Есть какое-то особое очарование в русских портретах конца XVIII – начала XIX веков. Рокотов, Левицкий, Боровиковский, Тропинин, Кипренский… В их работах много поэзии, много, как бы это странно ни звучало, слегка робкого мастерства, словно художник сам несколько удивляется, как тонко и изящно пишет. А еще, глядя на их портреты, хочется узнать, что же за люди изображены здесь. Но часто вместо фамилий, ничего не говорящих большинству посетителей галерей, под картиной лаконичная надпись: «Портрет неизвестного» или «Портрет неизвестной».
Таких работ немало и у уроженца Тверской губернии Ермолая Камеженкова (1760 – 1818). Он не обладал мастерством Рокотова или Боровиковского, но его картины очень обаятельны. Родился будущий живописец в семье крепостных крестьян. Проявив в детстве способности к рисованию, был отдан обучаться иконописному мастерству. А дальше парня заметили и отправили в Петербург, учиться живописи уже серьезно. Сама Екатерина II ознакомилась с работами Камеженкова и поручила ему сделать ряд копий из собрания Эрмитажа. Очевидно, результат императрицу порадовал – вскоре вышел ее указ об освобождении художника от крепостной зависимости.
Главным и почти единственным жанром, в котором работал мастер, был портрет. Его портреты отличаются изысканным колоритом, который строится на хрупком сочетании зеленого, желтовато-золотистого и нежных разовых оттенков в мужских портретах и фиолетово-серебристых, серо-пепельных – в женских. Ему было важнее показать лицо, внутренний мир модели, а не выписать с редким тщанием детали гардероба.
Поздние годы Камеженков провел в селе Забелино Кашинского уезда, в родной Тверской губернии. И до конца своих дней писал портреты. Сейчас для многих он, пожалуй, так и остается неизвестным художником, писавшим неизвестных.
