Офлайновский баттл требует подведения итогов. Читайте!
Люди не меняются: итоги споров о романе «Мастер и Маргарита»
Журналист Степан Каменев
«Я – часть не той силы…» (из неизданного)
В России любая кинопремьера, основанная на литературном первоисточнике, это бомба замедленного действия. Фильм выходит, фитиль догорает, и аудитория раскалывается на несколько частей.
Роман «Мастер и Маргарита», который Михаил Булгаков писал с 1928 по 1940 год, повествует о визите Воланда-Сатаны в Москву 30-х годов. Вторым временным слоем идёт рассказ о событиях в древнем городе Ершалаиме, где собираются казнить проповедника Га-Ноцри, а судьбу молодого человека решает (или думает, что решает) прокуратор Понтий Пилат. Где-то на третьем плане развивается история взаимоотношений писателя Мастера и Маргариты.
Прочитав в третий раз роман Михаила Афанасьевича, я убедился – его ядром стала не вариация на религиозную тему, не сатирическое изображение Москвы с доносами и репрессиями, а мысль – люди не меняются. Только квартирный вопрос их испортил.
Так получилось, что ваш покорный слуга участвовал в офлайн литературном баттле «”Мастер и Маргарита”: роман вредный или великий», и мой оппонент Артур Пашков стоял на позициях, что это произведение – антиевангелие, созданное уставшим и измученным человеком. Мне же кажется, что ММ, напротив, написан легко, изобретательно и остро.
Да, там есть религиозные мотивы. Но они, скорее, использованы как иллюстрации к человеческим порокам и достоинствам. Ведь действительно – с начала времён и измены, и наушничество, и благородство, и храбрость… Мало что изменилось в нашем подлунном мире. И власть кесаря пройдёт, и власть тирана… Просто в атеистической советской Москве, где декларируется неверие, может появиться лишь Воланд. Пришествие Христа невозможно, да люди его и недостойны.
Вслед за литературоведом и литературным критиком Дмитрием Быковым (признан в РФ иноагентом. – прим. автора) соглашусь, что писатель в своём многотрудном романе попытался ухватить дух эпохи – когда любой человек мог ждать: воронок, срок и смертный приговор. Любая квартира могла стать «нехорошей», чьи владельцы менялись со скоростью написания доносов. И наказать этих людей может только абсолютное зло, Воланд. Впрочем, оно зацепит и невинных граждан.
Герой Воланд вообще дуалистичен и, что уж греха таить, отчасти симпатичен. Это злая сила, но сила. А для беззащитных и запуганных людей это уже что-то. Кажется, что энергия Воланда – это одновременно и воплощение условного «37 года», и наказание за грехи. Неслучайно фаустовский эпиграф к роману напоминает нам про «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо…».
Возрастное ограничение – «18+».
Главное чудо романа случилось после…
Журналист Владислав Толстов, «Читатель Толстов»
1989-й год, осень, я служу в армии в Красноярске и везу жене своего командира продпаек. На остановке – выставка-продажа книг Красноярского книжного издательства, и самая большая толпа клубится возле столика, где продается новинка – роман «Мастер и Маргарита». 10 рублей, дорого. Продавец смотрит на мешок с пайком и спрашивает – а что у тебя там? В общем, книжка мне досталась за четыре банки китайской тушенки «Великая стена». Кажется, единственный случай в жизни, когда я менял книгу на еду.
Когда-то, конечно, я пережил «чудесное ослепление», как говорил Набоков, этим романом. Потом, став постарше, предпочел ему другие произведения Булгакова. Мне очень нравятся его «Записки врача», «Театральный роман», фельетоны, недавно издан огромный том переписки Булгакова, в том числе и с правительством. А «Мастер и Маргарита» - ну, когда-то нравился, но давно не перечитывал, не фанат.
