Недавно я прочитала занятную книгу — «О чём шумит лес» Петера Воллебена. Когда я её покупала, ничего не знала об авторе и даже не смотрела аннотацию. Просто заинтересовалась названием. Оказалось, что Петер — лесничий из Германии, за плечами которого годы работы в местных лесах.
В своей книге он даёт советы новичкам о том, как ходить в лес, чего там опасаться (и как выжить, пожарив на костре дождевых червей), но также озвучивает много интересных фактов о лесах Германии.
А есть ли в Германии лес?
Над этим иронизирует и сам автор: то, что немцы считают лесом, иностранные гости скорее назовут плантациями, хотя изначально Германия — лесная страна, некогда бывшая центром девственных буковых лесов. Раньше бук, «хранитель леса», был главным деревом местных массивов.
Но буковые леса вырубались под пашни и пастбища и сейчас составляют лишь 0,1% от общей площади лесных угодий. Когда впоследствии стали возрождать лес, высаживали не буки, а хвойные породы, в основном ель, которую легче вырастить на обеднённой пустоши, и древесина её пользовалась спросом.
Но и эти плантации считаются в Германии лесом. Лес для немцев — это любая обширная замкнутая территория, на большей части которой растут деревья. Такие территории занимают примерно треть всей площади страны, но при этом в них невозможно заблудиться — в какую сторону ни пойди, через километр из леса выйдешь.
Кому принадлежит лес
Почти половина лесов Германии находится в частной собственности. Эти участки принадлежат примерно двум миллионам человек, которые их либо унаследовали, либо приобрели как источник дров. Несколько лет назад в стране начался «лесорубный бум» — люди скупали делянки и бензопилы, чтобы потом ездить всей семьей на заготовку дров.
При этом действует принцип свободного пользования лесами для отдыха, сбора ягод, грибов и цветов в личных целях. То есть, вы можете забрести в чей-то частный лес и набрать там грибов. Правда, лишь столько, сколько сможете съесть за один раз. А вот поставить палатку без спроса нельзя.
Образцовое лесное хозяйство
В Германии нет лесов, которые росли бы сами по себе. Во всех массивах, кроме заповедных, ведётся заготовка древесины. Но при этом немцы считают своё лесное хозяйство, основанное на принципе восполняемости ресурсов — сколько срубили, столько и посадили, образцовым.
Но, как верно замечает Воллебен, посадить новые деревья на месте срубленных совсем не значит восстановить лес. При таком лесопользовании нарушается естественное развитие леса как экосистемы, утрачивается биоразнообразие, нарушается микроклимат, ущерб причиняют и харвестеры — тяжелые лесозаготовительные комбайны, которые уплотняют почву.
Это именно лесное хозяйство, плантация, где деревья примерно одного возраста, одного вида и высажены в одну линию. Красиво, да, но в настоящем лесу всё должно быть наоборот.
А что с заповедниками?
Как пишет Воллебен, некоторые заповедники в Германии охраняют не то, что надо — не исконные природные комплексы, которые существовали до активной хозяйственной деятельности человека, а то, что появилось впоследствии и вопреки этой деятельности.
Например, красиво цветущие травы, поселившиеся на бывших пастбищах, на месте которых когда-то был лес. Лес никто не восстанавливает, но создается заповедник для охраны цветов, которые оказались под угрозой, когда луга захотели снова отдать под пастбища.
Автор книги считает, что надо восстанавливать то, что изначально было на территории Германии — буковые леса.
Слишком много зверей
В этом заключается знаменитая «германская проблема» — в местных лесах самая высокая плотность млекопитающих в мире. Казалось бы, зверей много — это хорошо. Но суть в том, что в основном это крупные травоядные — олени, косули, которых подкармливают ради трофейной охоты и у которых нет естественных врагов, так как волков давно истребили.
Местами количество травоядных в 50 раз превышает природную плотность, что влияет на лес — косули съедают почки и семена лиственных деревьев, а также хвою почти исчезнувших пихт. Из-за толп травоядных «леса обглоданы подчистую».
Борясь с обжорством косуль, немцы ставят в лесу заборы для защиты подроста. Воллебен считает, что необходимо запретить подкармливание травоядных и ввести строгую ответственность за отстрел крупных хищников, чтобы ситуация начала выправляться. В последние годы волки начали возвращаться в леса Центральной Европы, но их мало и отстрелы ещё случаются.
Зачем в лесу кладбище
В стране, где леса «эффективно» используются, старые буковые насаждения почти невозможно защитить. Но лесничие нашли выход — сделать буковый лес кладбищем. Но не в традиционном его понимании.
Впервые эта практика была применена в земле Гессен, а потом её перенял сам Воллебен в лесничестве своей коммуны Хюммель в земле Рейнланд-Пфальц. На территории старого букового леса начали захоранивать урны с прахом усопших. «Превращение леса в кладбище означало, что старые буки становятся как бы надгробными памятниками». А значит, их нельзя срубить.
Вокруг одного дерева делают десять мест для захоронений, и, так как там закапывается всего лишь урна, изготовленная из древесины, большого ущерба почве и лесу не наносится. Никаких надгробий, оградок, памятников, только маленькие таблички с именем похороненного.
Людям понравилась мысль обрести последний приют в тенистом буковом лесу, и места начали выкупать. Даже католическая церковь разрешила (правда, не без диспутов) такие похороны в присутствии священника.
Вот такие факты о лесах Германии я узнала из книги «О чём шумит лес». Знаю, что автора критикуют за его позицию о разумности растений, высказанную в других книгах, но именно в этом издании не было ничего такого противоречивого, что бы меня смутило.
На этом всё. Спасибо, что дочитали до конца, пишите ваши мысли и впечатления в комментариях. До новых встреч!
