Темой номер один на прошлой неделе стало интервью Президента Владимира Путина американскому журналисту Такеру Карлсону. Эхо события звучит до сих пор: его комментируют не только российские и зарубежные «акулы пера», но и лидеры общественного мнения в нашей стране и за рубежом. История знает и другие случаи подобных медиа-прорывов.
Исторические параллели
Судьбоносное интервью стало событием ещё до его выхода в эфир: его ждали, как ждали в России его автора (российские коллеги американского журналиста «ловили» его на всём пути следования). А потом Путин и Карлсон всего за два часа так всколыхнули информационную повестку, что возникает резонный вопрос: а что же раньше-то? Почему никто из представителей зарубежных СМИ не удосужился получить ответы на острые вопросы из первых уст? Возможно, дело в том, что далеко не все «сильные мира сего» хотели их услышать. Между тем для простых граждан информация о том, что происходит сейчас в нашей стране и вокруг неё, нужна и важна — свидетельством тому огромное число просмотров интервью и комментариев к нему.
Если буквально на сто лет оглянуться назад, мы увидим: нечто подобное уже было. Один из ярких примеров — прорыв информационной блокады вокруг молодого советского государства, совершённый в начале прошлого века американским репортёром и писателем Джоном Ридом.
Как и Такер Карлсон, он вырос в очень обеспеченной семье. «Сытое» детство, полезные связи, учёба в одном из лучших университетов мира не помешали Джону стать социалистом. Успех в журналистике пришёл после того как газета «Saturday Evening Post» опубликовала его первые произведения. И это вопреки революционным взглядам молодого автора: Джон Рид был даже арестован за участие в рабочей забастовке. Он писал о Мексиканской революции в 1913-14 годах, а вскоре заинтересовался событиями в России. 1917 год, рождение новой советской республики оставили неизгладимый след в душе писателя; он был лично знаком с Лениным и Троцким. Итогом его пребывания в России стала уникальная книга — «Десять дней, которые потрясли мир».
Владимир Ленин говорил о ней так:
«Я от всей души рекомендую это сочинение рабочим всех стран. Эту книгу я желал бы видеть распространённой в миллионах экземпляров и переведённой на все языки».
Как и в случае с Карлсоном, представители мирового капитала не испытали восторга, когда произведение увидело свет — слишком уж оно отличалось от общепринятого образа тогдашней России. Но зато книга дала простым людям возможность по-новому (а то и вообще впервые) взглянуть на будущий СССР.
Вспомним всех поимённо
Были и другие зарубежные авторы, проявлявшие искренний интерес к нашей стране, без «фиги в кармане». Некоторые нынешние критики интервью Карлсона сравнивают его с Лионом Фейхтвангером, писателем-антинацистом, выпустившим по итогам двухмесячного пребывания в Советском Союзе книгу «Москва. 1937», в которой изложил своё видение событий тех лет. И взглядов своих не менял, более того, сумел донести их до широкого круга читателей. В противовес ему Андре Жид, будучи в СССР примерно в то же время, восторгался индустриализацией и построением нового общества, называя себя коммунистом по темпераменту, а затем «переобулся в воздухе» и раскритиковал увиденное в угоду зарубежным веяниям в книге «Возвращение из СССР». Побывав во многих городах, общаясь с самыми разными людьми — от простых рабочих и крестьян до Иосифа Сталина — он сделал акценты не на том, как стремительно страна восстанавливалась и развивалась после гражданской войны и не на человеческом героизме, а на магазинных очередях и простоте мебели в домах колхозников.
Другим ярким проводником «нестандартного» мнения о нашей стране был Ромен Роллан — пацифист, автор антивоенных статей, Нобелевский лауреат по литературе. Роллан вёл переписку со Львом Толстым, был знаком с Максимом Горьким; во время визита в СССР в 1935 году общался с Иосифом Сталиным. Его искренняя поддержка много дала для понимания «советского настоящего» простыми людьми за рубежом.
Той же линии придерживался Уолтер Дюранти, американский журналист британского происхождения, взявший в 1929 году эксклюзивное интервью у Сталина. Дюранти (ещё один из тех, с кем сегодня сравнивают Карлсона) проработал в Москве двенадцать лет по контракту с «The New York Times», честно стараясь разобраться в русской и советской истории и психологии нашего народа.
