В колхозном клубе было душно. Под потолком стоял махорочный дым, а в зале просто яблоку негде было упасть. Общее собрание колхоза «Новый путь» гудело, как растревоженный пчелиный улей. Меняли очередного председателя. В том-то и беда, что очередного. Председателей меняли, а положение дел в колхозе все хуже и хуже. На трудодни, считай, ничего не давали. Люди работали «за палочки». Оно, конечно, война мужиков позабирала, да и бабы выработались на непосильной работе. Только от этих мыслей легче не становится. Жить-то надо, детей поднимать. А как жить, если сена для колхозного стада до нового года не хватает, а от привезенной с Кубани соломы удой никакой. Коровы в коровнике по колено в навозе бродят. Удои как от плохой козы, а весной на пастбище таких коров выгоняют – смотреть больно.
Да и в своем хозяйстве коровы к весне так исхудают, хоть к потолку веревками подвязывай. Сено для личной скотины по трудодням выписывают, а откуда возьмешь, если колхозному стаду кормов не хватает.
Одно слово: куда глаз ни кинь, везде клин. А налоги сдай! У государства каждая курица на подворье колхозника учтена. Как жить? Ругаются мужики, бороды чешут. Бабы гомонят. Гул в зале такой – выступающих не слышно.
Райком председателем Александра Васильевича рекомендует. Молодой и нечужой вроде. Его деревня от колхоза верстах в пятнадцати будет. Сомнительно только, что из молодого председателя толк будет. Молод, да и как колхоз поднять, если техника на ладан дышит, да и народ изверился. А без веры успеха не добьешься – это всем известно.
Посудачили мужики, повозмущались: своих, что ли, нет?! Только по привычке и по народной мудрости, что против ветра не плюют, руки подняли. Проголосовали, значит, за нового председателя. На том и разошлись. Шутили, когда расходились, теперь, мол, дело пойдет, карман растягай, хлынут денежки в колхозную кассу как манна небесная.
Председателя выбрали, и опять потянулись дни в трудах и заботах. Оно и понятно: скоро только кошки родятся. Новый председатель в дела вникает. К весне зачем-то на речку стал наведываться. Добро бы с удочкой, так нет, по пойме ходит, что-то в блокнотик записывает. Писатель, язви его! А потом вообще не пойми что началось. Сгуртовал мужиков, баб, ребятишек и на расчистку поймы направил. Мужики ивняк вырубают, всякий другой чапыжник, бабы с ребятней вырубленные кусты в кучи таскают, костры жгут. Работы в колхозе и без этого хватает, а тут еще напасть с этими поймами. На свои сорок соток совсем времени не остается. Мужики поругиваться начали. Председателю не раз и не два намекали пыл поубавить, а то, мол, несвятые, можем не сдержаться, намять бока. Только председатель – упрямый черт. Мало того, что у Низовцев и Ивёнков поймы расчистил, загнал туда трактора с плантажными плугами. Так все перерыл – к реке не подойти. Смотреть больно. Оно, конечно, и раньше поймы глаз не радовали: то болотина, то кочкарник, то дурнолесье. Колхозники с этих пойм сена накашивали курам на смех. И сено – одна осока, дрянь сено, да еще попробуй его высуши в кустах. Только все равно поймы зелеными были, для глаза приятные, а тут развороченная земля. Надо же, что учудил супостат! Мужики гуртоваться всерьез начали на предмет смены председателя. До печенок достал, зараза.
А председатель с МТС договорился и дисковые бороны на долину загнал. Продисковал дернину, плугами перевернутую. Потом катками почву прикатал и посеял траву. А чтобы деньги колхозные на закупку трав не тратить, в школу пришел. Хоть и восьмилетняя школа, а ребята деревенские к труду привычные. Председатель им боевое задание на лето и дал. Собирать семена с дикоросов: тимофеевку, лисий хвост, ну и другие прочие злаковые и бобовые. Соревнование устроил с призами от колхоза. Пошло дело. Мешками семена сдавали. Больше всех Лёнька Пупышев сдал. Он всех хитрее оказался. Собрал на конюшне сенную труху с семенами. Эффектно получилось. Попробуй такую прорву семян руками натеребить! Победил, одним словом.
Председатель ребят на школьной линейке поблагодарил. Призы лучшим вручил и засеял долины собранными семенами. Сначала, конечно, долины серыми были. Трава только-только зацепляться начала, а потом зазеленела и такой урожай дала, что во всем районе, да что там в районе, в области ахнули.
Раньше по два месяца колхозники на сенокосе горбатились. По нашим кочкарникам да по берегам с ивняком никакая литовка не выдерживала. Косили траву горбушками. Есть такое изобретение северных крестьян – коса, кованная из хорошей стали. Правда, косить ею не очень удобно. Станешь в любимую позу огородницы и так до вечера, а вечером спина не разгибается. Не зря говорят: работа кость любит. Добавьте к этому труду еще гнус всякий. Очень он потное тело уважает. Но даже горбушей некоторые по гектару с гаком за день выкашивали. К примеру, Санька Петрунькина. Сама-то метра полтора, а, поди ж ты, наравне с мужиками. Да что там наравне – многим мужикам еще фору давала.
