Ещё месяц назад я прочитал антологию русской военной поэзии "Воскресшие на третьей мировой"; составили её видные деятели патриотической культуры: Захар Прилепин, Олег Демидов и Алексей Колобродов. Книжка вышла совсем недавно, прямо перед Новым Годом. До неё вышла антивоенная антология "Поэзия последнего времени" по редакцией Ивана Лимбаха. Таким образом, общество раскололось теперь и в сфере поэтического, образовав как бы два условных лагеря: патриоты и либералы. Вот это я и хочу обсудить.
Поэзия последнего времени.
Сперва обсудим её. "Большего позора, чем «Поэзия последнего времени», русская литература не видела никогда", - негодует Олег Демидов. Полностью поддерживаю его мнение. Скажу честно, я читал её небольшими отрывками, но даже этих отрывков мне хватило, чтобы понять саму суть этой страшной вещи. Поэзия последнего времени (далее ППВ) далека от всего: прежде всего от реальности и от самой поэзии. Система координат и ценностей здесь полностью опрокинута с ног на голову, что я, кстати говоря, и пытался зафиксировать в своём стихотворении "Евангелие перевёрнутого мира". Сатанинская Библия, Евангелие патологического шизофреника, демонические Псалмы, - такие оксюмороны первыми приходят на ум при прочтении текстов ППВ, но нет: это слишком мелко, неубедительно и недостойно даже для Библии со знаком минус, слишком вымучено и искусственно для Евангелия психопата, слишком бедно и глупо для инфернальных Псалмов. Я бы, скорее, охарактеризовал ППВ, как: атлас человеческой глупости и невежества, нигилизм, недостойный называться нигилизмом, ленивый, бедный постмодернизм, пугающийся собственной тени, дешёвые выкрики обиженного подростка, и т.д.
Сами либералы в нынешней культуре мнят себя, если не гуманистами 16 века, то уж точно эдакими нигилистами, как Базров, непонятыми гениями, как Чацкий, революционерами декабристами вроде Пестеля или, на худой конец, белоэмигрантами (Набоков, Бунин, Бродский - иконы в их системе ценностей, которые они отделяют от остальной литературы). К слову, составители сборника специалисты по творчеству Бродского и Набокова. Но либерализм, как и гуманизм, в своих изначальных значениях далеки от сегодняшнего перевёрнутого тоталитарного либерализма или либерал-фашизма, который и составляет суть идеологии сегодняшних "либералов", это уже очевидно; как я уже писал выше, до нигилистов им далеко, потому что адекватный нигилизм всё равно подразумевает какую-никакую систему ценностей, ограниченную чем-то; Чернышевский и Гаршин тоже критиковали власть и высказывались против войны, но они сохраняли свой гражданский долг, не клеветали исподтишка, не хаяли с пеной у рта русскую армию, не обесценивали их подвиги, но сносили все тяготы, ибо это и есть гуманизм. Гаршин так вообще, пошёл добровольцем на войну с Османской империей, хотя не хотел, он ненавидел войну, но пошёл на неё - дворянин! - из-за чувства гражданского долго. Вот это и есть здоровый и зрелый либерализм уже 19 века. Как точно выразился Анатолий Вассерман: "Современный либерализм неограничен ничем; это вечный вопрос: свобода "от" или свобода "для"". Нынешняя свобода "от" в корне своём бесцельна и бессмысленна, это свобода ради свободы, прихоти ради прихотей, удовольствие ради удовольствий, формализм для формализма, игра для игры. Поэтому нынешним "либералам" ни за что не понять ни декабристов, ни белоэмигрантов, которые в первую очередь, были личностями со своей ограниченной системой свобод, а только уже потом, высочайшего таланта писателями. Даже Бродский, насколько я знаю, не позволял себе таких вольностей, как например, воспевать холодную войну и желать России скорой погибели. Это было бы немыслимо. Единственно, за что действительно и основательно могут зацепиться современные представители пвсевдолиберальной антирусской псевдопоэзии, это за остатки шестидесятнического диссиденства, главным образом, в лице Солженицына и Гандлевского, а также за помоечный перестроечный постмодернизм в лице Пелевина и Сорокина. Это им и остаётся. Взять даже Веню Ерофеева моего любимого. В "Москве-Петушках" он буквально растоптал эту грубую, махровую, тупую советчину, вытер ей зад, посмеялся, снова растоптал и напоследок выблевал всё своё "Розовое крепкое" за рупь тридцать семь, но он не отрёкся от своей русской идентичности и, я уверен, ни за что на свете он её бы ни на что не променял.
