Сразу поясню свою позицию – да, подобный праздник нашей стране нужен. Но он должен отмечаться не 4-го ноября, а его героями не должны быть Минин и Пожарский.
Настоящий герой тех лет - Михаил Шеин происходил из дворянского рода. В 1605 г. он отличился в военных действиях против Лжедмитрия 1-го и уже в 30-летним возрасте был назначен на должность «главного воеводы» Новгорода-Северского. Шеин оставался верным правительству до последней возможности, но всё же был вынужден «поклониться Гришке». В 1606 г. Шеин принял деятельное участие в подавлении восстания Болотникова, за что получил чин боярина.
В октябре 1607 года он был направлен в Смоленск «первым воеводой». Город имел стратегическое значение и там уже на протяжении шести лет шло интенсивное строительство, в котором постоянно было задействовано около 15 тысяч человек. Поэтому крепость была хорошо подготовлена к обороне.
В это время на границе то и дело происходили стычки. Поскольку литовцы списывали свои набеги на «своеволие панов», Шеину приходилось прибегать к аналогичным хитростям. В 1608 году Шеин достаточно активно боролся против Лжедмитрия 2-го. Одновременно с этим он был организатором развед. агентуры в землях Речи Посполиты. Агенты и донесли ему о скором приходе к стенам Смоленска войск Сигизмунда 3-го.
Используя фору во времени Шеин развернул активную деятельность, и за последнюю декаду августа 1609 года им была создана обороноспособная армия численностью около 5500 человек. Попутно проводилась и другая подготовка, к прим. по его указу был сожжён посад состоящий из 6 тысяч дворов. И только благодаря жесточайшей дисциплине удалось максимально мобилизовать все силы для обороны.
21 сентября 1609 г. к Смоленску подошла основная армия Сигизмунда. Он рассчитывал на быструю сдачу или захват крепости, и своё дальнейшее продвижение со всей армией вглубь России. Но в результате потерял бесценные 20 месяцев, а общие потери поляков составили около 30 тыс. человек. При этом оставшиеся бойцы были сильно измотаны, а казна полностью истощилась. И всё это результат упёртости одного человека – воеводы Шеина.
Сигизмунд торопился и уже 25 сентября начался первый из многих штурмов Смоленска. В конце сентября к армии Сигизмунда присоединилось ещё около 10 тысяч казаков. Таким образом, общая численность армии короля в это время превышала 22 тысячи человек против 5400 защитников крепости.
Боевые действия были весьма интересными, но останавливаться на них я не буду, т.к. это только отвлечёт от основной мысли. К тому же многие писатели подробно о них рассказали, кому интересно – легко найдёт нужную информацию.
Зима 1609—1610 годов была холодной. В зимние месяцы в Смоленске от голода и болезней ежедневно хоронили 30—40 человек, а в период голодной весны 1610 года — уже по 100—150 человек. Плюс к этому в мае под Смоленск поляки доставили крупнокалиберные осадные орудия.
В июне у осаждённых появилась надежда - в Смоленскую землю вошла московская армия численностью не менее 15 тыс. чел., из них 5 тыс. были неплохими шведскими наёмниками. Против этих войск Сигизмунд направил относительно небольшой отряд в 7 тыс. чел. под командованием Жолкевского. В ходе битвы при Клушино данный отряд сначала наголову разбил царское войско, а после гос. переворота в Москве, «Семибоярщина» впустила этих поляков в столицу.
В это время на Руси никто и не помышлял о сопротивлении польско-литовским войскам. Все лишь смиренно просили в цари старшего сына Сигизмунда - Владислава 4-го. Которому многие гос. деятели и духовенство успели присягнуть. Польский же король на мольбы побежденных не обращал внимания, т.к. всё Русское царство и так «де факто» принадлежало ему.
