Какова же вторая форма добродетельного страха?
Б. Вторая форма страха присуща совершенной любви к ближнему. Она проистекает от любви к Богу, тогда как первая форма изгоняется этой любовью. Она представляет собой страх быть отделенным или отдаленным от Бога, страх оказаться лишенным «причастности к любви». Как совершенно справедливо указывает Климент Александрийский, «то, чего боятся [этим страхом], это не Бог, а отдаленность от Бога». «Тот, – объясняет авва Дорофей Газский, – кто обладает истинной любовью, совершенной любовью, как говорит святой апостол Иоанн, того эта любовь приводит к совершенному страху. Ибо он боится воли Божией и соблюдает ее... потому что, вкусив сладости пребывания с Богом, он страшится потерять ее, боится оказаться ее лишенным». И преподобный Иоанн Кассиан очень пространно описывает этот страх, цитируя отрывки из Священного Писания, где он упоминается: «Укорененный в совершенной любви к ближнему неизбежно поднимается на еще более блистательную и возвышенную ступень – ступень страха любви. Последний рождается не от боязни кары, не от желания воздаяния, но от величия самой любви. Это то соединение уважения и внимательной привязанности, которое сын испытывает к отцу, полному снисхождения, брат – к брату, друг – к другу, жена – к мужу. Этот страх не знает ни побоев, ни упреков, то, чего он опасается, – это поранить любовь, нанести даже самую легкую рану. В каждом действии, до каждого слова любовь [человека] переполнена нежностью в боязни, что пыл любви может остыть к нему хоть на самую малость».
Вторая форма страха, таким образом, является «совершенным страхом», «страхом святых, достигших совершенства и вершин святой любви». Святые, по замечанию аввы Дорофея, «исполняют волю Божию уже не из боязни наказания... но по любви... опасаясь сделать что-либо против Его воли, воли Того, Кого они любят... Святые действуют уже не из страха, но страшатся из-за любви». Вот почему преподобный Иоанн Кассиан отмечает, что «именно святых, а не грешников слова пророков призывают к этому страху: Бойтесь Господа, все святые его, ибо нет недостатка у боящихся Его (Пс. 33:10). Так, не подлежит сомнению, что не уменьшается совершенство того, кто боится Господа таким страхом... Именно о страхе любви говорит пророк, когда описывает семиобразный Дух, который, вне всякого сомнения, снизошел на Богочеловека по домостроительству Воплощения: И почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия (Ис. 11:2), и затем, как завершение всех этих даров: И страхом Господним исполнится (Ис. 11:3). Здесь важно прежде всего хорошо понять, что он не говорит: «Дух страха Господня будет покоиться на нем», как он сделал это с другими дарами, но: «Дух страха Господня исполнит его». Воистину, этот Дух изливается с таким изобилием, что, когда Он охватывает душу, тогда овладевает ею не частично, но целиком. Это логично. Действуя только с любовью, которая никогда не пройдет, Он не только наполняет, но безраздельно и навсегда подчиняет себе того, кого охватывает... Таков страх совершенных, о котором сказано, что он наполнил Богочеловека, пришедшего не только для того, чтобы нас искупить, но должен был также дать нам в своем Лице образ совершенства и примера добродетелей».
Только никто не может, по утверждению аввы Дорофея Газского, обрести этот совершенный страх, не познав прежде первой формы страха: «Невозможно достичь совершенного страха, не пройдя через страх начальный, ибо сказано: Начало мудрости – страх Господень (Пс. 110:10), и еще: Начало и конец – страх Господа».
Страх как добродетель получается необходимо стяжать, как в принципе и всякую добродетель?
