Первый день в спортивной школе.
В тот злополучный день всё шло не по плану и не в ту сторону. Да-да, это был день бодания с горгазом. Событий было так много, что в один текст они не помещались никаким боком, так что о Лёвкиных приключениях я пишу уже спустя время.
Мы примчались из горгаза непообедавшие, растрёпанные и суетящиеся. Лев схомячил самсу, пока я запихивала борцовки в рюкзак и наливала воду ему в бутылочку. Я не хомячила ничего? к моему большому огорчению. Сил у него сразу прибавилось, и он, как новенький, прыгнул на велосипед, закинув рюкзак на плечи.
Дал, как говорит по газам и его спина стала быстро уменьшаться на горизонте. Он должен был прийти, начать переодеваться и сказать всем и каждому, что мама ползёт где-то сзади и принесёт документы.
Я ползла на максимальной скорости, отягчённая ноутбуком и ворчащим животом.
Догнав спортсмена, я обнаружила его в здоровенном спортивном зале, штурмующим канат.
Ребят почти не было, что не удивительно, здесь люди не слишком любят слово «заранее». Я, наконец, почувствовала, что можно успокоиться и пошла на запах еды в ближайшее кафе. Это совсем рядом – буквально 100 метров.
Через 2 часа, чуть более сытая я пошла изымать деточку из царства спорта и силы. Тренировка была в разгаре, мне всё понравилось. Я ждала на улице, дети потихоньку выходили. Когда концентрация выходящих детей Лёвиного возраста стала критической, я спросила, не видели ли они мальчика Льва? Конечно видели, он вышел самый первый и переобувается. Уже 30 минут.
Мелькнула скромная тревожинка. Лев в разбувалке (помещение перед входом в зал – не то же самое, что раздевалки, они внутри) стоял с очень потерянным лицом. Вокруг него лежало больше сотни пар чёрных кроссовок, и свои среди них он явно не идентифицировал. Я их нашла сразу же под его носом и вышла. Негоже мне торчать среди такого буйства мужских кроссовок, вы же понимаете.
Лев вышел. За ним гнался тренер с одной борцовкой в руке. Лев их снял, кроссы обул, одну борцовку положил в рюкзак, а другую оставил скрещиваться с всеми этими чёрными братками.
Посмеялись, мило вроде. Почти ушли. Глядь, Лев без куртки.
- Куртка где?
- Ээээ… а я что, в куртке был?
Я точно помню чёрную спину на велике, едущую передо мной – никакого газлайтинга. Но Лев так убедителен, что тренер начинает верить ему. Лев идёт внутрь зала и обследует 2 большие мальчишеские раздевалки самостоятельно. Минус полчаса. Не нашёл. Ха-ха. С ним идёт тренер. Ещё 20 минут. Не нашли. Идёт другой тренер – ничего. Иду я!
Куча подростков и юношей, месящих друг друга на тотами и мать, убеждённая, что где-то здесь есть куртка. Я не нашла.
Ждём директора, чтобы посмотреть по камерам видеонаблюдения, была ли куртка вообще (почему мне никто не верит?) и куда она делась.
Я всегда хочу тихонько прийти, позаниматься, никого не беспокоя, уйти домой. Но нет. Первое занятие – и вот на ушах все тренера, сторож, технический специалист и директор, приглашающий нас в кабинет, чтобы смотреть кино про Льва.
Целый час мы потратили на то, чтобы выяснить:
Во-первых, он был в куртке (я нормальная!);
Во-вторых, он заходил в каждую раздевалку и везде оставлял какие-то вещи: в одной куртку, в другой рюкзак – и ни разу не подумал запомнить где что, пока оно не похоронилось сотней набежавщих спортсменов.
Мы, как детективы, пытались отследить ход его мыслей, засекали время, вычитали и слагали. И вместе удивлялись, что хотя в каждой раздевалке есть камера наблюдения, он раздевался в каждой только в слепой зоне. Как? Талант, у меня нет другого объяснения.
Не ругали, конечно. Все посмеялись. Успокоились. Разговорились. И, наконец, разошлись.
Вот такое яркое начало на новом месте. Будет ли этот вид спорта чем-то значимым, это вряд ли, но бесценный опыт коммуникаций мы получили.