Во всей стране в это время ему сопротивлялись только люди под руководством Шеина. При этом не взять Смоленск Сигизмунд не мог – это нанесло бы значительный урон его авторитету. Да и оставлять такой сильный отряд в своём тылу, вблизи линий снабжения, никто бы не стал. Поэтому практически все имеющиеся силы он держал под Смоленском, обескровливая войска в штурмах и опустошая казну выплатами наёмникам.
От стойкости и морально-деловых качеств воеводы Шеина, проявленных в это время, и зависела вся дальнейшая история России. Если бы не только, относительно небольшой, отряд, а всё войско Сигизмунда вошло в русские города – не факт, что произошло бы успешное освободительное движение.
Несмотря на все плохие новости, гарнизон под командованием Шеина продолжал упорно сопротивляться. Последовало ещё три штурма которые были отбиты с большим уроном для нападавших. В это время Семибоярщина прислала Шеину прямой приказ сдать город королю, однако Шеин отказался выполнять это распоряжение.
Сигизмунд поставил смолянам трёхдневный ультиматум - под страхом смерти сдать город. Осаждённые по истечении срока ответили подрывом батареи недавно доставленных пушек, под которую был совершён подкоп. Это обеспечило ещё два месяца передышки.
Тем не менее конец ноября 1610 года был самым сложным периодом для Шеина. Т.к. часть дворянства в крепости, под влиянием информации о низвержении Шуйского и восхождении на престол королевича Владислава, выступила против Шеина и потребовала завершения обороны. Воевода предпринял ряд мер, и к началу 1611 года кризис в отношениях был преодолён. С 21 ноября вновь последовали три кровопролитных штурма, и вновь они окончились для поляков неудачей.
Больше полугода – с разгрома под Клушино и до марта 1611 г., вся Русь находилась в смятении, никто и не думал сопротивляться полякам. И только пример бьющегося в одиночку против всей польской армии Смоленска показывал, что не так уж и страшен враг, и что против него можно бороться.
Только в январе 1611 г. на Руси начались первые призывы к созданию «1-го ополчения». Создавалось оно в Рязанской земле, в его рядах воевал и князь Пожарский, хотя особыми победами он так и не отличился, а получив ранение, уехал в Нижний Новгород. Да и само «первое ополчение» несмотря на свою многочисленность смогло всего лишь значительно усложнить жизнь полякам в Москве.
К весне 1611 года количество защитников крепости в Смоленске составляло около 500 человек, но они отбили ещё несколько штурмов. К лету осталось уже не более 200 боеспособных ратников на 6-километров периметра крепости.
3 июня 1611 года начался последний штурм. О накале страстей говорит следующий эпизод. Горожане, в том числе женщины и дети, забились в Мономахов собор под которым находились большие запасы пороха. Когда же интервенты ворвались в собор, один из посадских людей подорвал пороховые запасы.
Сам Шеин вместе с 15 ратниками и семьёй заперся в одной из крепостных башен и долго отбивался. Попав в плен он достойно держался во время пыток, затем в кандалах был увезён в Польшу.
Оборона Смоленска почти на два года задержала основные силы польского короля у стен города. Большие потери и измотанность войска не позволили Сигизмунду двинуться на помощь полякам в Москве, и он ушёл обратно в Польшу.
В плену Шеин провёл восемь лет. Романов по достоинству оценил действия воеводы и даже посылал к пленному своего посла с царской грамотой. В которой молодой царь выражал своё восхищение Шеиным и намерение его как можно скорее освободить.
Освобождённый в 1619 г. Шеин был встречен Михаилом Фёдоровичем с почестями и осыпан царскими наградами. В Москве Шеин пользовался большим уважением. Он обедал у царя чаще других придворных, несколько раз, в отсутствие царя, «ведал» Москвой, что было знаком высокого доверия. В 1628 г. был назначен главой Пушкарского приказа, и артиллерией Россия смогла обеспечить себя самостоятельно. Именно при Шеине началось формирование полков «Иноземного строя», а также элементов постоянной армии.