Тому, кто еще не достиг святости в бесстрастии и совершенства в любви, нужно стремиться обрести этот начальный страх. Ибо в противоположность страху-страсти, страх Божий не бывает спонтанным в человеке, но является добродетелью, которую человек должен стараться приобрести с помощью Божией. Вот почему он становится предметом заповеди: Бога бойся... ибо это – весь человек (Еккл. 12:13); со страхом и трепетом совершайте свое спасение (Флп. 2:12); со страхом проводите время странствования вашего (1Пет. 1:17). Человек не сможет продвигаться вперед по пути делания, не будучи постоянно «защищенным» этим внутренним расположением, как это образно описывается у преподобного Варсонофия Великого: «Когда человек собирается в путешествие, он надевает сандалии... Материальная подготовка должна наводить на мысль о подготовке духовной. Нужно взять духовные сандалии, то есть подготовиться страхом Божиим, вспоминать о том, что все должно совершать в страхе Божием».
Каковы условия стяжания страха Божия?
Он «происходит от веры». С другой стороны, он напрямую связан с исполнением заповедей, как на это указывает Псалмопевец: Блажен муж, боящийся Господа, заповеди Его он возлюбит весьма (Пс. 111:1); блаженны все, боящиеся Господа, ходящие путями Его (Пс. 127:1) – и Екклесиаст: Бога бойся и заповеди Его храни (Еккл. 12:13). Причем эта связь настолько сильна, что святые отцы часто понимают под страхом Божиим именно исполнение заповедей. То, что человек действительно обладает этой добродетелью, проявляется только через исполнение Его воли, выраженной в заповедях. Ведь и бесы боятся Бога, но тем страхом, который не является добродетельным, ибо хотя он и предполагает признание Его Всемогущества, однако не сопровождается исполнением Его воли.
Отречение от мира, духовное пренебрежение по отношению к земным вещам являются еще одним его условием. Размышление о смерти и о конце мира а также уединение, которые очень тесно связаны с перечисленными прежде условиями, равно способствуют возникновению страха Божия. Кроме того, условием являются регулярное испытание собственной совести, познание своей греховности, скорбь и слезы. Святые отцы также советуют тем, кто стремится приобрести добродетель, регулярно посещать духовное лицо, которое уже ею обладает.
Достаточно ли одних усилий человека чтоб стяжать эту добродетель?
Однако не нужно забывать, что страх Божий как добродетель является проявлением благодати и, хотя усилия человека обязательны для его приобретения, остается тем не менее даром Божиим и, следовательно, должен быть испрашиваем у Него в молитве. Именно через молитву человек может получить очищение, позволяющее почувствовать страх Божий, который невозможно испытать даже на его начальных ступенях, пока личность полностью подчинена страстям. Вот почему «начальный страх» сам по себе уже предполагает некоторое духовное развитие и является, таким образом, добродетелью, присущей не новоначальным в строгом смысле слова, но скорее опытным.
Блаженный Диадох пишет, применяя выражения, свойственные медицине: «Раны, которые поражают тело, когда они остаются необработанными и не получают ухода, не чувствуют действия лекарства, которое применяют к ним врачи, но, будучи очищенными, ощущают действие лекарства: оно начинает быстро помогать и приводит к скорому выздоровлению. Так и душа, когда о ней не заботятся и она вся покрыта проказой страстей, не может чувствовать страха Божия, даже если ей непрестанно угрожают страшным и великим Божиим Судом. Но когда душа начала очищаться напряженной молитвой, тогда в качестве истинного живительного лекарства она чувствует страх Божий, обжигающий ее, словно в огне бесстрастия, действием своих упреков».
Каковы плоды того, кто сподобился стяжать страх Божий?
Плоды страха Божия особенно многочисленны и важны, поскольку он является одним из оснований и условий духовной жизни. Святитель Иоанн Златоуст даже утверждает: «У вас есть сокровище более великое, чем все богатства ... – страх Божий».
Прежде всего, он отвращает человека от греха, как учит Соломон. Он очищает человека от всякого зла и всякой страсти и является поэтому лекарством всеобъемлющего действия. Преподобный Иоанн Кассиан расценивает страх Божий как крест, на котором аскет должен умереть для мира. А блаженный Диадох Фотикийский отмечает, подчеркивая его терапевтическую ценность, что «как истинное живительное средство он словно обжигает [душу] действием своих упреков... Поэтому отныне [душа] постепенно очищается и идет к совершенной чистоте». Святитель Григорий Палама видит в страхе Божием «основу воспитания, очищающего душу», то, что «от всего ее избавляет и очищает... чтобы сделать из души словно чистую доску, готовую принять дары Духа Святого».
