В современной школе все более важную роль играет введение проектной деятельности. Темы для проектов зачастую выбираются среди тех, которые как в широком, так и в академическом кругу считается актуальными. Одной из таких тем является экология русского языка. Однако, если для академического круга уже на этом этапе никаких трудностей не возникает (ведь наука, это в первую очередь описание, если от эколога требуется описать взаимодействие экосистем, от эколингвиста — взаимодействие языков), то в широком, или просторечном смысле, тут же возникают трудности.
В широком смысле, экология не только про то, как один вид уничтожает другой (или все другие сразу), но и про то, как это можно предотвратить. Задаются ли вопросом о том, как предотвратить то, что эколингвисты называют обеднением или засорением языка? Скорее нет, однако, по их алармистскому тону становится понятно, что делать что-то надо, и речь идет о политическом вмешательстве, ведь как еще, кроме старых добрых запретов, можно убедить молодое поколение “бросить каку”? При этом, я не преувеличиваю, когда говорю о политическом вмешательстве, это напрямую следует из определения: “Экология языка - изучает взаимодействие между языками с целью сохранения языкового многообразия”. И, как это принято в политике, под красивыми лозунгами прячутся не самые приятные вещи. Точно также как пресловутый Greenpeace и экоактивизм может быть использован в рамках хищнической рыночной конкуренции (хотя сам я в данном вопросе не разбирался), под защитой “многообразия” языка прячется не до конца проясненная тяга к чему-то, что никак иначе как единообразием не назовешь.
Например, когда речь зашла об экологии языка, как о чем то, что ставит своей целью сохранение языкового многообразия, вы могли подумать, что люди там осмысляют советский опыт, как желание постричь всех под одну гребенку и установить единый стандарт во всем советском мире, которое привело к практически полному уничтожению пресловутого многообразия языка, множества говоров и диалектов? Конечно же, нет, да и зачем искать источники бед в прошлом, если есть целая страта, представители которой не только практически беззащитны, как от физических, так и от интеллектуальных, академических нападок, но и вообще зачастую не имеют полноценной возможности выбирать, на каком языке им говорить, на что морализаторствующие эколингвисты предпочитают не обращать никакого внимания.
Речь, кто еще не понял, о людях необремененных великим возрастом, и, да в этой связи, великим умом, но это не повод надеяться, что советы в духе “не делай так, делай так”, могут что-то изменить. Люди, недовольные манерой, с которой молодежь обращается с “великим и могучим”, любят почему-то анализировать источники подобного, будь это интернет, СМИ, глобализация или (к)арго-культы, но не осмысляют, для чего это делается, так, словно речь идет об обычной порче, совершить которую юному чаду сам Бог велел. Я же осмелюсь здесь утверждать, что речь идет о не менее обычном явлении другого толка - самом простом изменении (если не сказать развитии) языка, что кстати вполне соответствует оригинальному определению эколингвистики данному Э. Хаугеном. И да, в других языках происходит тоже самое, достаточно вспомнить “Заводной апельсин”, борщ, спутник или дачу. Хотя здесь, конечно, имеет смысл разнести ситуации, когда в принимающем языке обнаруживается лакуна и противоположные им, когда нашим морализаторам кажется, что в использовании заимствований нет никакого смысла.
Те, кто уже достаточно много лет топчут этот грешный асфальт, сами наверняка замечали, как быстро изменяется язык, особенно в молодежной среде. Задумывались ли вы, а с какой стати им не говорить так, как говорили их отцы, вы же в их возрасте делали точно также? На деле, вряд ли, конечно, подобным приходится задаваться. Мой отец, например, любил когда я был ребенком заканчивать каждую третью фразу обращенную ко мне словами “чтобы я за тебя не краснел”. Молодой человек или девушка, отдают они в этом отчет или нет, не могут позволить себе копировать образы и манеру поведения или общения своих “предков”, отказаться от собственной идентичности (не то чтобы они прям таки горели желанием), ибо как им тогда заслужить их внимания, гордости или хотя бы стыда? Здесь постепенно и проявляется пресловутый прагматический аспект “словесного мусора”, который эколингвисты в упор не замечают. Новые слова появляются и прочно заявляют о себе уже хотя бы потому что так не говорили раньше. В конце концов, нет ничего строже законов моды.
