Владимир Петрович Логачев ветеран университета работал на кафедре теплотехники и в 2000 году поделился на страницах газеты «Полёт» своими воспоминаниями о Великой Отечественной войне.
- Перед войной наша семья жила в Сталинграде в Краснослободском районе. Папа работал судовым механиком в сталинградском техническом участке пути. В 1941 году и мама стала работать вместе с папой на баркасе №14 - матросом.
Примерно в сентябре 1941 года в Сталинграде в районе Лотошинского сада, где теперь ГЭС, начали строить железнодорожную паромную переправу через Волгу. Военные прокладывали железнодорожные пути к берегу, сооружали пирсы, с которых вагоны грузились на паромы.
Наш технический флот работал над углублением акваторий, чтобы паромы могли подходить к пирсам. Работали до зимы и на переправе зимовали. С весны 1942 года дноуглубительные работы продолжились, и паромы перевозили железнодорожные составы в обоих направлениях.
Примерно с июня земснаряды с переправы начали снимать и расставлять на перекатах и других объектах. Соответственно и наш район плавания расширился. Но в городе мы бывали часто. Первая массированая бомбардировка города немецкими самолетами была совершена в ночь на 12 мая. Затем бомбежки стали частым явлением.
К весне 1942 года мужчин призывного возраста взяли в армию. Вместо ушедших на фронт взрослых начали оформлять нас 14-15-летних подростков.
С 1 мая я официально стал работать кочегаром. Было мне в ту пору 14 лет. Сестра начала работать с марта тоже кочегаром. Работали по 12 часов в сутки.
Примерно в середине июля наш баркас взял в Сталинграде на буксир баржу с противоминным заграждением, чтобы доставить ее в Черный Яр, 20 км ниже Сталинграда. Бомбежки города уже были ежедневными, по ночам немецкая авиация хозяйничала и над Волгой: летчики бомбили и обстреливали из пулеметов, сбрасывали мины. Наш баркас два раза подвергался обстрелу.
На вторую ночь, как мы ушли из Сталинграда, встали на ночевку в Угольном Яру. Место хорошее, глубина у берега достаточная. Лес высокий, близко подходит к берегу. Лучшего места не подобрать. Вся команда судна, а также военные моряки, сопровождающие спецгруз собрались в пролете между машинным отделением и кормовой надстройкой. Тема разговора была одна: война, бомбежки. Около 23 часов услышали гул самолета. Через несколько минут самолет вылетел из-за леса с правой стороны Волги. Пролетел реку, затем развернулся и полетел обратно, с каждым кругом он снизился так, что едва не касался макушек деревьев. Мы сошли на берег. На баркасе остались капитан и механик. С последним заходом самолет сбросил бомбу недалеко от места нашей стоянки и улетел. После налета мы возвратились на судно. Но, видимо, поспешили: минут через сорок самолета снова вылетел из-за леса и на этот раз сбросил три бомбы.
Вскоре там, где самолет сбросил бомбы, послышался треск, затем начали рваться снаряды. Осколки со свистом полетели по лесу. Оказалось, что за мысом самолет разбомбил какое-то судно. Мы его увидели, когда наш баркас с баржей направился по своему назначению. Это был теплоход «Осетия». Шел он из Астрахани с воинской частью.
С берега, где находилось разбитое судно, выстрелили и начали махать нам. Мы подошли к кормовой части погибшего судна и пришвартовались. Баржу поставили к берегу и стали грузить раненых. Погрузили человек 40-45. Часов в пять вечера пришли во Владимировку. Владимировка районное село, откуда доставляли соль во все города Поволжья. Раненых поместили на первом этаже деревянного роддома.
Разгрузив раненых, мы пошли вниз. И вновь встали на ночевку у правого берега. У левого встал караван: пароход и у него на буксире три нефтеналивных баржи. И вновь в полночь прилетел самолет, начал бомбить баржи. И опять трагедия. Одну баржу разбомбил. На утро пароход ушел с двумя баржами вверх на Сталингард.
Днем мы пришли в Енотаевск, где нас ждал пароход, присланный из Астрахани за баржей. Баржу передали этому пароходу, а сами к вечеру возвратились во Владимировку, где пробыли дня два. В этом районе работали два земснаряда нашего участка. Землесос «Волжский 12» работал на Купеватском перекате. Земснаряд многочерпаковый №30 работал на входе в воложку, которая идет во Владимировку. Земснаряды неоднократно подвергались бомбежкам и обстрелам. У одного бомбой утопило шаланду, У другого снесло все деревянные надстройки. Землеснаряды были сняты со своих рабочих мест и поставлены к берегу под укрытие леса.
Связь со Сталинградом была селекторная. На протяжении 220 км таких селекторных пунктов было пять-шесть. Однажды днем мы пошли во Владимировку на селектор. С нами поехал машинист с землесоса «Вол 13». У него во Владимировке в роддоме лежала жена. В том самом доме, где мы накануне сгрузили раненых. Возвратился машинист со слезами на глазах. Он рассказал, что роддом разбомбил немецкий самолет.
По селектору мы получили приказ следовать в Сталинград. На ночь встали на выходе из Владимирской воложки. Стемнело, мы сошли на берег от баркаса метров 15-20. Позади нас встал пассажирский пароход скорой линии Горький - Астрахань «Коммунистка». С парохода сошло много народа. Некоторые с простынями и постельными принадлежностями. Шум, гам. Как будто пикник какой. И вдруг - немецкий самолет. Определенной цели у него не было, поэтому он пролетел вдоль острова, где мы стояли по направлению на Владимировку. Затем вернулся. Так он совершил несколько кругов. Пассажиры парохода смотали все свои постели и примолкли. Самолет, не найдя цели, сбросил бомбу на полузатопленную шаланду, для отстрастки пострелял из пулемета по лесу и улетел.
Утром мы направились в Сталинград. Отошли мы от нашей ночной стоянки километров двадцать, и нас догнал пароход «Коммунистка». Вдруг у нас по корпусу раздался какой-то треск. Выбежав на палубу, мы увидели, что «Коммунистка» погружается в воду. И спустя несколько минут он затонул. На поверхности осталась лишь верхняя часть крыши, мачта, рубка и дымовая труба - пароход подорвался на мине. В живых осталось всего человек двадцать. Их выловили бакенщики и доставили на берег. На посту бакенщиков был селектор. Нам дали приказ: оставшихся в живых с парохода «Коммунистка» взять на борт и следовать в Сталинград. Но они категорически отказались плыть по воде.
На другой день утром нам дали приказ срочно идти в Капустин Яр. Там на мине подорвался пароход «Петр Чайковский», пассажирский. «Чайковский» шел из Сталинграда. Мина взорвалась в носовой части парохода. И как пароход развернулся на 180 градусов, не могу сказать. Носовая часть была утоплена по вторую палубу, а корма была частично на берегу. Сколько людей погибло, сколько осталось в живых - не могу сказать. На берегу было много народа. Но вновь почти все отказались плыть дальше на баркасе. Село Капустин Яр было недалеко. Все пассажиры, кто мог, ушли пешком. За ранеными приезжали на подводах. Здесь мы простояли часов пять и затем пошли по назначению в Сталинград.
По материалам газеты «Полёт», 2000 год
#научныйполк #65летгазетеПолёт