Был почти конец октября. На ветках высокого каштана, который уже почти сбросил все листья, сидели, нахохлившись, три девочки. Зачем же они залезли туда? А дело было так.
На одной из перемен Анфира отвела своих подружек в сторонку ото всех и зашептала: «Девочки! Я сегодня пойду на дело! Вы со мной?»
- На какое дело? – уже заранее начиная дрожать от страха, спросила Айсылу.
- Тише! Важное дело. Если испугаетесь, сразу скажите!
- Да что за дело? – спросила Минсылу, любопытство у которой пересилило её страх.
- Надо взять несколько луковиц гладиолусов. На школьном приусадебном участке.
- Ой, ты что, нас поймают, – глаза у Айсылу стали круглыми как блюдца, из которых они пьют чай с бабушкой.
- Да никто нас не увидит! Там забор с одной стороны, а с другой кусты, не заметит никто.
- А где у нас там гладиолусы? Я и не знала, что на участке они есть, – задумчиво протянула Минсылу.
- Вот видишь, никто и не видит их, они там не нужны никому. А я их сохраню в коробочке под кроватью, я видела это в одном кино. А весной посажу у нас в палисаднике. Вот как моя мама обрадуется, когда они расцветут!
Этот аргумент оказался самым весомым. Девочки уже почти согласились.
- Моя мама очень любит гладиолусы, – сказала уверенно Анфира, закрепляя успех.
И вот теперь они сидели на ветках каштана, который рос за забором школьного приусадебного участка, и смотрели, как им ловчее добраться до грядки, где узкой полосой росли гладиолусы. Цветов на них давно не было, только сухие стебли торчали. Анфира сидела, конечно, выше всех. По деревьям она умела лазить не хуже обезьянки. Это было одним из её любимых занятий. Она вообще была очень ловкой девочкой.
День был пасмурный и ветреный. Хорошо, что не было дождя. Эта осень была пока совсем сухая. Никого поблизости девочки не видели, и Анфира решила, что пора приступить к исполнению её плана.
Анфира ловко перебралась по веткам вниз и спрыгнула по ту сторону забора, оказавшись рядом с грядкой гладиолусов. Она молча махнула своим подружкам, и они послушно спрыгнули следом. Не так ловко, как Анфира, но ничего, немного лишь запачкались.
- А чем будем копать? – зашептала Минсылу со слабой надеждой, что это опасное дело, может, как-нибудь отложится.
- Вот, держите, я тут щепочки припасла, – горячо зашептала Анфира, доставая из кармана пальто деревянные щепки. – Осторожно копайте, не повредите луковицы! – предупредила она.
Девочки принялись азартно копать, помогая себе где щепками, где руками. Земля была песчаная, мягкая.
- Ой, у меня щепочка сломалась, – воскликнула Минсылу.
- Ну и ладно. Хватит уже. Тут шесть луковиц больших, да еще на них маленькие есть. Хватит. Пусть тут побольше останется, – деловито сказала Анфира, заворачивая луковицы в заранее припасённую газету, которую она достала из портфеля.
Отряхивая с пальцев налипшие комочки земли, она подняла голову и встретилась взглядом со стоявшим поодаль завхозом из старшей школы.
- И что это вы тут делаете, девочки? – растягивая слова, произнес Асхат-абый.
Быстро оглядевшись, Анфира оценила обстановку. Сама она, может, и смогла бы убежать от этого дяди, но сестрёнки точно от него не убегут. Бросать их было ниже её чести, и она смело взглянула в глаза правде: их поймали.
И дядя завхоз повёл их прямо в кабинет к директору. В коридоре им повстречалась Асия Камилловна, завуч начальной школы. И он сразу так ей и брякнул:
- Вот, воровок поймал! Цветы выкапывали на школьном участке!
- Мы не воровки! – закричала, сражённая несправедливостью обидных слов, Анфира. – Мы только немного, шесть штук взяли! Всё равно их там никто не видит!..
И слёзы обиды брызнули из её глаз.
- Девочки! Как вы могли! – в голосе Асии Камилловны звучал такой ужас, что подружки поняли, что расплата за их проступок будет беспощадной.
Взрослые оставили их сидеть в приёмной директора под присмотром секретаря, а сами ушли в его кабинет. Время тянулось невероятно медленно. Анфира, размазав по лицу слёзы обиды вместе с грязью, которая была на её руках, сидела прямая и готовая к любому наказанию. Айсылу и Минсылу плакали, тихонько поскуливая, и никак не могли остановить ручейки слёз.
Когда Асия Камилловна, выйдя к ним, завела их в кабинет директора, Анфира вышла вперёд, стараясь загородить подружек, и твёрдо сказала:
- Они не виноваты. Это я их попросила пойти со мной.
И часто зашмыгала, пытаясь удержать слёзы.
- Куда пойти? Цветы воровать? – внимательно глядел на неё строгий директор. От этого взгляда у девочек ноги отнимались.
- Мы не воровали… Мы только немного взяли…
- Хоть много, хоть немного – это всё равно воровство. А зачем тебе нужны эти луковицы цветов? – директор кивнул в сторону развёрнутой на столе мятой газеты, на которой лежали выкопанные ими шесть клубней.
- Я… посадить хотела… в палисаднике… чтоб мама радовалась… – Анфире было очень страшно, и она уже рыдала в голос и тряслась, не в силах унять колотившую её дрожь.
А сестрёнки только шмыгали носами и тихонько смахивали слёзы испачканными ручками.
- Вот мама твоя обрадуется, что дочь её – воровка, – жёстко произнёс директор.
- Не говорите маме! – заголосили девочки, но, встретившись со строгим взглядом директора, разом смолкли.
- Мамам вашим придётся сказать. Хотите вы этого или нет. Иначе я окажусь вашим соучастником. А я не хочу быть соучастником воровства.
И он ещё долго и очень строго говорил с ними. Чтобы девочки поняли, что оказались на краю страшной пропасти. И они поняли. И когда их после долгой и трудной беседы отпустили домой, дали слово себе и друг другу, что никогда не станут воровками.
Если бы их отхлестали крапивой, им, наверно, было бы не так больно и обидно, как это грязное и ужасное слово – воровки, которым их чуть не заклеймили.
Автор: Р.РЕШЕТНИКОВА.