Только скосить траву – это еще полдела. Косили не на полях, а на неудобьях. В кустах трава сохнет медленно. Не дай Бог, дожди! Сгноишь сено. Вот и ворочали скошенную траву граблями с боку на бок. В копны складывали и вытаскивали копны на носилках по кочкам и чепыжнику. Овод, зараза, как специально такого случая ждет. Носилки ведь не бросишь, когда он на руку или ногу сядет со своей гнусной целью. К вечеру все тело в волдырях.
Просушенное сено в стога мечут. Тоже работа не из легких. Короче, маеты с сенокосом много, а результат известный – после Нового года солому с Кубани вези.
Только после расчистки долин и посева трав картина изменилась. Трава на ухоженной земле чуть не в рост человека махнула, и косить одно удовольствие – ни пней, ни кочек. Не зря же долину пахали, дисковали и укатывали. Копен в долине как грибов в урожайный год. Сенокос не работой стал, а праздником. Сеном стали торговать и хороший доход имели. Только председатель на этом не остановился. Большую стройку начал. Коровники построил по самым передовым проектам, с автоматикой, очисткой от навоза. Коровы, каждая на своем месте привязана, у своей кормушки. Автопоилка у морды – пей не хочу! Отдохнуть захотелось – пожалуйста, пол сухой деревянный, да еще подстилкой покрыт. Отдыхай, вырабатывай молоко.
Себестоимость молока при таких условиях до плинтуса упала. В колхозную кассу прибыль пошла. В газетах и журналах о колхозе писать начали передовики. Делегации косяками потянулись опыт перенимать.
А председатель уже с новой идеей перед колхозниками. Так, мол, и так, для колхоза корма заготовить теперь проблемы нет. Вручную косить траву не надо. Давайте неудобия, где раньше сено заготовляли, на участки поделим и в личное пользование лет на десять отдадим, чтобы каждый хозяин знал, где сено для своей Ночки или Малютки заготовлять.
Сказано – сделано. Поделили неудобия. На общем собрании колхозники из старой шапки бумажки с номерами участков повытаскивали. По два участка на каждую семью с коровой хватило. Тут уж, конечно, кому как повезло. Кому у реки, кому в лесу на полянках. Кому близко, а кому километрах в пятнадцати. И обижаться не на кого – сам номерок вытягивал.
Скажу прямо, для колхозников передача участков вполне была равна по значению столыпинской реформе. Народ у нас в колхозе неразбалованный, работящий. На себя, милого, почему не поработать? Участки, на десять лет во владение переданные, расчистили, обиходили. Многие даже кочки срыли и выровняли, чтобы траву косить удобнее было. Опять же, остожье можно с зимы готовить, чтобы в сенокос не напрягаться. Сенокос для большинства коротким стал, хотя, конечно, тоже сил требовал.
Разрешали сенокос для себя после того, как колхоз заготовлял семьдесят процентов планируемого объема кормов. А это, ой, как немало! Стадо колхозное сильно расширилось. Племенное стадо. А у коровы молоко на языке, поэтому и заготовляли корма с избытком: и сено, и сенаж, и силос. К намеченному сроку, когда семьдесят процентов кормов заготовлено будет, колхозники родню и знакомых поджидали. Дети-внуки слетались родителям помочь.
Обычно правление решение выносило. С такого-то числа, например послезавтра, разрешить свой сенокос. Час икс наступал. Еще затемно, часа в три-четыре, первые косари на дорогу выходили – на попутку до сенокоса надеялись. Если с машиной повезет, в пятом часу уже на своем участке будешь, и коси, коса, пока роса. В селе только совсем малые дети да древние старушки оставались. Все население на сенокосе. Страда! В первый день обычно участок врукопашную вымахивали. Кто-то ухитрялся с трактористом договориться оба участка тракторной косилкой подвалить, но большинство своими силами справлялось. На следующий день снова косить второй участок, а там и грести-метать надо. На расчищенных от кустарников участках трава подкошенная быстро сохнет. При хорошей погоде за три-четыре дня управлялись. Стога зеленые, духмяные. Как говорится, сам бы ел – корове надо. И на корову, и на теленка хватит, да и овцам останется.
Зажил народ. Повеселел. Молодежь в селе оставаться начала. Колхоз технику закупает, строится. Новые дома как грибы после дождя. Конечно, и к председателю отношение другое стало. Не за должность зауважали – за деловитость и простоту. Его дом в селе, считай, самый скромный, без выкрутасов. Да и как его не уважать, если он как белка в колесе крутится? Не на словах, а на деле о людях заботится. За примером далеко ходить не надо. Раньше через дорогу в селе было не пройти, грязь в болотники заливалась. А теперь хоть в тапочках к соседке иди, дорога отсыпана, тротуарчики. Вот и поверь в то, что роль личности в истории невелика. Даже очень велика!
Потом, конечно, председателя вышестоящее начальство из колхоза забрало. Сколько он ни упирался, ему, как коммунисту, другое дело нашли. Много лет прошло. Поколения сменились, да только Александра Васильевича Буторина и сейчас в колхозе добрым словом поминают. Хозяин был и человек хороший. Жаль, что мало у нас таких было, а сейчас и вообще днем с огнем не найдешь.