Последняя дорога Толстого из Ясной Поляны , которая позвала его в никуда и привела в последнее пристанище - станцию Астапово .
После последней ссоры с Софьей Андреевной Лев Николаевич решил уйти из дому . Яблоком раздора стало последнее завещание Толстого , которое было составлено 22 июля 1910 года тайно от Софьи Андреевны .
________________________________
КАК УЕХАЛ ТОЛСТОЙ ?
В 1910 году 28 октября в три часа утра Лев Николаевич в халате и туфлях на босую ногу пришёл к Маковицкому (семейному доктору) , разбудил его и сказал :
- Я решил уехать . Вы поедете со мной. Я пойду наверх , и вы приходите , только не разбудите Софью Андреевну . Вещей много не будем брать.
Душан Маковицкий поднялся наверх. Лев Николаевич сидел одетый , на столе лежало письмо Софье Андреевне :
,, Отъезд мой огорчит тебя.Сожалею об этом , но пойми и поверь, что я не мог поступить иначе. Положение мое в доме становится , стало невыносимым . Кроме всего дурного, я не могу более жить в тех условиях роскоши, в которых жил, и делаю то , что обыкновенно делают старики моего возраста : уходят из мирской жизни , чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни.
Пожалуйста , пойми это и не езди за мной , если и узнаешь , где я .Такой твой приезд только ухудшит твое и мое положение , но не изменит моего решения. Благодарю тебя за твою честную 48 - летнюю жизнь со мной и прошу простить меня во всём, чем я был виноват перед тобой, так же как и я от всей души прощаю тебя во всём том , чем ты могла быть виновата передо мной. Советую тебе помириться с тем новым положением , в которое ставит тебя мой отъезд , и не иметь против меня недоброго чувства. Если захочешь что сообщить мне , передай Саше , она будет знать , где я , и перешлет мне что нужно ; сказать же о том , где я , она не может , потому что я взял с нее обещание не говорить этого ни кому.
Лев Толстой .
28 окт.
Собрать вещи и рукописи мои и переслать мне я поручил Саше ".
На конверте : ,, Софье Андреевне ".
Между спальней Льва Николаевича и спальней Софьи Андреевны было три двери. Их Софья Андреевна ночью открывала , чтобы слышать Льва Николаевича . Толстой закрыл все три двери , тихо вышел , разбудил кучера , велел закладывать.
Денег в кармане у Толстого было 39 рублей , у Маковицкого - 300 (их успела сунуть ему Александра Львовна) . Она была посвящена в тайну отца. Могла ведь она , старого 82- х летнего отца отговорить , не пускать его в такую осеннюю погоду. Ей на тот момент было 26 лет.
Ночь была темна : сыро , грязно.
Лев Николаевич помог кучеру запрячь коней . Лев Николаевич уехал из дому в ночь на 28 октября (по старому стилю) , в 5 часов утра , на встречу со своей смертью. Ах , если бы он почувствовал это , может быть не убегал бы от Софьи Андреевны.
Поехали. В деревнях уже зажигали робкие огни , растапливали печи. В серое утреннее небо из труб поднимались спокойные голубые , вверху распадающиеся столбы дыма.
При выезде из деревни у одной из лошадей развязались поводья ( Это плохая примета). Остановились. Из изб начали выходить мужики.
Выехали из деревни на большак. На шоссе заговорили . Лев Николаевич спросил :
- Куда бы нам подальше уехать?Душан Маковицкий предложил ехать в Бессарабию к московскому рабочему Гусарову , который там живет с семьей на земле . Лев Николаевич Гусарова хорошо знал , но ничего не ответил.
Ехали в Щекино . Ехали долго.
Приехали . Оказалось , что до отхода поезда на Тулу 20 минут , а поезд на Горбачево пойдет через 2 часа . Лев Николаевич спросил у буфетчика и у дежурного , есть ли сообщение из Горбачева на Козельск .
Владимир Короленко (1853 - 1921) , академик , журналист и публицист говорил , что Лев Николаевич вышел в мир с детской доверчивостью . Ни он , ни Душан Маковицкий не считали возможным солгать : например , они могли взять билет дальше той станции , до которой собирались ехать . Поэтому они оставляли после себя очень ясный след для погони . Один момент Лев Николаевич хотел поехать на Тулу , потому что поезд на Тулу шел скоро , ему казалось , что он может так запутать погоню . Но из Тулы надо было бы ехать обратно. Лев Николаевич , очевидно , собирался ехать к Марье Николаевне Толстой (к своей сестре) в Шамордино , значит надо было бы проехать опять через Козлову Засеку , где его знали . Поэтому решили ждать на вокзале .
Просидели в Щекине полтора часа. Каждую минуту Толстой ждал появления Софьи Андреевны .
