— Давай, внучка, покажи мне, как у вас тут все делается.
— Бабуль, а ты уверена? — спросила двадцатилетняя Катя.
— Конечно, Катюш, я уверена. Мне ж надо выиграть в споре. Надоела эта Зинка. Кривляется, говорит, что видео снимает. Меня это так достало, что я ей сказала: «Так каждый дурак может». А она поймала меня на слове и говорит: «Раз каждый дурак сможет, то и ты сможешь. Давай-ка вот что. Заведи себе аккаунт в любой соцсети и набери тысячу подписчиков». А я сказала: «И наберу!»
Катя серьёзно посмотрела на бабушку:
— Ты ведь понимаешь, что это долго надо стараться? Это не просто завести канал и в кнопки потыкать. Надо что-то писать, фоткаться, может быть, даже видео снимать, как баба Зина.
— Танцевать перед телефоном я не буду, дудки. А всё остальное можно осилить.
— Ладно, давай заведём тебе канал. Это я сама за тебя сделаю. Фото нужно. Бабуль, попозируй, — внучка навела камеру модного телефона на бабушку и щелкнула.
Дарья Вадимовна увидела в телефоне внучки своё перекошенное лицо на экране и отшатнулась:
— Это что такое? Убери. Зачем же так крупно меня снимать? Зачем всю красоту портить?
— А как тебе надо? — озадачилась Катя.
— Чтобы было красиво. Вот знаешь, как на карточках раньше. Сейчас пойду накрашусь.
— Ладно, — махнула рукой внучка, — сделаем тебе крутую аватарку.
— Точно. Крутую, — сказала бабушка и пошла к трюмо.
В бабушкиной квартире было много старинных вещей. Среди них — изящное белое трюмо с витыми ножками. Дарья Вадимовна накрасилась и села на стул перед Катей.
— Поближе к окну садись, чтобы свет на тебя красиво падал.
— Я же не Гурченко. Фотографируй так.
— Тебя не понять, бабуль. То сделай красиво, то фотографируй как есть.
— Свет — это мелочи. Как падает, так и падает.
— Но ты же хочешь, чтобы было красиво.
— Катюш, машины времени не существует. Тогда было красиво, потому что я молодая была. Встанешь так — красиво, сядешь так — красиво.
— А сейчас, как ни старайся, ты уже старушка.
— Ты давай с бабкой не шути. Я тебе говорю как надо. Надо, чтобы было прилично, чтобы лицо не светилось во всю карточку.
— Хорошо, хорошо.
Катя сделала подряд двадцать снимков, Дарья Вадимовна придирчиво оглядела каждый из них и наконец ткнула в одно изображение:
— Вот это пойдёт.
Катя кивнула:
— Теперь сделаем тебе канал. Как его назовём?
— А как можно?
— Да как угодно. Можно твоим именем назвать.
— Ой, так я не хочу, так я стесняюсь. Эдак все увидят мои фамилию, имя, отчество и занесут в какой-нибудь список. Давай без имени.
— Хорошо. Ты про что будешь канал вести?
— Я не знаю. Могу еду готовить. Или вот как мы по лесу ходим. У меня здесь даже, смотри, видео одно есть.
Бабушка достала свой старенький телефон и показала видео, где она снимает деревья в лесу.
Катя скривилась:
— Бабуль, ты извини, но это скучно. Видео в лесу каждый может снять. У тебя ещё и качество плохое.
— Качество только у колбасы может быть плохое. Какое еще качество?
Катя порылась в галерее телефона и нашла видео из ресторана, куда недавно ходила с подружкой.
— Вот смотри.
На видео показывали макароны со всех сторон. Камера летала над блюдом туда-сюда. Дарья Вадимовна спросила:
— Это что за вермишель?
— Это паста «Альфредо»! Вкусно, между прочим!
— То есть ты просто вертишь телефоном над едой? Есть надо, а не снимать.
— Бабуль, тебе сейчас так думать не надо. Если ты хочешь бабу Зину обскакать, тебе надо мыслить так же, как я. Как мое поколение. Мы сейчас смотрим на мир через телефон, про это даже научные работы пишут. Если что-то произошло, нам это нужно снять и показать всему миру.
— По моему, это душевное расстройство, — пробормотала Дарья Вадимовна. — Я даже где-то про него читала. Там в книжке герой хотел показывать свою жизнь другим людям во всех деталях. Всё рассказывать, вываливать наружу. Фантастическая история.
— Не такая уж она и фантастическая, бабуль. Сейчас все люди такие.
Дарья Вадимовна вздохнула:
— Ну и времена. Так ты мне что-то сказать хотела про видео?
— А, точно. Видишь, как у меня все чётко?
Катя прислонила пальцы к телефону и развела их — изображение увеличилось.
— Я могу вот так увеличить и рассмотреть все детали, а у тебя, бабуль, увеличиваешь, и уже одни пиксели. Пиксели — это…
— Знаю, знаю, вроде как квадратики. Телевизор смотрю. Чай не совсем деревня.
— Короче, мы будем работать с тем, что есть. Давай пока без видео и без фото. Просто пиши рассказы.