Если бы не активная позиция и литературный талант таких авторов, как Рид, Роллан и других, СССР так и оставался бы «коммунистическим пугалом» в восприятии мирового сообщества.
Общее дело
В новейшей истории также существуют примеры прорывов информационной блокады. Наиболее яркий из них — знаменитый телемост СССР-США, проведённый Владимиром Познером и Филом Донахью.
Владимир Познер, российский и американский журналист французского происхождения, теле- и радиоведущий в 1961 году начал работать в агентстве печати «Новости» (АПН) в Москве на ответственной должности комментатора главной редакции радиовещания на США и Англию. Позднее был редактором в распространявшемся за рубежом журнале «USSR».
29 декабря 1985 года на весь мир прогремел телемост Ленинград-Сиэтл с символичным названием «Диалог через космос», организованный им совместно с американским коллегой Филом Донахью. Успех был просто ошеломляющим: впервые за долгие годы «холодной войны» жители двух крупнейших мировых держав смогли почувствовать себя не врагами, а заинтересованными собеседниками.
С этого момента и вплоть до середины 1990-х годов телемосты вошли в обычную практику; в 1986 году состоялся не менее знаковый, Ленинград-Бостон («Женщины говорят с женщинами»). Тогда же Познер стал лауреатом премии Союза журналистов СССР.
Его коллега, ведущий собственного «Шоу Фила Донахью», в 1986 году побывал в Советском Союзе, посетив Москву, Ленинград и Киев. Собственно, сам жанр ток-шоу прижился в нашей стране именно благодаря Донахью. До 1996 года вместе с Познером он вёл еженедельную программу «Pozner & Donahue» на канале CNBC.
И, конечно, невозможно не вспомнить имя Валентина Зорина, журналиста-международника: именно ему принадлежит заслуга «открытия Америки» для советских людей. В 1965 году Зорин стал первым политическим обозревателем Центрального телевидения и Всесоюзного радио, в 1967-м выступил советником в переговорах главы советского правительства Алексея Косыгина с президентом США Линдоном Джонсоном. Валентин Сергеевич вспоминал, что «застал Америку в то время, когда в нью-йоркском Центральном парке на скамейках были надписи «Только для белых», в автобусах существовали отделения «Только для цветных».
В тревожные две недели Карибского кризиса, когда весь мир замер в предчувствии ядерной войны, именно благодаря Зорину на американском радио (ещё до официального заявления по дипломатическим каналам) была озвучена позиция СССР, охладившая конфликт. Только вдумайтесь: всего один человек, пролоббировавший выход сообщения в радиоэфир, дал надежду миллионам людей.
Леонид Зорин брал интервью у руководителей СССР и западных стран, включая Шарля де Голля, Индиру Ганди, Маргарет Тэтчер, Гельмута Коля, Рональда Рейгана; стал «отцом» такого телевизионного жанра, как круглый стол. Вся работа выдающегося журналиста, автора крылатой фразы «Нью-Йорк — город контрастов», была посвящена тому, чтобы люди в разных странах могли лучше понять друг друга.
Миллиард за пару дней
Именно благодаря стремлению объективно и непредвзято оценивать ситуацию, стремлению донести до читателей и зрителей разные точки зрения на события журналисты и писатели приобретают мировую известность и уважение коллег и аудитории. В этом же ряду и самое свежее интервью американского журналиста, взятое им у Президента Российской Федерации.
Сейчас, в век цифровизации, в руках журналистов серьёзное оружие, это информация. В РГСУ есть своя крепкая журналистская школа, в которой каждый из студентов может попробовать себя: кто знает, может когда-то именно вы измените мир.
Ведь кто бы что ни говорил, а буквально за несколько дней число просмотров интервью Владимира Путина на всех источниках составило около 1 миллиарда. Об этом заявила главный редактор медиагруппы «Россия сегодня» и телеканала RT Маргарита Симоньян: «Это самое успешное, самое знаковое и историческое, действительно, медийное событие в истории человечества. Если мы берем журналистику, конечно».