В 7 часов 55 минут утра Лев Николаевич сел в поезд вместе с Маковицким . Маковицкий не знал , куда они едут , и не спрашивал Толстого . По словам Маковицкого , Лев Николаевич сел в отдельное купе в середине вагона 2 - го класса. Маковицкий вынул подушку , устроил Льва Николаевича . Лев Николаевич молчалив , очень утомлен , говорил мало. Маковицкий ушел . Когда он через полтора часа вошел в купе , Толстой дремал . Доктор согрел кофе на спиртовке . Выпили вместе . Толстой сказал :
- Что теперь Софья Андреевна ? Жалко ее .
Доехали до станции Горбачево .
Лев Николаевич решил , что от станции Горбачево он поедет 3 - м классом . Перенесли вещи к поезду Сухиничи - Козельск . Оказалось , что это поезд товаро - пассажирский , смешанный , с одним вагоном 3 - го класса , который был переполнен . Больше половины пассажиров курили . Некоторые , не найдя места с билетами 3 - го класса , уходили в вагоны-теплушки .
Наступал ветреный осенний день. Лев Николаевич сел посредине вагона. Маковицкий , не сказав ничего , пошел хлопотать , не прицепят ли еще вагон . На станции уже знали , что едет Лев Толстой . На просьбу прицепить вагон , так как едущих очень много , дежурный начал нерешительно и неохотно отговариваться : вероятно , ему надо было согласовывать этот вопрос . Но через несколько минут по вагону прошел обер - кондуктор и сказал , что прицепят другой вагон . Вагон , в котором сидел Толстой , переполнен. Многие стояли в проходах и на площадке. Но раздался второй звонок , через минуту третий - вагон не прицепили. Маковицкий побежал к дежурному . Ответили , что лишнего вагона нет.
Поезд тронулся .
Маковицкий потом описывает вагон так : ,, Наш вагон был самый плохой и тесный , в каком мне впервые пришлось ехать по России . Вход несимметрично расположен к продольному ходу . Входящий во время трогания поезда рисковал расшибить лицо об угол приподнятой спинки , который как раз был против середины двери ; его надо обходить . Отделения в вагоне узкие , между скамейками мало простора , багаж тоже не умещается. Духота ; воздух пропитан табаком " .
Вероятно , Толстой попал в вагон , которые тогда назывались ,, 4 - й класс ". В них скамейки были только с одной стороны . Внутри вагон окрашивали в мутно - серую краску. Когда верхние полки приподнимались , то они смыкались.
Маковицкий хотел постлать Льву Николаевичу плед . Тот отказался .
В вагоне было душно . Толстой разделся . Он был в длинной черной рубашке до колен , высоких сапогах.Потом надел меховое пальто , зимнюю шапку и пошел на заднюю площадку : там стояли пять курильщиков . Пришлось идти на переднюю площадку . Там дуло , но было только трое - женщина с ребенком и мужик . Лев Николаевич приподнял воротник , сел на свою палку с раскладным сиденьем .
Дверцы площадки открыты , на улице легкий мороз , поезд шел не быстро , но дул ветер .
Минут через десять вышел на площадку Маковицкий , спросил Толстого , не войдет ли он вагон .
Лев Николаевич ответил , что он к ветру привык .
Так просидел Толстой три четверти часа ; потом вошел в вагон , лег на лавочку .
Но тут поезд остановился , нахлынула толпа новых пассажиров.Как раз напротив Льва Николаевича остановилась женщина с детьми . Лев Николаевич дал им место и больше не ложился ; оставшиеся 4 часа то сидел , то выходил постоять на переднюю площадку .
В вагоне Льва Николаевича узнавали , постепенно вокруг него собралась толпа - мещане , рабочие , интеллигенты и т.д.
В вагоне играли на гармошке , подпевали . Поезд шел медленно : сто пять верст ( 112 , 01 км.) - 6 часов 25 минут . Эта медленная езда по российским железным дорогам в холодный осенний день помогала убивать Льва Николаевича . Вдали показался синеющий сосновый бор ; поезд шел долиной реки Жиздра .
В 4 часа доехали до Козельска . Толстой вышел первый . Маковицкий с носильщиком начали выносить вещи на вокзал .
Козельск город тихий и даже по тогдашнему времени небольшой , в нем было 5000 жителей . Стоит на железной дороге , протекает мимо него , коленами переламываясь , сплавная река Жиздра .
Лев Николаевич пришел и сказал , что он уже нанял ямщика в Оптину пустынь . От Козельска до Оптиной пустыни пять километров .
Почему Лев Николаевич поехал в Оптину пустынь ? Ему важно было где- нибудь переждать время , причем переждать , меняя местопребывание , чтобы Софья Андреевна не могла его разыскать . Паспорта с собой у Льва Николаевича не было , и , корме того , паспорт с обозначением , что ты граф Лев Толстой , подать было невозможно , потому что немедленно вокруг собирались толпы . Ехать некуда , а в монастырской гостинице , он знал , можно было остановиться , паспорта не спрашивали.
От Оптиной пустыни до Шамордина 18 км . , а в Шамордине жила сестра Толстого , с которой он был очень дружен , хотя она и была монахиней . Все Толстые его поколения уже умерли , это был последний близкий человек , потому что от яснополянской семьи Лев Николаевич уехал .
