крутому уклону которых, можно стать инвалидом дважды, а для детской коляски колея слишком широка.
Без усилий переходим виадук, садимся в такси, Надя показывает на экране адрес, таксист понимающе кивает – Хай, вакаримащита – все понятно – и мы мягко трогаемся. Японское такси недешево. Только посадка стоит пятьсот иен и далее по счетчику, поэтому если средств не много, лучше передвигаться другими видами транспорта. Однако сервис такси очень высокого уровня. Обычно такси – это комфортабельный автомобиль – “тойота краун комфорт” - реже, других марок. Идеальный салон, с белоснежными салфетками на подголовниках, невозмутимый таксист в белых перчатках и форменной одежде. Место водителя, как правило, отделено от пассажиров прозрачной перегородкой из оргстекла.
Недолго петляем по узким улочкам, застроенным двух – трёхэтажными домишками и останавливаемся на вершине невысокого, пологого холма. Приехали. Таксист помог выгрузить чемоданы из багажника, и еще не успел тронуться, как из подъезда скорым шагом вышла девушка славянской внешности.
- Здравствуйте, меня зовут Наталья. Нам звонил Михаил с посольства, так что мы все про вас уже знаем. Почему вы так долго? Мы уже волноваться начали, заходите скорее, такой дождь льет!
- Здравствуйте, Наталья! Спасибо большое, что согласились нас приютить. Пока собрались, то да се, с детками быстро не получается, сами знаете.
- Да уж, конечно. Ну, поднимайтесь по ступенькам на четвертый этаж, мы уже все для вас приготовили, натопили, чтоб теплее было.
- Ой, да что вы! Простите за беспокойство, что причиняем вам столько хлопот, уж не корысти ради, а токмо по воле неизвестно кого, отвергнуты лесом родным.
- Ничего, ничего, мы все понимаем, такая напасть приключилась, подумать страшно. Наши планы тоже поломались из-за этого.
Наталья сказала, что они с семьей живут на первом этаже, а квартира на четвертом тоже принадлежит им, но сейчас временно пустует. В несколько приемов затаскиваю наши сумки и чемоданы, Наталья, тем временем инструктирует Надю, как пользоваться кондиционерами, санузлом и прочее. К тому времени, как я поднял последнее место багажа, она, пожелав нам спокойной ночи, выпорхнула за дверь и скрылась.
Осматриваемся на новом месте. В сравнении с хостелом и даже Лешиной и Любиной квартиркой, это царские хоромы. Большая кухня – гостиная и не меньшая спальня. Санузел, как и всюду – раздельные туалет и ванна с душем. Два огромных кондиционера дуют теплом во всю мощь. Длинная барная стойка, кухня, добротный деревянный стол и стулья, паркетный пол, встроенный шкаф-купе в спальне, где уже приготовлена мягкая кровать для детей - лучшего и желать нельзя.
Наталья приготовила постельное белье, тапочки, мыло и шампуни, даже продукты принесла. Как благодарить ее, и сотрудников нашего посольства, не знаем. Чего только не происходит и не случается в этом мире, и такие моменты – само олицетворение человеческого добра.
Кормим детей, и они тут же засыпают крепким сном. За занавесками потрясающий вид с вершины холма на освещенные небоскребы в центре Иокогама. Какой длинный, насыщенный событиями, день, в котором неизменен лишь дождь…