А вот что меня больше всего поражает – это не сам роман, а история его публикации. Михаил Булгаков умер в 1940 году, и четверть века его вдова Елена Сергеевна хранила рукопись романа. Четверть века! Она пережила осаду Москвы, эвакуацию, ей жилось непросто, зарабатывала переводами. И она добилась публикации романа в журнале «Москва» (благодаря помощи Константина Симонова), и еще успела подержать в руках отдельное издание, и совсем чуть-чуть не дожила, когда произведения Булгакова стали экранизировать – «Дни Турбиных», «Бег», «Иван Васильевич меняет профессию».
Я считаю именно эту историю настоящим чудом романа «Мастер и Маргарита». В романе явно не хватает последней главы – о том, как любовь Маргариты спасла роман Мастера. Как будто действие продолжалось уже после того, как была поставлена точка. А роман... Ну что роман. Хороший, но не самый любимый. Зато какая с ним приключилась история!
Неровный текст с великолепными кусками
Арт-блогер Артур Пашков
Первый раз роман «Мастер и Маргарита» я не прочитал, а прослушал в мамином исполнении. Так что отношение к этому роману у меня не постороннее. Тем важнее сказать о нем то, что я хочу сказать.
Самостоятельно я прочел его спустя пару лет. И снова, как и во время первого прочтения, потрясла та невероятная свобода, с какой написана эта книга, то лихое соединение страшного и смешного, Гофмана и сатиры 1920-х годов, мистики и подробных описаний московского быта ранней сталинской эпохи. И, конечно же, мощный игровой элемент, роман в романе, поданный Булгаковым максимально серьезно.
Тогда я еще не был крещен и не читал Евангелие, поэтому история Иешуа Га-Ноцри и Понтия Пилата казалась мне удивительно глубокой философией. Михаил Афанасьевич, сын богослова и в юности сам наверняка воцерковленный человек, впоследствии написавший лучшую в русской литературе 20 века сцену молитвы (речь о «Белой гвардии»), безусловно, знал, как можно трансформировать евангельский сюжет, максимально заинтересовав неискушенного советского читателя.
Вывеска «Мастер и Маргарита» не должна нас смущать. Конечно же, это роман не о влюбленной паре, представленной на удивление бледно (у мужчины, заметим, нет даже имени). Да и уверения автора, что это книга о любви, звучат почти издевательски и не очень убеждают: «За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!»
Интересно, что в первоначальном варианте Мастера и Маргариты не было. Это был роман о дьяволе, о чем говорят уже сами варианты названия: «Черный маг», «Копыто инженера», «Жонглер с копытом». От этого варианта до нас дошли лишь небольшая часть случайно уцелевших фрагментов – Булгаков сжег роман, как позднее сделает его герой и как задолго до него сделал его любимейший Гоголь (добавим, что позднее другой писатель собирался сжечь едва ли не главный литературный запретный плод 20 века – Лолиту).
Собственно, название МиМ появилось около 1937 года, уже в третьей и последней редакции романа. Причем Булгаков мог остановиться и на другом варианте, о котором много думал, - «Князь тьмы». Снова ни намека на романтическую любовь в названии.
Потому что МиМ – Антиевангелие Булгакова, кривое зеркало, в котором Христос превращается в заискивающего робкого Иешуа («торопливо отозвался арестованный, всем существом выражая готовность отвечать толково, не вызывать более гнева», «поспешно ответил», «весь напрягаясь в желании убедить», «благожелательно поглядывая на Пилата», «очень оживившись». Ничего похожего на лаконичную строгость Евангелия:
2 Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь.
3 И первосвященники обвиняли Его во многом.
4 Пилат же опять спросил Его: Ты ничего не отвечаешь? видишь, как много против Тебя обвинений.
5 Но Иисус и на это ничего не отвечал, так что Пилат дивился. (Евангелие от Марка, глава 15)
19Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его.
20Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего.
21Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил.
22Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?
23Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?
(Евангелие от Иоанна, глава 18)
10Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?
11Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе. (Евангелие от Иоанна, глава 19)
Никакого заискивания и боязни физического насилия. Христос говорит как власть имущий.
