уже не помню сколько я здесь, в мансарде. как-то неприятно, невероятно тоскливо. делец не должен тосковать, иначе азарт пропадёт. чувствую, что сам пропадаю. грустно, что больше нет чебурашки, у которого нет друзей. (мы, можно сказать, были частью одного целого явления. яркого и мощного, к моему величайшему сожалению, короткого…что бы мы смогли вместе! это я… прости меня.) дело будет таково - завтра в 11 часов утра иду на чистые пруды, приметил там седого антиквара, дед лет 70, брюзга, мелюзга, чума. счастлив будет тот, кто узнает о смерти его. такой человек, ограбить его - благое дело. одет буду хорошо, дело дневное. благо, завтра воскресный день, меньше всех вероятность, что произойдёт что-то плохое. захожу, здрасьте, здрасьте, говорят у вас остались ещё царские золотые, да есть (отворачивается)… тут я кулачищем своим бах по его головешке, та ушла в плечи, без сознания - закрываю лавку, граблю, убегаю через чёрный ход. скажете, ну и где тут «дело», обычный грабеж, да и зачем днём. а затем, граждане, что ночью лавка закрыта и нужно бить витрину, а витрина модерн. красота. а история с дамой, живущей напротив после, её дело сложное, надо тщательней обдумать, что пристали? непременно все будет. что-то витает в воздухе…
конец четвёртой части