В маленьком городке на краю штата, где зимы длинные и холодные, а лето мимолетно, как детская мечта, жил-был писатель по имени Джонатан. Его дом, старинная викторианская особняк, стоял на окраине, утопая в зелени старых дубов и кленов, что шептали друг другу истории прошлого. В этом доме, с его скрипучими полами и вечно заедающими окнами, Джонатан находил уединение и вдохновение для своих мистических романов. Вдвоем с Элизабет, его женой и музой, они создали маленький уголок счастья, оазис в бесконечном потоке суеты и хаоса внешнего мира.
Вечер начался как обычно. После ужина, приготовленного Элизабет, они устроились в гостиной, где трещал и потрескивал огонь в камине. За окном нависла полная луна, освещая сад серебристым светом, делая темноту менее глубокой, менее абсолютной. Элизабет сидела в своем любимом кресле, закутавшись в теплый плед, с книгой в руках, но её взгляд время от времени терялся в пламени огня. Джонатан, облокотившись на стол, перелистывал страницы своего последнего рукописного труда, иногда поднимая глаза на Элизабет и улыбаясь ей.
"Как думаешь, это слишком банально?" – спросил он, неожиданно прервав тишину, его голос звучал задумчиво.
Элизабет подняла взгляд, её глаза встретились с его. "В твоих историях никогда ничего не бывает банальным, Джон. Ты как всегда недооцениваешь себя."
Он улыбнулся ей в ответ, но в глубине его глаз таилась неуверенность, которую Элизабет так хорошо знала. Это была неуверенность человека, который каждый день сталкивается лицом к лицу со своими страхами, выливая их на бумагу в надежде победить.
"Может, прогуляемся?" – предложила Элизабет, откладывая книгу в сторону. "Луна так ярко светит, и воздух после дождя такой свежий."
Джонатан кивнул, и они встали, оделись и вышли наружу. Вечерняя прохлада окутала их, но она была приятной после тепла домашнего очага. Они медленно прошли по своему саду, держась за руки, останавливаясь иногда, чтобы вдохнуть аромат мокрой земли и ночных цветов.
Возвращение домой было тихим. Они не говорили, погруженные в свои мысли, в эту мистическую тишину, которую нарушал лишь шелест листвы под ногами. Но когда они вернулись, дверь в их дом была приоткрыта. Джонатан замер на месте, сердце его забилось чаще. Он был уверен, что запирал её.
"Джон?" – тихо позвала Элизабет, её голос дрожал от волнения.
Он пытался успокоить её улыбкой, но когда они вошли в дом, ощущение чего-то неведомого, чего-то, что ждало их в темноте, стало невыносимым.