Зачем Булгаков пошел на такое расхождение с каноническими библейскими текстами? Неужели не понимал, что с христианской точки зрения это кощунство? Он перестал верить? Или так жаждал долгожданного успеха после долгой череды неудач и унижений, что решил создать свое Антиевангелие, пусть совершенно несопоставимое с чудовищной «Библией для верующих и не верующих» Емельяна Ярославского?
У меня нет ответа. Но для меня несомненно, что МиМ – произведение, написанное крайне уставшим человеком, который уже не верит ни во что, кроме власти. Как ни странно, но честного писателя и человека Булгакова надломила именно страстная жажда диалога с властью. Вспомним знаменитый телефонный разговор со Сталиным. Незадолго до этого Булгаков серьезно думал о самоубийстве, он был на грани отчаяния: его перестали печатать, сняли «Дни Турбиных», сняли с постановки «Бег», «Зойкину квартиру», «Багровый остров». И вот звонит Сталин. И говорит Булгакову, что его возьмут на работу во МХАТ (по одной из версий, Сталин сказал: думаю, они согласятся). А главное, он дает писателю надежду, намекает, что разговор не последний и отношение к нему изменится.
Надежда, которой жил Булгаков последние 10 лет, не сбылась. И его итоговый роман питает смесь усталости, горечи, тоски и злобы. Выдающийся критик Игорь Золотусский хорошо подметил, что в МиМ нет никакого прощения и снисхождения тем, кто населяет Москву (естественно, вынося за скобки булгаковскую пару):
«Отрывание голов, беспощадный, пожирающий их клетки рак, поджоги домов, в которых они обитают (выселив оттуда законных жильцов), — вот чего они достойны. Их надо в массовом порядке отправлять в сумасшедшие дома, как это случается с коллективом, поющим “Славное море, священный Байкал”, или беспощадно раздевать догола на виду у всего мира, как это делает Воланд на сеансе чёрной магии в театре Варьете».
И он же дает очень емкое определение двух главных книг Булгакова: «Первый роман Булгакова — роман покаяния и прощения, последний — роман “кровной обиды”».
В МиМ место Бога занимает дьявол, который доказывает московским атеистам, что Христос существовал (почему-то не говоря, что он существует). Но мрачные «фокусы» (именно фокусы, а не чудеса) воландовской свиты никого не приближают к Нему. Нет света ни для Маргариты, ставшей ведьмой, ни для сошедшего с ума Мастера.
Покой, о котором просит для него у Воланда Левий Матвей, - безусловно, то, о чем мечтал сам Булгаков. Но цена этого покоя – смерть. Вечность и беззвучие, которые ждут Мастера и его подругу, - это небытие смерти. Пусть и с домом, музыкой Шуберта и зажженными свечами.
Снова не могу не вспомнить Золотусского:
«Если молодых Турбиных спасала вера, Бог, то опустошенные Мастер и Маргарита вынуждены обратиться за помощью к дьяволу. И пусть за компанией Воланда стоит Иешуа, пусть это как бы он подает ей команды и награждает освобождением от дьявольского облика после выполненной работы, все же сердце сжимается от этой попытки использовать зло во имя добра».
И это пишет человек, в целом высоко оценивающий роман.
Да, в советское время булгаковский роман для многих стал первым серьезным прикосновением к евангельскому миру, а кого-то и привел к вере. Но сейчас, когда он давно утратил статус «запретного плода», говорить об этом не приходится. Что имеем в сухом остатке? Очень неровный текст с многочисленными великолепными кусками, удачно сочетающими реализм и фантастику, снижение образа Христа (все понимали и понимают, что это Христос), мощный выплеск злобы на недоброжелателей (вспомните, как Маргарита громит квартиру критика Латунского) и отчетливое стремление к смерти как к благу, дающему покой (для Ивана Бездомного таким «благом» становится шприц с наркотиком).