В 1632 году заканчивался срок действия Деулинского перемирия, и Россия готовилась к новой войне. Одной из главных задач было отбить у поляков Смоленск. Шеин и Дмитрий Пожарский были назначены воеводами большого полка, то есть главнокомандующими русской армией. Хотя фактическим главнокомандующим стал Шеин, у которого в подчинении находились полки «Иноземного строя».
Забавно, что гарнизон Смоленска насчитывал около 4,5 тысяч чел., а у осадившего город Шеина войско поначалу состояло из 21,5 тысяч чел. - в 1609 г. всё было наоборот.
Но с самого начала похода начались проблемы. Не смотря на то, что по пути к Смоленску были освобождены 23 городка, продвижение было медленным. Всю компанию сказывалась острая нехватка пороха и других припасов, к прим. для того, чтобы взорвать стену перед основным штурмом банально не хватило пороха.
2 штурма провалились, затем стали разбегаться южные дворяне, на земли которых вторглись крымские татары. А в августе к Смоленску подступила 30-тысячная армия короля Владислава, и русское войско оказалось в крайне затруднительном положении.
Не смотря на ряд удачных тактических решений, в феврале 1634 г. Шенин пошёл на перемирие с Владиславом. Затем речь пошла о почётной сдаче, Шеин добился максимума, что можно было ожидать в сложившейся ситуации. Оставшимся при нём 8,5 тысяч ратникам вместо польского плена было обеспечено право на свободный уход, также за ними сохранялись знамёна, 12 полевых орудий, «холодное оружие и мушкеты с зарядами». Ещё 2004 человека больных и раненных остались в лагере на излечении и после выздоровления, согласно условиям перемирия, они должны были вернуться в Россию.
В то же время Шеину пришлось оставить неприятелю осадную артиллерию и лагерное имущество, а его армии на четыре месяца запрещались неприязненные действия против поляков. Так же Шеин выполнил требование Владислава, чтобы он и его полковники при проезде мимо польского лагеря преклонили перед победителями знамёна и поклонились королю.
Недоброжелателей и завистников у Шеина хватало, и по возвращении в Москву боярская комиссия обвинила его в измене и многочисленных ошибках. Царь и бояре приговорили Шеина и его товарищей к смертной казни на Красной площади. «Крепкодушный воевода» был настолько популярным в народе, что в день его казни в Москве начались беспорядки и поджоги. А многие ратные люди ответили на приговор отъездом со службы.
Эта не справедливая казнь, совершённая одним из Романовых, в период Российской империи и стала основной причиной замалчивания заслуг Шеина. А в истории СССР, воевода Шеин почти не упоминался, т.к. был активным участником подавления «первого крестьянского бунта под руководством Болотникова». (Такого ему советские пропагандисты простить не могли.)
После того как «мировые финансисты» пропихнули во власть Горбачёва и Ельцина, перед их марионетками встала проблема борьбы с коммунистическим праздником «Годовщина Великой Октябрьской социалистической революции», отмечаемой 7 и 8 ноября (нерабочие дни). Поэтому они поступили примерно так же, как и с неугодным им, американским праздником «День Эвакуации» (см. подборку «История США»).
Поэтому появился Федеральный закон от 13 марта 1995 года № 32-ФЗ, в котором 4 ноября стал «Днём народного единства». После чего из Минина и Пожарского стали делать «героев», возвеличивая только «второе ополчение», которое летом 1612 г. смогло всего лишь серьёзно потрепать отряд Ходкевича, и не пропустило обоз с припасами к осажденным в Кремле полякам. При этом был забыт вклад в общее дело Трубецкого и Хмелевского, а также «первого» и «третьего ополчения».
При Путине пропихнули очень не однозначный Федеральный закон № 201-ФЗ от 29 декабря 2004 года. Согласно которому, в связи с учреждением нового государственного праздника — Дня народного единства, 7 ноября перестал быть выходным днём в РФ (и это при том, что он праздновался каждым третьим россиянином). А самое печальное заключается в том, что Минина и Пожарского продолжили незаслуженно превозносить, а воевода Шеин так и остался в тени.