Р А С С К А З
Друг - это тот, кто творит добро, помогает встать, подняться от жизненных ударов. Порой мы, думая лишь о себе, не обращаем внимания, на то, чего стоила помощь друга, каких душевных и жизненных сил ему пришлось потратить.
Соседу Кольке было 16 лет, он старше меня на два года. Жил с родителями в большом доме на той же улице, что и я. Его семья считалась зажиточной - держала корову с теленком, поросят, много кур. Отец был директором фирмы на железнодорожной станции.
Как-то Колька подошёл ко мне и спросил:
- Серёга, хочешь заработать 15 рублей за день?
Это были серьёзные деньги - мой отец, плотник, в месяц получал 120 рублей.
- Что-то много денег? Что делать надо? - спросил я.
- На станции разгружать вагоны с дрючком, я тоже работаю. Будем вдвоём брёвна таскать и ещё несколько человек есть. Деньги получим в конце дня. Пойдёшь?
Конечно, денег хотелось, такую сумму мне никто не предлагал. Особо не вникая, согласился. К шести часам утра пришёл на станцию. Возле загруженых дрючком вагонов увидел Кольку с отцом, рядом стояли его дружки из уличной шпаны, с которой он водился. Эти ребята любили подраться, задирали пацанов послабее, пили, курили, таскали девок по тёмным углам. Все мальчишки, и я в том числе, их боялись.
- Серёга будет со мной в паре, - объяснил Колька отцу. Тот глянул на меня:
- Жидковат больно, да и малый совсем, надорвется ещё!
Колька убедил отца взять меня к себе в пару, обещая при этом приглядывать.
Брёвна мы разгружали почти допоздна, при свете мощных прожекторов. Колька был сильным парнем и старше меня, бревно брал поближе к середине и командовал:
- Серёга, тащи за другой край, осторожнее иди, не запнись!
Работал он как заводной, почти без перерывов, потная рубашка не просыхала, а он хватался за другое бревно и покрикивал мне, чтобы поторопился. Я старался ухватить край покрепче, чтобы бревно не вырвалось из рук и не покалечило ноги. Перерывы для отдыха были короткими. На одном из них я спросил:
- Скажи, зачем тебе брёвна таскать? Взял бы денег у отца.
- Деньги отец дает, - пожал тот плечами. - Только 15 рублей хорошие деньги! Сам для себя зарабатываю! Мне это важно! Да и мышцы качаю! И ребята тоже больше для силы работают. Мы три-четыре раза в месяц здесь регулярно бываем.
- А зачем ты меня позвал?
- Лидка, твоя сестра, просила. Мы с ней встречаемся.
- Вот как! Шустрые вы!
Получая расчёт, я был уже без сил. Колька звал выпить с его дружками вина, я отказался и поплелся домой.
В этот раз, при разгрузке вагонов и во время разговора, я почувствовал, что Колька как-то тепло смотрит на меня. Большую часть брёвна тянет сам, облегчая мне тяжесть, просьбу Лидки помочь поддержал: “Или Колька такой добрый, что помогает или она вскружила голову!” - решил я.
Он стал заходить к нам, чтобы встретиться с Лидкой. Как-то, увидев меня, предложил:
- Пойдём завтра записываться в секцию борьбы, тренер есть, приглашает.
С этого и началась между нами дружба. Мы увлеклись борьбой, были в одном весе, поэтому тренировались в паре. Однажды, после тренировки я сказал Кольке:
- Я не смогу бороться, сил нет, сегодня в школе сознание потерял. Вызвали скорую, врачи сказали, что от недостатка питания.
Колька посмотрел на меня, потом взял за руку:
- Пойдем-ка к тебе домой! Посмотрим что там.
Мы вошли в дом и увидели нетрезвых родителей и их собутыльников. Колька стоял и растерянно смотрел на это, потом спросил:
- Серёга, я только сейчас понял как ты живёшь! Это же пьяницы, разве так можно? Пошли со мной!
Он потащил меня к себе домой, стал вытаскивать на стол хлеб, сало, яйца, молоко:
- Ешь давай, хоть так пока! Потом придумаем что-нибудь!
Конечно, мы с Колькой не могли изменить обстановку в моём доме, но он часто стал приводить меня к себе, чтобы подкормить.
Однажды мы с ним были на свадьбе у соседки. Когда выпили, меня развезло и, уходя, я прихватил чужую шапку. Наутро Колька сказал, что приходили хозяева, спрашивали, не брали ли мы.
- Шапку взял я, даже не помню как. Хорошая зимняя шапка, у меня вообще никакой нет. Может себе оставлю? - признался я.
Он внимательно посмотрел на меня, потом жёстким голосом сказал:
- Пойди и отнеси шапку. Так и скажи, что пьяный, случайно взял! Извинись!
Я сделал так, как велел Колька и этот разговор запомнил на всю жизнь - чужое добро не моё!
Потом Колька отошёл от той шпаны, с которой водился, получил шоферские права и уехал через год на срочную службу. Мы не виделись с ним больше десяти лет.
От сестры я узнал, что он после армии женился, стал пить, три раза отсидел в лагере за преступления. Это не были тяжкие деяния и совершались они по пьянке.
В тот год я приехал в Ужур, где мы с Колькой жили и были друзьями, пошёл к сестре в гости и решил зайти к нему. Стоя у ворот, с волнением ожидал, когда увижу друга и не представлял какой будет эта встреча. Когда он вышел из калитки, мы оба едва узнали друг друга. Лишь мне знакомые огоньки в глазах и интонации в голосе напоминали, что это Колька. Мы обнялись, минуту так постояли, потом он сказал:
- Ты стал прокурором, кандидат наук! Рад за тебя!
- Да, стал, - ответил я. Мне не хотелось расспрашивать о его судимостях и лагерной жизни - это знал по своей службе, да и ему, наверно, неприятно вспоминать.
- Серёга, давай я тебя попарю в баньке. Сам построил, узнаешь какая! - предложил он. - Оставь вещи у сестры и приходи.
Через два часа мы сидели в жаркой парной. Колька вениками хлестал меня по телу, окатывал холодной водой и приговаривал:
- Жара побольше, поменьше дури! Не думал, что буду здесь прокурора запросто парить! Я ведь не один раз срок в колонии мотал.
После бани мы с Колькой ещё долго оставались вдвоём. Пили чай и что покрепче. Смеялись, вспоминая весёлые случаи со времени нашей дружбы и оба были довольны встречей. Здесь я впервые осознал, насколько же Колька добрый человек. Зная, как тяжело мне было в детстве, он сблизился со мной, стал заботиться, увлекать спортом, огораживать от дурных поступков.
А себя не уберег!!!
Он отдал мне много энергии и душевного тепла, которого так хватило бы ему, чтобы не упасть, не скатиться по наклонной, не совершить преступлений. На следующий день, прощаясь со мной, он проговорил, что сам исковеркал себе жизнь, принёс горе в семью, что нет ему за это прощенья. И такая тоска была в его голосе! Мы крепко обнялись и он снова повторил:
- Я рад за тебя друг! Ты молодец, в жизни правильно повёл себя!
Через неделю мне сообщили, что мой друг Колька умер от болезни.