— Рецепты, что ли? Как я клюквенный морс варю?
— Можно. Ещё истории из жизни. Писать тебе тяжело?
— Отчего это? У меня в школе пятёрка по русскому была.
— А ты потом много писала? — спросила Катя.
— Отчётность заполняла, цифры прописывала. Речи перед всеми произносила. Все меня слушали на собраниях.
— Бабуль, в соцсетях нужно, чтобы людей контент трогал.
— Что?
— Контент. Содержание то есть. Чтобы это было не деревянное, понимаешь? Вот смотри, — Катя открыла телефон. — Что в соцсетях смотрят? Вот зайчик прыгает, всем хорошо и весело. Вот небо красивое, море тоже всем нравится.
— Где же я тебе зайчика возьму? У меня не кроличья ферма. Я просто буду писать. Как сочинения.
— Это мы уже поняли. Но ты пиши то, про что тебе самой интересно читать. Вот что ты сама читаешь?
— Про молодость свою. Еще исторические романы люблю. Тургенева перечитываю.
— Допустим, тебя будут читать такие же бабушки, как ты. Что ещё?
— Ну, истории из жизни люблю. Сплетни всякие.
Катя оживилась:
— Сплетни — это то, что нам надо. Пересказывай разные сплетни.
— Как это?
— Легко, — втолковывала внучка Дарье Вадимовне. — Вы же, когда собираетесь с бабой Зиной, с бабой Лизой, обсуждаете, что у кого произошло? Кто из детей женился… Нам, внучкам, косточки перемываете наверняка!
— Есть такое, — хитро улыбнулась бабушка.
— Вот про это и пиши. Представь, что перед тобой баба Лиза и ты ей рассказываешь. Как длинное письмо. Справишься?
— Чего ж не справиться? Я справлюсь.
— Тогда даю тебе задание. Напиши два таких рассказа. Я к тебе приду, и мы опубликуем их. А ещё тебе надо набрать первых подписчиков.
— Сколько?
— Десять минимум. У твоих подруг вряд ли есть аккаунты.
— Ничего у них нет. У меня же нет. Только у Зинки, но ее я просить не буду.
— Придумала! Я у себя на работе про тебя расскажу, мы всем офисом подпишемся.
— Ты чего, — замахала руками Дарья Вадимовна. — Это же они меня читать будут.
— А ты как думала? На то они и соцсети, чтобы тебя читали.
— Я так не хочу. Я хочу спокойно жить свою жизнь. Вот в кухоньке щи варить. Ванну эмалевую драить. Постель застилать. Пока я сильная, хочу дела делать и чтобы на меня никто не смотрел.
Катя цокнула языком:
— Так, бабуль, не получится. Нужно показываться, если ты хочешь выиграть спор.
В глазах Дарьи Вадимовны загорелся огонёк.
— Хочу. Зинка все время в спорах выигрывает. Она всех так умеет подловить, что с ней все спорят, а потом никто не справляется. Она даже Санечку, дочку свою, подначивала. Та хвасталась, что хорошая хозяйка, а Зинка возьми и скажи: «Если ты такая хорошая хозяйка, дочка, выстави на конкурс свои синнабоны или как там ты их называешь, медовые булочки. Если выиграешь, тогда сможешь хвастаться, а так чего? Слова одни. Или слабо?» Санечка выставила булки на конкурс, заняла предпоследнее, сорок девятое, место. Поссорилась с матерью. Несколько месяцев они не разговаривали. Но я эту каргу старую уделаю!
— Каргу? — усмехнулась внучка.
— Да, каргу. Ты на меня так смотришь, потому что мне лет столько, сколько ей? Видишь, в нашем возрасте можно быть старой каргой, а можно — бабушкой-одуванчиком.
— Ладно, бабушка, я не стану вспоминать, как ты ещё лет десять назад за мной гонялась и ругалась нехорошими словами, когда я фломастерами твой ковёр разрисовала.
— Так это же был настоящий персидский ковёр! — стукнула кулаком Дарья Вадимовна.
— Бабуль, вечером надо написать два рассказа. Завтра я приду, и мы продолжим.
Внучка ушла. Дарья Вадимовна села за стол, взяла ручку, тетрадку и начала писать:
«Жорик совсем сбрендил. Вместо того, чтобы чинить машины, он их ломает. Сломается у него машина, он отвезёт её в гараж, на все запчасти разберёт. А собрать не собирает. Как у него спрашиваешь, что он делает, говорит: «Я, дорогулька, удовольствие получаю. Нравится мне ковыряться. Это я в умной книжке прочитал. Занимайся тем, что тебе нравится. Мне же, знаешь, нравится разбирать. А собирать — совсем нет». И теперь он вообще ничего не чинит. Наташка стала скрывать, что в доме что-то сломалось, она тайком относит к мастеру, а мужу не показывает, ни-ни. А то он отнесёт аппарат к себе в гараж, разберёт — и считай, не было ничего. Что с этим можно сделать?»
Дарья Вадимовна поставила в конце жирный вопросительный знак.
«Так-то хорошо. Что ещё нужно? Второй рассказ! Надо про Сеньку», — подумала Дарья Вадимовна.