Подкатил ямщик на паре с пролеткой . За ним другой ямщик , с вещами . Дорога была грязная . Приехав в Козельск , ямщики стали совещаться , дорогой ли ехать или лугами , и так плохо , и так плохо . Уже было темно . Месяц светил через обрывы облаков .
Въехали в монастырскую ограду . За оградой опять колдобины и низкие ветки деревьев .
Дорога к монастырю сперва идет пригородными лугами . В лугах начинается аллея из старых ветел. Аллея разрослась , и нижние ветки задевает за старый верх пролетки. Ветки отрубают , но к осени они опять вырастают , а Толстой ехал глубокой осенью.
За аллеей осенняя холодная река . К городскому берегу пристал старый мокрый паром . На пароме монах- паромщик , очень старый , спокойный , явно из крестьян .
Пролетка въехала на паром .Паром осел . Паромщик начал перебирать холодную мокрую решетку . Вокруг парома зажурчала осенняя холодная вода с шугою - маленькими , тонкими пластинками льда .
Монастырь хмуро охвачен бором.
Въехали хозяйственным входом , через старые ворота . Внутри монастыря гостиницы , церкви .
Остановились у гостиницы .Гостиник отец Михаил , рыжий , почти красный , бородатый ,приветливый , отвел просторную комнату с двумя кроватями и широкими диванами .
Лев Николаевич сказал :
- Как хорошо !
И сейчас же сел писать письмо и телеграмму дочерей Саше .
Потом сели пить чай с медом . Взял яблоко на утро . Спросил , куда на ночь поставить самопишущее перо , спросил , какое число , и записал в дневнике : ,, С 27 - 28 произошел тот толчок , который заставил предпринять . И вот я в Оптиной вечером 28 . Послал Саше и письмо и телеграмму ".
После этого старик лег спать .
----------------------------------------------------------
Очень грустно , что история повторилась , ведь в молодости он бегал от долгов , от женщин , от безысходности , что в конце жизни ушёл от жены , детей и Ясной Поляны навсегда. Лев Николаевич не чувствовал , что кому - то нужен . В течение 30 - ти лет Лев Николаевич хотел уйти от Софьи Андреевны , но не смог , а под старости нервы не выдержали из- за ссоры , которая касается завещанию.
В ,, Письме к Софье Андреевне " Лев Николаевич пишет ,, последние дни ", а ,, не последние годы ", может он предвидел свою кончину .
---------------------------------------------------------------
Лев Николаевич записал после ухода из дому :
,, Лег в половине 12 . Спал до 3 -го часа . Проснулся и опять , как прежние ночи , услыхал отворение дверей и шаги . В прежние ночи я не смотрел на свою дверь , нынче взглянул и вижу в щелях яркий свет в кабинете и шуршание . Это Софья Андреевна что -то разыскивает , вероятно читает . Накануне она просила ,требовала , чтоб я не запирал дверей . Ее обе двери отворены , так что малейшее мое движение слышно ей . И днем и ночью все мои движенья , слова должны быть известны ей и быть под ее контролем . Опять шаги , осторожное отпирание двери , и она проходит . Не знаю отчего , это вызвало во мне неудержимое отвращение , возмущение . Хотел заснуть , не могу , поворочался около часа , зажег свечу и сел . Отворяет дверь и входит Софья Андреевна , спрашивая ,,о здоровье " и удивляясь на свет у меня , который она видит у меня . Отвращение и возмущение растет , задыхаюсь , считаю пульс: 97 . Не могу лежать и вдруг принимаю окончательное решение уехать. Пишу ей письмо , начинаю укладывать самое нужное , только бы уехать ... Я дрожу при мысли , что она услышит , выйдет - сцена , истерика , и уж впредь без сцены не уехать...... Ночь - глаз выколи , сбиваюсь с дорожки к флигелю, попадаю в чащу , накалываясь , стукаюсь об деревья, падаю , теряю шапку , не нахожу , насилу выбираюсь , иду домой , беру шапку и с фонариком добираюсь до конюшни , велю закладывать. (Сколько отрицательные приметы перед дорогой) Приходят Саша , Душан , Варя . Я дрожу , ожидая погони . Но вот уезжаем . В Щекине ждем час , и я всякую минуту жду ее появления . Но вот сидим в вагоне , трогаемся , и страх проходит , поднимается жалость к ней , но не сомнение , сделал ли то , что должно. Может быть , ошибаюсь , оправдывая себя, но кажется , что я спасал себя , не Льва Николаевича , а спасал то , что иногда и хоть чуть-чуть есть во мне ".
Все так и было , как он рассказывал. Софья Андреевна потом писала ему , оправдываясь , что она не искала завещания , а только тронула портфель , думая , что в нем лежит дневник Толстого , и что она потому вошла , что новая желтая собачка , взятая в дом , забежала в кабинет , а она хотела ее оттуда выгнать , увидала портфель и его потрогала.
----------------------------------------------------------
Что же в это время происходило я Ясной Поляне ?
Продолжение следует .
Спасибо за прочтение .