О людях и городах с непростым характером и судьбой так же непросто рассказывать. Турецкий Кахраманмараш именно из таких.
Пока помнят
Всю прошлую неделю на турецком ТВ шли программы, посвященные годовщине смертоносного землетрясения в феврале 2023, эпицентр которого был в Мараше.
На канале TRTBelgesel эту тему освещали особенно вдумчиво, серьёзно, но при этом осторожно, с большой эмпатией. Примерно так психотерапевт лечит фантомные боли.
Не удивительно, что каждый раз, когда я искала нужные фото в телефоне, папка Maraş снова и снова арканила мой взгляд. В итоге я заглянула в неё поностальгировать и зависла.
О Мараше, куда меня занесло за 3 недели до дня Х, я уже рассказывала немного.
И всё равно словно чувствовала себя обязанной рассказать больше. Чтобы другие знали. Чтобы не забывали. Чтобы делали выводы. Землетрясение стало общей болью для всей Турции и ей сочувствующих.
Я не видела Мараш разрушенным, но я помню Антакья спустя 9 дней после землетрясения. И это самое страшное, что мне доводилось видеть в жизни.
Мараш остался в моей памяти размеренным, не по-средиземноморски** серьёзным, сдержанным, чуть грубоватым и мрачноватым (даже несмотря на январское солнце).
**Мараш – это такое же Средиземноморье, как Афьон – Эгейское, а Чорум – Чёрное море. Не знаю, кто, почему и с какого бодуна так решил в далёком 1941 году, когда на Первом географическом Конгрессе было решено разделить Турцию на 7 основных географических регионов))
В то же время Мараш запомнился простым удобным городом, где живут работящие приземлённые люди консервативных взглядов. Именно на таких держатся традиции, и благодаря таким не прерывается взаимосвязь поколений: это позволяет не прогибаться под изменчивый мир.
В общем, я долго не могла подобрать слов. Но я попробую, хотя бы из благодарности невольным героям моих уличных съёмок, которые сделали моё знакомство с Марашем интересным и живым.
При этом некоторых из них, возможно, нет в живых. Но люди и город живы, пока о них помнят.
Смех, безнадёжность и халатность
Помню, я была в Старом районе Мараша и пытала навигатор в телефоне, когда заиграла громкая, но приятная мелодия, как бывает в школах (но в обычных в качестве звонка чаще используют мелодии Баха, Моцарта и Бетховена, хотя, возможно, что-то уже поменялось).
Оказалось, в религиозной школе Имама Хатипа, рядом с которой я стояла, закончились уроки, и на улицу высыпали девочки разных возрастов (школа женская). Почти все покрытые, в мусульманских платьях поверх джинсов. Некоторые в никабе (платок с прорезью для глаз). Среди местных немало сирийцев из числа беженцев.
Было неожиданно, когда пара пигалиц, задорно смеясь и перешёптываясь между собой, отвесила мне чокгузелевых комплиментов. И вдогонку приправила это дело непереводимой игрой слов на арабском. Для себя решила, что это тоже комплимент: я из тех, кто сделает "лимонад" даже из незрелых лаймов))
Интересно, кстати, блондинки пользуются таким же повышенным вниманием в турецкой провинции? ))
Путь к Ulu Cami/Большой мечети и местному Гранд Базару лежал через улочки, где у домов словно негласное соревнование – кто безнадёжнее и унылее выглядит. Причём, на звание победителя претендует каждый второй.
В Мараше все знают, что город расположен на самом стыке тектонических плит. Город постоянно потряхивало ещё задолго до февральской трагедии. Но все словно привыкли и уповали исключительно на милость Аллаха: вон, у подножия Везувия тоже люди живут вовсю, хотя знают, что в прямом смысле играют с огнём, потому что вулкан не спит, а лишь затаился.
Небрежность и ненадёжность бо́льшей части застройки Мараша в равной степени непонятна и логична: зачем стараться и строить крепко и красиво, если рано или поздно всё схлопнется. Так и случилось. Разве что не учли, что та самая милость всевышнего – это рандом, произвольный фактор. И халатность часто наказуема. Многие заплатили за это жизнями.
Вообще Мараш заплатил за халатность размеренной вкусной привычной жизнью.
Жаль, что опыт не может быть сыном Заботы и Расчёта, а рождается чаще у Ошибок трудных. Причём, рождается не в индивидуальной палате крутой клиники, а после умопомрачительной (в прямом смысле) прогулки по граблям.
Вместо послесловия
Очень хочется надеяться, что каждый кирпич каждого нового здания Мараша будет символизировать память о каждом из 50 000+ тысячах погибших и тех, кто выжил. И что каждая возводимая стена будет такой же стойкой и крепкой, как характер марашцев, благодаря которым город получил приставку Kahraman/ Герой после победы в Войне за независимость в 1920 году. И такой же крепкой, как сила веры в стенах Большой мечети/ Ulu Cami.
К сожалению, мечеть пострадала тоже. Стихия не щадит никого и ничего.
Остаётся только верить, что лет через 10, когда Кахраманмараш отстроят заново, жители станут чуть более улыбчивыми и приветливыми: в душе́, которая живёт под надёжной крышей, лучше растут цветы добра.
Подписывайтесь на канал Рыжие расСказки, чтобы не пропустить новую порцию образовательно-развлекательного контента))