Зима в этом году круто взялась за свои обязанности, не дождавшись календарного срока. Думали сначала как обычно пойдут затяжные дожди, земля насытившись влагой расступится, превратив дороги и тропинки в непролазное месиво, однако в этот раз всё пошло не по правилам.
Завернули морозы, да такие, что за считанные дни сковали они все водоёмы. Даже неглубокие колодцы находившиеся в низинах, приходилось по утрам прорубать топорами.
Ребятня радовалась такой погоде, целыми днями пропадали дети на болотах, превратившиеся в огромные катки, которые даже чистить от снега как раньше не требовалось.
Если ветреным был день, то можно было кататься на санках, распахнув пальто использовать его словно парус… И нестись далеко до самого края к подножию холма. Гвалт стоял такой, что было слышно по трескучему морозному воздуху за несколько вёрст...
– Тятя, сосватали Дуняшу, договорились о дне свадьбы, пора и за меня Аннушку сосватать, – возвращаясь с мельницы, завёл разговор Степан. Он сидел на телеге рядом с отцом на мешках с мукой укрытых рогожей и не видел его усмешки.
– Ты чего это, Стёпка, сдурел?! Удумал! Разве же мы две свадьбы за раз потянем?
– А моё какое дело? – вспылил парень. – Я тебе раньше заявил, что сватать пойдём!
– Так Матвей Иванович с договором ко мне раньше подошёл, а с Василием Павловичем надо ещё договариваться. С бухты-барахты не явишься. Спустит собак и ноги убрать не успеем.
– Не такой он человек! Если откажет, то словами, а не так как ты мне тут расписываешь.
– Ой, Стёпка, потерял голову что ли! Всё равно надо поспрашать, можем ли мы со сватовством заявиться к нему в дом.
– Я тебе когда сказал, что жениться хочу, вот и надо было сразу с ним обговорить всё…
– Дааа... смотрю ты совсем терпение теряешь, – улыбался в бороду Фёдор. – После крещения так и быть сходим…
– Тятя, ты думаешь, что только я желаю заполучить Аннушку в жёны? Тут небось со всей округи женихи найдутся! Завтра же ступай к нему и договаривайся! – горячился Степан.
– Ишь ты какой распорядитель судеб! Вот надо было прямо сейчас с ним и поговорить! Да? Прям вот немедленно! Стоим все с ног до головы в муке и разговор о сватовстве затеять!
– Не прямо сейчас! Это уж ты хватил! Дразнишь меня! Думаешь не вижу, как тебе смешно видеть мои мучения… – его голос перехватило то ли от обиды, то ли от переживаний. – Я тебе уже сказал, что не будет Аннушка моей женой, так и останусь одиноким или украду из под винца!
– Сомневаюсь, что сможешь так…
Фёдор не успел договорить, соскочил Степан с телеги, крикнул отцу:
– Не сомневайся! Так и будет!
И бегом рванул через замёрзшее болото, в этом месте густо заросшее камышом.
Отец смотрел ему в след, грустно улыбаясь.
– От припёрло, шалопутный… Легко ли сосватать такую девку. А делать нечего, придётся договариваться…
После богослужения Василий Павлович вышел из храма один, перекрестившись на здание церкви от ворот кованной ограды, несколько секунд постояв, вероятно дожидаясь своих, но те так и не вышли, не спеша направился по замёрзшей дороге в сторону дома.
Фёдор стоя в обычном для себя месте, иногда смотрел в ту сторону, где стояла семья Шумковы. Видел как искренне и горячо молился односельчанин, сам молился не менее усердно, однако, время от времени в его голове вновь и вновь возникали слова разговора с сыном.
Дома Стёпка теперь всё больше молчал, не выходя из задумчивого состояния. Мать пыталась его расшевелить: то пытаясь вывести его на откровенный разговор, то прося в чём-то помочь, то просто начинала разговор о деревенских новостях.
Тот откликался на просьбы о помощи, делал всё быстро, но молча. На всё остальное не обращал внимания или просто куда-то удалялся.
За столом во время трапезы сидел глядя неотрывно в одну точку, машинально черпая еду из общей посуды.
