И снова Елена Шубина предлагает нам познакомится с творчеством очередного лауреата премии «Большая книга». На сей раз мне в руки попался небольшой роман Юрий Буйды, которую уже подбирался к этой литературной награде на уровне номинаций. Нынче награда нашла модного автора. Да и как она могла пролететь мимо него, если в центре повествования – жизнь, страсти, пороки и тайны советской аристократии, да еще явно с богемными замашками. Впрочем, на эту тему писали еще в те самые времена, но писали как-то более художественно.
В «Даре речи» Юрий Васильевич явно опростил собственный стиль, весьма сильно напоминающий иные километровые полотна того самого «Коммерсанта», где он служит редактором. А до этого он начинал как журналист в том самом регионе номер 39, который нынче является российским анклавом. Однако не ждите в тексте романа откровений и сетований на пошлость провинциальной жизни. Автор в этом смысле щадит читателей, предлагая им широкую панораму жизни целого семейства Шкуратовых в столице и ее окрестностях. Членом этого семейства неожиданно оказывается некто Илья Б. Шрамм, побочный продукт любви одного из мужчин-самцов данного интеллектуального прайда.
Поначалу знакомство со стилем Буйды-писателя и его умение видеть и описывать детали завлекают и увлекают настолько, что ты поневоле уже жаждешь расширения повествования за пределы сегодняшнего дня. Но автор – не будь дураком – не раскрывает на первых страницах всех тайн, а лишь намекает, намекает и намекает. Путешествие по оси времени погружает нас аж в дореволюционную эпоху и первые годы советской власти, и далее – все ближе к нам. Включаются даже заграничные эпизоды. И ты уже готов воспринимать «Дар речи» как некую московскую сагу о богеме и элите времен Советского Союза. Только вот представители этих явно нетрудящихся слоев населения выглядят какими-то ненормальными. Как говорят в народе, у каждого свои тараканы в голове, не говоря о всяких эротических девиациях, а то и вовсе патологических расстройствах личности.
Юрий Васильевич пытается скрасить наступающее безумие собственных выдуманных персонажей за счет увлечения различными описаниями каких-то мелких деталей быта и подробностей сытой и довольной жизни членов семейства Шкуратовых. Но, в конце концов, это начинает надоедать и становится похожим на какое-нибудь описание из дневника путешественника, посетившего один из остров Полинезии. Слишком уж все выглядит экзотично и потому кажется неправдой для тех, кто хотя бы немного пожил и потрудился в эпоху развитого (позднего) социализма.
Впрочем, одно достоинство данного текста несомненно: по объему это не «Преступление и наказание», и даже не трилогия Льва Толстого о детстве, отрочестве и юности. Попутно Юрий Буйда удачно заманивает читателей на территорию детективного жанра и авантюрных подробностей деяний членов шкуратовского клана. Это хотя бы ненадолго помогает удержать интерес. Все-таки ответ на вопрос: а чем все это закончится? – еще никто в литературе, а тем более – в издательском деле и не думал отменять.
Если поначалу мне приходила на ум идея о чтении какого-нибудь иного текста господина Буйды, то, окончив чтение «Дара речи», автор этих строк осознал ту меру достаточности с точки зрения знакомства с иными страницами творчества Юрия Васильевича. И уж совсем меня лишил дара речи эпилог романа, в котором публицистика смешалась с доморощенными философскими рассуждениями. На ум приходили финальные рассуждения автора «Войны и мира». Но для меня это была бы излишне комплиментарная оценка текста Буйды. На сем позвольте закончить выражение собственного мнения. Если же вы захотите все-таки погрузится в не столь далекое советское прошлое и посмаковать девиантность поведения тех, кого кто-то почему-то определил в разряд элиты, то милости просим к читательскому шалашу. Берите в руки роман «Дар речи». И наслаждайтесь….
Сергей Ильченко