Честно, в писательской традиции, мало кому нравилось быть русским, мало, кто был всем сердцем этим доволен и прыгал от счастья, но те, кто был достоин, несли этот крест. Нынешним либералам этого не понять. И это большая беда. Они скидывают крест, отрекаются, как Иуды, провозглашают себя гражданами мира, хотя и понятия не имеют о мире, в котором живут.
Могу заметить, что, скорее всего, здесь случился перекос белой мысли как раз-таки в оттепель. Когда существенно поменялись координаты, "ротный" ушёл на покой и русские люди вдохнули свежую свободу. Чрезмерно. Перестройка завершила начатое, посеяв огромное облако смуты, которое мы отгоняем и по сей день. И по сей день собираем вот такие мёртвые плоды с некогда цветущего и благородного древа, такие плоды, как например, эта антология поэзии последнего времени.
Здесь и большая ирония, что поэзию такого сорта действительно можно назвать последней, последней каплей срама, которого гневный Бог уж не сможет стерпеть. И эта ненамеренная ирония, а постфактум.
Что касается языка, он крайне скуден, невзрачен, но даже не в этом дело - он искусственен, в этом главное беда. Всё, что искусственно, заведомо обречено на поражение. Противно соприкасаться с этими текстами, но, так и быть, приведу вам несколько.
Вот, например, пишет Василий Темнов:
Кто-кто в теремочке живёт?
Мышка-Наружка
Лягушка-Прослушка
Енот-Сексот
Грач-Стукач
Крот-Патриот
Сверчок-Следачок
Глист-Особист
А кто самый главный и славный зверёк?
Серый Хорёк
Серый Хорёк
Серый Хорёк.
К слову, многие "вирши" этой книги строятся на таких простецких каламбурах, от которых Хармс бы лишь звонко срыгнул и выплюнул косточку. Я понимаю, когда такое пишет ребёнок переходного возраста, но взрослый человек - этого я понять не могу.
"Более ста авторов размышляют о современной истории, об ответственности за происходящее и о метаморфозах русского языка в условиях меняющейся реальности", - написано в аннотации. И какие же здесь, извините меня, осмысления? Не смешите. Вот ещё, это вроде отрывок:
Но и это всё – цветочки… Вот ягодки:
трам-там-там
трам-там-там
маменькин сынок
помещён по частям
в мусорный мешок
мина взрыв
мина взрыв
из отчёта стёрт
государству – призыв,
родине – аборт.
Я писал так в 18-19 лет. Что тут сказать. Мало того, что срам, так ещё и неинтересный и глупый. Без образные тревожные выкрики, бездушные вздохи, мёртвые и тщетные слова. Детально я не смогу разобрать весь сборник, потому что я его целиком не читал, хотя это было бы интересно. Я не спорю, что это, возможно, самые неудачные тексты, т.к. не бывает, чтоб во всей антологии были тексты одного уровня, это понятно. Но общее настроение такое. Упадок, чернуха. Но даже в черноту можно впустить лучи поэзии. Поэзия на то и поэзия. Можно лежать на нарах и царапать на дощечке о том, как заглянуло солнышко через решётку, можно разглядеть "молодого орла", много, что можно, поэзия безгранична и волшебна, она дарует жизнь, обращает смерть вспять. Чернота это не самоцель поэзии. Читаем потрясающие стихи Егора Летова и восхищаемся: "Вечная весна в одиночной камере", да, камера одиночная, но и весна вечная!
Последнее, что хотел бы сказать о ППВ, это непозволительные реплики в адрес своей страны, в адрес нашей армии и всех, кто её поддерживает. Для меня удивительны такие нападки. Да, поэзии не чужды едкие эпиграммы, но в эпиграммах всегда есть доля шутки и насмешки. Здесь же насмешка перерастает в лютую ненависть, желание сжечь всю Россию, убить каждого нашего солдата и т.д. Это уже нездоровая патология диагноза либеральный фашизм. Постепенно определённая часть общества к этому движется. Чтоб вы понимали, даже в нашей военной поэзии мы не позволяем себе выражаться о немцах, так, как они выражаются, по сути, о самих себе, о русских. Жалко этих людей искренне.