То ли чего-то обдумывал, то ли затаил на родных обиду…
– Доброго здравия, Василий Павлович! – окликнул Фёдор, догоняя односельчанина.
Тот услышав рядом с собой голос, остановился оглянувшись.
– И тебе доброго здравия, Фёдор Степанович! – произнёс мужчина, приподняв меховую шапку. – И твои задерживаются? – спросил он, скорее всего, чтобы была не скучна дорога.
– Да. Решили отстоять молебен. Родителям Дарьи память.
– Родных забывать нельзя.
– Это верно! Помня о них, мы себя не потеряем…
– Вот это ты правильно сказал, Фёдор Степанович! В наше время главное себя не потерять.
Немного прошли молча.
– Слышал, что сосватали твою Дуняшу в соседнее село, – неожиданно для Фёдора заговорил попутчик.
– Время пришло пора и про сватать. А-то засидится в девках, потом не спровадишь! Скажет: «С вами спокойнее, мне и так хорошо!», – улыбнулся Фёдор.
– Знаю давно твоего нового свата. Мужик он хоть и говорливый, но слов напрасно не бросает. Работник отменный, вроде и сын не из лентяев.
Савельев подумал, что момент подходящий для самой насущной проблемы.
– Вот и я думаю, за своего Степана твою Аннушку сосватать. А? Василий Павлович, что скажешь? Готов ли ты признать нас своими родственниками?
Шумаков - старший остановился, смерил взглядом с ног до головы своего попутчика и обратно, улыбнулся в ответ и произнёс:
– Приходите завтра, Фёдор Степанович. Семью твою уважаю. Степан парень толковый! Приходите! Авось повезёт вам!.. – подал руку для рукопожатия и больше не сказав ни слова, свернул на свою улицу.
Фёдор затеяв разговор о сватовстве, надеялся на подобный исход, но реакция Василия Павловиче его весьма озадачила. Что означает это его: «Приходите! Авось повезёт вам!..»? То ли он уже давно ждал этого разговора, то ли согласен на любое решение своей дочери. Однако он точно знал, что этот весьма зажиточный человек и не думал над ними смеяться. А ему-то что делать?! Сын то и гляди голову вот-вот потеряет от тоски и безысходности. Охо-хо-хо…
Увидев, вошедших в дом празднично одетых людей Марфа несколько растерялась. Похоже, хозяин дома не предупредил своё семейство о договорённости с Фёдором Савельевым. Однако женщина быстро пришла в себя и уже улыбаясь нежданным гостям, любезно приглашала их в горницу.
Самого хозяина не было видно, не было видно и их детей, те то ли занимались делами в хлеву, то ли отсутствовали по какой-то дугой причине.
Сняв верхнюю одежду гости расселись на широких лавках вдоль стен, укрытых ткаными половиками с необычными узорами, это надо было как изловчиться, чтобы они такими получились.
Вскоре в дверях появился улыбающийся Василий Павлович, оглядев гостей, он остановил взгляд на Степане, понял, что тот весь в волнении. Знает парень норовистый характер его дочери, а ведь это только её защитная оболочка. Нежнее и ласковее нет создания!
–Рад видеть гостей в своём доме, – поприветствовал хозяин, возможно, будущих сватов. – А мы ещё все в работе, но ничего ещё немного осталось и все соберутся. – Марфушка, ты бы за сёстрами послала, что ли.
Хозяйка вышла из комнаты, скрывшись за дверью соседней. Василий Павлович последовал за ней.
– Вася, разве же так можно! – воскликнула женщина громким шёпотом, едва тот прикрыл за собой дверь. – Предупредить-то можно было! Не самовольно же они пожаловали к нам!
– Марфушка, не серчай. Сознаю, был разговор с Фёдором, но я честно сказать не думал, что они решатся прийти так быстро…
Жена с недоумением покачала головой.
– Ведь и Аннушка не ждёт от тебя такого подвоха!
– Вот и узнаем сейчас, как она к Степану относится! Неволить я её не собираюсь.