Следует извиниться перед теми, кто “шарит” и отдает отчет, что лингвистикой здесь даже не пахнет, ведь лингвистика, это наука, а там у людей имеется свойство подходить к своему объекту с определенной долей равнодушия, объективности. Мы же говорим здесь, по сути, о излюбленной в наших краях филологии, чьи аколиты по определению к своему объекту относятся бережно, с любовью, а почти любое зло, по моему мнению, это добро, о котором тебя никто не просил. Больше всего в сей эко-авантюре раздражает именно ставка на биологоцентричные метафоры. Возможно, потому что она срабатывает в 99% случаях, вспомните только, как часто принадлежащих к той или иной группе людей на ближнем зарубежье, в связи с известной всем ситуацией, характеризуют как “опухоль, которую необходимо вырезать”. Также и тут: грязь, мусор, порча, засорение, свалка, болото, сорняки, паразиты, болезнь, помутнение, разрушение, деформация, деградация. Остается только задаваться вопросом, кому на этом свете жить неудобнее: подростку, которому приходится все это терпеть или преподавателю, которому приходится выуживать из него речь. Кстати о ней, вот и подошел момент отметить главное заблуждение, без которого филолога испокон веков различить было невозможно: путаница языка и речи. Все эти ученые мужи и жены, как один, сговорились, они так переживают, что что-то случится с таблицей умножения, что, видимо, забыли, сколько будет два умножить на два. Я (в очередной раз) говорю о понятных вещах: всякий данный язык по определению идеален, в силу своей синхроничности: любое означающее существует в нем в связи с любым другим означающим одновременно. Конечно, связи утрачиваются, но на их место приходят другие, приходится терпеть так нелюбимые нами перемены. Речь же, наоборот, по определению неидеальна, в силу своей диахроничности, протяженности, ей приходится терпеть тот факт, что нельзя сказать все и сразу. Какие-то мимолетные и сиюминутные паразиты, эканья и мэканья здесь вторичны.
Разберем пару авторов, чтобы не быть голословным. Начнем с (относительно неплохих) тезисов А.П. Сковородникова.
“В эксперименте выпускники средних школ не могут составить осмысленных высказываний, например, с такими фразеологизмами, как «альфа и омега», «неопалимая купина», «валаамова ослица», «врачу, исцелися сам», «взыскующие града» и т.п. (т.е. с фразеологизмами, широко используемыми в художественной литературе).”
Спасибо за пояснение в скобочках, а то я все книги в мире, кроме Библии, прочитал, и вообще не понял, о чем речь. Не думал, что поклонникам Христа нужно так сильно скрываться. На самом деле, даже в этом лагере есть более-менее адекватные люди, например П. Островский.
"Невладение многозначностью некоторых ключевых слов эпохи, их произвольное осмысление, а также спекулятивное использование в качестве политических ярлыков в политической борьбе: патриот, националист, национал-патриот, либерал, консерватор, красно-коричневый, левый, правый, экстремист и др."
Никто не мешал этим терминам оставаться однозначными, просто политика (и история) так не работает.
Мат в литературе и цинизм (лень цитировать)
Просто неприкрытое брюзжание. Не рассказывайте ему, пожалуйста, про матерные стихи Пушкина.
"Не мотивированная какой-либо целесообразностью замена русских слов иноязычными (в основном англоязычными) заимствованиями: электорат (избиратели), модератор (ведущий), джус (сок), контент: «Это не детский контент» (о содержании сайта в Интернете), фол…"
Об этом (целесообразность) я уже говорил, к слову, в подобной формулировке (“замена русских слов”) ярче всего отмечается упомянутая путаница языка и речи. Никто слова в языке не заменяет, а вот стилистически хорошо, когда есть синонимы и не приходится одно и то же слово повторять по сто раз. Но мы же хотим, чтобы все всегда говорили одинаково, конечно.
"Жаргонизация речи, нарушающая стилистическую норму (привожу выписки из телевизионной и газетной речи журналистов): срубить бабок; бухают на свадьбе; газетный отморозок; оторвись по полной; тебя просто разводят; полный расколбас; впаривать любую дрянь; он клинился…"
Я уверен, по поводу публицистического стиля можно спорить бесконечно, но я надеюсь, мы сойдемся на том, что в нем речь всегда будет так или иначе идти об оценочности, эмоциональности, побудительности. В этой связи, без подобного мусора, я думаю, прям никак. Я, к слову, телевизоров не смотрю, газет не читаю.