Врачующее действие страха Божия оказывается особенно эффективным против страстей, огрубляющих душу и парализующих духовную жизнь: уныния («Ничто не может так действенно прогнать его», – наставляет преподобный Иоанн Лествичник), забвения и небрежения, против малодушия и расслабленности, очерствения сердца в аскетическом значении духовной бесчувственности.
Страх Божий равно очищает душу от всех плотских желаний, от всех помыслов и дурных образов. При этом, устраняя их из души, он охраняет человека от их возвращения. Святитель Василий Великий пишет: «Страх подавляет всякое страстное внушение... Там, где есть страх Божий, вся грязь страстей выталкивается нашей мыслью». Святитель Иоанн Златоуст также подчеркивает эту профилактическую функцию: «Там, где есть страх, дурные желания подавляются, необузданные страсти изгоняются. Когда дом постоянно охраняется отрядом солдат, тогда ни разбойник, ни убийца, ни какой-нибудь другой злоумышленник не осмеливается приблизиться к нему – так и никакая бесчестная страсть не может с легкостью проникнуть в душу, когда страх овладевает ею: все убегают и удаляются, ибо со всех сторон их гонит прочь властная сила спасительного горения». Страх равно отдаляет от души всякую заботу и всякое земное попечение.
Следовательно, страх помогает основному занятию – хранению сердца, которое является условием чистой молитвы, совершенной любви и истинного богосозерцания. з «Ничто не хранит наше сердце так, как страх Божий». И преподобный Варсонофий Великий напоминает о «совершенных, которые способны управлять своим духом и хранить его в страхе Божием, чтобы он не уклонился и не оказался поглощен глубоким рассеянием или обманчивыми образами».
Страх Божий «не только изгоняет из нашего сердца страсти, но и впускает туда все добродетели». Авва Иаков наставляет: «Как светильник озаряет темную комнату, так и страх Божий, проникая в сердце человека, освещает его и научает всем добродетелям». И святитель Иоанн Златоуст утверждает: «Ничто так не способствует возрастанию и расцвету добродетели, как постоянное чувство страха».
Страх Божий является условием и началом всякой добродетельной жизни. Он предшествует делам добродетели, и добродетели рождаются из него, поэтому без него невозможно их приобрести, как весьма ясно говорит об этом преподобный Исаак Сирин. Святитель Иоанн Златоуст учит тому же: «Человек так же отдаляется от добрых дел, когда не испытывает этого чувства, как и [удаляется] от злых дел, когда испытывает его».
Этот страх настолько сильно отвращает человека от зла и очищает от него, что позволяет ему достичь блага, как ясно высказано в одном из поучений апостола Павла: Очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием (2Кор. 7:1). И совершенно определенно, страх Божий настолько же благоприятствует исполнению заповедей. Блажен муж, боящийся Господа (Пс. 111:1), – говорит Псалмопевец. Почему? «Потому что он с рвением берется за исполнение заповедей», – отвечает святитель Василий Великий, повторяя продолжение псалма. Ибо «те, которые живут в страхе, не смогут ни позабыть, ни блюсти с небрежением ни одну из заповедей, которые им даны».
Страх Божий укрепляет веру, из которой он происходит и которая лежит в самом основании духовной жизни. Соединенный с этой верой, он дает человеку «силу предпринимать что угодно, даже то, что кажется трудным или невозможным большинству», делает его упорным и решительным в его путях, «укрепляет его сердце», тем более что дает непоколебимую веру в Бога. Поэтому человек получает благодаря страху большую внутреннюю устойчивость как перед невзгодами этой жизни, так и перед врагами, с которыми он должен встретиться на духовном пути лицом к лицу. В противном же случае чем более от него отдалился страх, тем более им управляют непостоянство и изменчивость.