– Ой, стратеееег! Иди уж к гостям! Я переоденусь и приду. Поговорить с ней об этом в голову не пришло? Да и меня предупредить надобно было. Всё же гости…
– Не поверю чтобы у тебя нечем было гостей встретить.
– Иди, пожалуйста, к гостям!
– Боишься разбегутся? – глядя на жену, улыбался Василий Павлович.
– Вася!
Гости не скучали, они с интересом разглядывали обстановку в комнате. Было безупречно чисто. Мебель изготовлена местным умельцем, но выглядела она богато, не так как изготовленная для остальных односельчан. На высокой кровати гора больших подушек скорее всего из гусиного пуха. Столы, стулья, сундуки… всё смогла вместить эта просторная комната. И небольшая печка обложенная чудными изразцами. Таких точно ни у кого нет, даже у односельчан с похожим достатком.
– Прошу к столу дорогие гости, – распорядился хозяин, приглашая всех присутствующих за большой обеденный стол, обставленный со всех сторон стульями, скорее всего от того же мастера.
– Да и тут удобно, Василий Павлович, – отозвался мужчина, с пробором в волосах аккурат посередине головы. Это был муж сестры Дарьи, которая сидела рядом с ним и неотрывно разглядывала лампу, светившую с потолка над столом.
Всех этих людей хозяин дома прекрасно знал – простые, добрые, работящие. Жили не богато, но и нужды особо не знали.
Дверь распахнулась и вместе с клубами холодного воздуха вошла девушка, укутанная в шаль, в простой крестьянской одежде. В руках она держала лукошко с сырыми яйцами. Куры отправленные в утеплённое помещение, щедро благодарили хозяев за заботу. Увидев гостей она растерялась, а когда узнала Стёпку, поняла что к чему.
Валенки за время нахождения в хлеву промокли, а затем пока шла по улице замёрзли и теперь чуть подтаяв поехали по хорошо прокрашенному полу. Аннушка оказалась на полу, но смогла сберечь свою ношу.
Отец и Степан тут же оказались рядом.
Девушка передала отцу корзину, от помощи Степана отказалась, все заметили как она убрала его руки, которыми он пытался помочь ей подняться с пола.
– Я сама! – послышался уверенный голос. Сначала Аннушка сняла с ног валенки, резво поднялась и подхватив обувь, скрылась в другой комнате. Пройдя через неё оказалась в чулане, в котором мать готовила угощение для гостей.
– Матушка! – воскликнула она, прижавшись к Марфе. – Зачем они здесь?
– Ты же всё прекрасно поняла, радость моя, – женщина одной рукой прижимала трепетавшую фигурку дочери к себе, другой развязывала с её головы шаль. Затем начала расстёгивать пуговицы на её пальто.
– Почему я, матушка? А братья? Они старше и у них есть на ком жениться.
– Есть? Почему же они отнекиваются?
– Видно свобода им дороже… – прошептала она, по румяным щечкам заструились слёзы.
– Что ты, милая моя?! – мать снова прижала любимое дитя к себе. – Если не по сердцу тебе Степан, тятя не будет тебя неволить.
Аннушка вытерла слёзы платком.
– Не гнать же людей с порога, – говорила Марфа, чувствуя как у неё запершило в горле, – пусть посидят, побеседуем, угостим, а там и объявим, что пока не готовы тебя замуж отдавать. Сыновей определим сначала.
Девушка глубоко вздохнув, сняла с себя лишнюю одежду, оставшись в лёгком сарафане надетом поверх светлой льняной кофточки с ажурными вставками. И до того она была хороша, что мать залюбовалась ею, едва сдержалась чтобы не всплакнуть.
– Причеши волосы, да снова косу заплети.
– Пусть посмотрят какая я неряха, – проворчала Аннушка, меж тем начала развязывать ленту в косе.
Вскоре прибыли братья и немного приведя себя в порядок, кинулись помогать матери накрывать на стол, не отстала от них и дочь. Двигалась быстро, аккуратно расставляя посуду с угощением, но при этом боясь поднять свой взор на гостей, особенно избегая взглянуть на Степана.