Вульгаризация и безграмотность…
Окей, сойдемся на этом. Не будьте вульгарными и безграмотными. Будьте грамотными и утонченными.
В конце статьи, автор отмечает, что экология это не только про плохое, но и про хорошее, отметил, что многие не знают о материалах, где эти хорошие примеры выразительной речи можно найти. Сам он правда их не приводит, это же не так интересно.
На второе: Франко, Е. П. Экология языка в современном обществе. Здесь уже не тезисно, а по цитатам:
“устои русской речи разрушаются под натиском иностранных слов [Калинин 2014].”
Здесь меня заинтересовало, о каких устоях идет речь и как иностранным словам, то есть единицам языка по сути, удается совершать такие разрушительные маневры. Так, О.А. Прохватилова, в своей статье выделяет три аспекта речи: нормативный, но для этого иностранным словам потребуется уничтожить школу; коммуникативный, тут все, как говорится, зависит от ситуации. Если я ни с того, ни с сего начну читать проповедь, будучи не в церкви, я конечно, продемонстрирую, что являюсь носителем и хранителем традиций русской речевой культуры, но пацаны не поймут. Наконец, этический и эстетический аспект, который мы затрагивали уже не раз, и в котором мы и находим камень преткновения. Люди, порой слащаво и чрезмерно вежливые, которые просто не могут позволить говорить себе всякие гадости, естественно, бывают искренне оскорблены, когда кто-то позволяет себе немножко больше их. Не менее нормальным в их ситуации брюзжать и всеми доступными образами демонстрировать свое недовольство. Ненормальным было бы им это запрещать, или, например, передергивать, поднимая известные нам испокон веков практики заимствования и ругани до уровня новых всадников апокалипсиса.
“Правильная речь, хорошее владение русским языком всегда будут востребованы”
Равно как семья и школа, поэтому переживать по-поводу того, что с ними происходят какие-то изменения, не имеет смысла.
“наш родной русский язык настолько загрязнен, что пора предпринимать меры противодействия этому, пока не поздно.”
Уже страшно, но вообще, настоящие проблемы начнутся, когда все эти брюзги вдруг резко перестанут думать о том, как задокументировать и поделиться очередной порцией обнаруженных ими примеров “словесной грязи” и начнут думать над вопросом Чернышевкого. К слову, в этой статье этому уделено внимание, но это либо предложения в духе “больше часов русскому языку”, либо общие “совершенствуем методики, улучшаем образование”, без каких-либо конкретных предложений, доходит даже до абсурда, например, довольно актуальное предложение “использовать в преподавании русскую литературу ХХ в.;” Этот человек вообще хоть раз был в школе?
“эволюция языка — это постоянный процесс, при этом происходит потеря каких-то функций и приобретение других. Однако, к сожалению, при рассмотрении языковых изменений в широком временном диапазоне больше теряется.”
Интересный факт, как правило, языкового многообразия на всех уровнях было больше во времена, когда в языке не существовало стандартизированной нормы.
“В результате люди утрачивают способность ясно излагать свои мысли, доносить информацию друг до друга, т. е. язык перестает быть орудием изложения мыслей человека.”
Есть подозрение, что язык, как и другие органы, со своими функциями изначально справляются ни шатко, ни валко, и каждый оперирует ими, как может. А заимстсвования и нехорошие словечки просто удобные объекты для сбрасывания вины.
“Соответствующие связи в природе только на первый взгляд представляются поверхностными, на самом деле это достаточно глубокие причинно-следственные связи.”
Причинно-следственные связи это абстрактное понятие разума и в природе не существуют…
“Общество, пренебрегающее языковой культурой, «загрязняющее» свой язык, со временем деградирует, и, как правило, в таком состоянии перестает уделять достаточное внимание экологической ситуации вокруг себя.”
… Но люди, которые этого не понимают, любят создавать связи, там где их нет, в стиле “порядок в мире - порядок в квартире”. Также и тут, большое число социальных перемен, которые можно осмыслять и осмыслять, в результате которых экологическая ситуация в городах стала значительно сложнее, и это всем понятно, но осмыслять это достаточно сложно. Поэтому просто учитесь грамотно говорить.