Как приобретению страха способствуют покаяние, сокрушение и слезы, так и сам страх, в свою очередь, является источником этих покаянных проявлений, будучи фактором, который их развивает и усиливает.
Страх способствует молитве и делает ее усердной. Он делает плодоносной просительную молитву. «Это великая радость, что кто-то просит со страхом Божиим. Он [может быть] уверен, что его просьба будет исполнена», – пишет преподобный Варсонофий Великий. Но из него проистекает также и славословная молитва, как написано: Хвалите Бога... все... боящиеся Его·, убойтесь Бога и воздайте ему славу (Откр. 19, 5; 14:7). И именно страх также «порождает непрестанную молитву к Богу в сокрушении и исполнение евангельских заповедей», – замечает святитель Григорий Палама. Он помогает сделать чистой любую форму молитвы по мере того, как порождает в душе трезвение.
Страх Божий является и основным источником смирения, настолько, что одному брату, спросившему, «как человек достигает смирения», авва Кроний отвечает: «Страхом Божиим».
Но, как мы объяснили выше, он приводит человека прежде всего к любви – венцу всех добродетелей.
Из очищения от страстей, из бесстрастия и, соответственно, из исполнения заповедей, из жизни, полной добродетелей, вершиной которых является любовь, происходит духовное знание. Вот почему страх Божий косвенно является неотъемлемым условием и началом любви, и в особенности ее первой ступени – мудрости. Поэтому многократно повторяется в Писании, что начало премудрости – страх Господень, разум добр у всех, руководящихся им (Пс. 110:10). Святитель Иоанн Златоуст категорически утверждает в этом ключе: «Тот, кто добродетелен и боится Бога, мудрее всех людей», и еще: «Тот, кто боится Бога, обладает мудростью». Святитель Григорий Палама видит в страхе Божием начало не только премудрости, но еще и Божественного созерцания. И преподобный Исаак Сирин ясно показывает, каким образом страх ведет к премудрости: «Из веры рождается страх Божий. Когда он сопровождается делами и возрастает, тогда, как бы он ни был далек от совершенного, он порождает духовное знание... Вера возбуждает в нас страх, и страх понуждает нас каяться и трудиться. Так дается человеку духовное знание, которое есть ощущение таинств, порождающее веру истинного созерцания. Однако духовное знание не рождается так просто из чистой веры – это вера порождает страх Божий. А когда мы начинаем действовать в страхе Божием, тогда из энергии этого страха рождается духовное знание, как сказал преподобный Исаак Сирин: «Когда кто-то приобретает волю следовать страху Божию и правой мудрости, он тут же получает откровение таинств». И преподобный Иоанн Кассиан подчеркивает, что страх Божий необходим не только для приобретения знания, но еще и для его сохранения: «Один из пророков хорошо выразил его величие: «Сокровища спасения суть мудрость и знание, но страх Господень им сокровище”. Нельзя было ярче подчеркнуть его достоинство и его ценность, чем сказав, что сокровища нашего спасения, которые заключаются в истинной мудрости и знании о Боге, сохраняются только этим страхом».
Разумеется, духовное знание не является плодом страха Божия самого по себе, но есть бескорыстный дар от Бога в ответ на молитву и на все аскетические труды человека – на то дело, в котором, как мы увидели, страх играет первостепенную роль. Поэтому преподобный Исаак Сирин старается уточнить: «Не страх Божий порождает это духовное знание... Но знание вручается [человеку] как дар с того момента, как в нем начинает действовать страх Божий».
Предыдущие соображения позволяют нам также понять, почему святые отцы считали страх Божий источником духовного блага для человека. Вслед за Псалмопевцем, который пишет: Блажен муж, боящийся Господа (Пс. 111:1), святитель Иоанн Златоуст утверждает: «Счастливым человеком может быть только тот, кто боится Господа», и еще: «Тот, кто боится Господа... наслаждается настоящим и постоянным счастьем... Именно в страхе Божием состоит истинное счастье».