“Каждый день в мире вместе с последним носителем умирает какой-нибудь язык, а вместе с ним — верования и взгляды какого-либо этноса.”
Не каждый день, но такое случается, поэтому забудьте вы про вымирающие языки и давайте защищать язык, который на пятом месте по численности говорящих в мире, от грязи, это же гораздо легче и интереснее!
“Язык не может быть сохранен навсегда так же, как экспонаты в музее,”
Может, но это требует большой работы по документации, а кому это интересно? Смотри предыдущий тезис.
“Однако, разговаривая между собой на французском языке, они никогда не смешивали русскую речь с французской.”
Цитата филолога А. Слепова из интервью изданию “Мел”:
“Заимствования из немецкого и французского особенно активно осуществлялись в XVIII–XIX веках. Например, из немецкого языка были заимствованы следующие слова: «бутерброд», «галстук», «шляпа», «бухгалтер», «лагерь», «томат», «солдат», «штраф», «курорт» и многие другие. В числе французских заимствований в русском языке такие слова: «будуар», «гардероб», «желе», «актер», «балет», «атака», «гарнизон», «департамент», «пистолет» и т. д. Будучи связанными с самыми разными сферами жизни человека (профессиональные приспособления, наука, военное дело, медицина, искусство, еда, предметы быта), эти слова помогают русскому языку «быть с веком наравне», то есть отражать динамику жизни.”
Трудно представить, как они могли столько заимствовать и не смешивать эти слова с русскими.
“Бороться с этим можно лишь следующими способами: каждый русскоговорящий должен как можно чаще употреблять русские слова, избегая ненужных заимствований, читать художественную литературу, заниматься родным языком; не засорять речь словами-паразитами, излишним количеством иностранных слов и сквернословием; стремиться к высокому уровню образованности и культуры.”
Конечно, это лучше, чем ничего. Проблема только в том, что среднестатистический индивид больше переживает больше по поводу формы только тогда, когда пребывает под катком образования, будучи в школе или ВУЗе, где от него это требуется. Как только он от него высвобождается, на первое место, как правило, ставится содержание.
“Однако в первую очередь необходимы меры продуманной языковой политики: на экологию языка должно обратить внимание государство.”
Репрессий, как известно, много не бывает.
“Между тем проводимая политика в области образования демонстрирует пренебрежение к русскому языку.”
Это неправда, и автор это знает, уже хотя бы потому что привел только один аргумент: вводят много предметов посвященных иностранным языкам... И тут же говорит, что в этом нет ничего плохого.
“Возродить русский язык…”
Говорит человек, который начал статью со словами, что данный язык будет всегда востребован…
Честно говоря, продолжать разбор этой и подобных статей можно еще дольше, но, видимо, мой ресентимент по поводу их брюзжания не настолько силен, чем их, по поводу понятно чего. Взять только эту статью, которую я взял из академического ресурса, с целью поднять значимость своей статьи и своих тезисов в глазах тех, кому это важно, несмотря на все регалии и статус, после прочтения, становится очевидно, что эти люди прикрывают своим брюзжанием свою же глупость.
Напоследок, хочу отметить, что в одном биологические метафоры попадают в точку. “Мусорные” слова действительно имеют свойство паразитарности, спорадичности и сиюминутной произвольности, вылетая порой из-за рта без какого-либо осмысления. В связи с этим я решил провести свой эксперимент и, прежде чем опубликовать статью, в течение нескольких дней проследил за своими “паразитами”, поэтому делюсь, так сказать, guilty pleasure analysis:
“ой-вей” (фраза на идише, выражающая боль, недовольство, тревогу, раздражение.)
“чики-пики-бамбони” (сложно сказать, видимо, мем из майнкрафта)
“хилиться” (лечиться, англицизм)
“чушпаня” (достойные представители общества)
“хз” (Христос Знает)
“запилить” (старый мем про буйного славика)
“шарить” (сленг, понимать, делиться)
“cссударь” (моя попытка заменить вульгарную самку собаки на нечто более утонченное)
И многие, пропущенные сознанием, другие.