Воскресшие на третьей мировой.
На ней (антологии) сосредоточусь сильнее, т.к. полностью её прочёл. Во-первых, большое спасибо вам, Захар, это уникальная работа в нынешнее время, и большое чудо, что Вы смогли всё-таки издать эту книгу в условиях либеральной оккупации - это большой шаг.
В сборник вошли стихи периода 2014-2022 год. К слову, в ППВ вошли стихи, написанные непосредственно после начала СВО, таким образом, весь их стыд смешон и безоснователен, т.к. 8 лет уничтожали русских людей (а в период с 20 по 24 февраля 2022 года в день умирало примерно по 1000 человек), но почему-то осмыслить они захотели как только мы впустили войска, такой вот интересный синдром с задержкой. Вернёмся к "Воскресшим на третьей мировой" (далее ВТМ), книга уникальна тем, что многие из авторов, которые в неё вошли, родились и живут на Донбассе, часть людей гуманитаркой помогает фронту, постоянно в горячих точках, есть несколько военкоров в том числе Семён Пегов. Также уникально и то, что книга охватила взгляды всех возможных поколений, начиная от шестидесятников в лице Владимира Алейникова, современника любимого моего Губанова из "СМОГ" и Александра Проханова, до поколения 90-ых (самому молодому автору - 26 лет).
Все авторы сборника так или иначе поддерживают СВО, многие с самого детства видели ужасы войны. В этом плане сборник получился очень честным, цельным, без налёта пустого постмодернизма в плохом смысле этого слова, почти в каждом стихотворении авторы манифестируют или хотя бы напоминают о наших традиционных ценностях, славят нашу победу, рефлексируют по поводу будущего и настоящего России, или повествуют о извечной тяжести быть русским - таковы основные сюжеты большинства стихотворений. Многие авторы обращаются к прошлому. Вот, на мой взгляд, хороший пример обращения к старым формам стихосложения у Марии Ватутиной, очевидно заимствованный из Некрасовской поэмы: строчный логаэд из двух стоп ямба и одной стопы дактиля:
«...Дивісь, якая гарная
Взвилась на небо дівчина…»
Москва стоит угарная,
На въездах непридирчива.
И падает тихонечко
Обугленное яблочко.
«О чем вздыхаешь, донечка?»
«О новом платье, матiчка...».
Сразу же перед нами фольклоризуется эта летняя Донбасская зарисовка, история находит отголоски и оттенки в прошлом, очень удачный размер. А образ яблочка становится особенно трогательным.
Или вот, например, пишет Андрей Добрынин, удачный пример использования раёшного стиха на манер былин, местами переходящего в наш древний тонический стих:
"Теплые, мягкие люди, нажми – и кровь потечет,
Но это не просто люди, а боевой расчет.
Грязные, закопченные железные короба,
Но это не просто танки – это твоя Судьба.
В осатаневшем мире никто не внемлет тебе,
А значит, надо прибегнуть к танкам, то есть к Судьбе,
Хоть это совсем не просто, хоть стынет сердце в груди,
Когда лейтенант сержанту командует: «Заводи».
В этом жестоком мире способов много есть,
Чтобы тебе пришельцы сумели на шею сесть,
Вопят певцы и актеры: «Смирись, а не то беда!» –
С глупцами это проходит, но с танками – никогда..."
Замечательный образ танка, притягательный военный пафос без ноток фальши. В конце концов, хорошая солдатская песня!
Вот ещё образец хорошего, здорового военного пафоса в стиле Маяковского от Максима Замшева:
Будет победы коктейль бессонным,
Ночью испей его.
И над Донецком и над Херсоном
Главное – ПВО.
Целыми днями поют солдаты
Вагнера в ЧВК.
Родина будет большой, богатой,
Мирной на все века.
Многоязыка, сильна, степенна,
Крепкая, как Массандра.
Будут мальчишки играть в Арсена,
Гиви и Александра.
Плакатность здесь ничуть не отторгает, хотя, возможно, ЧВК всё-таки стоило заменить. Плакатность отторгает, когда она пуста и в ней недостаточно смысла, но здесь в конце она потрясающе раскрывается в образах Арсена, Гиви и Александра (наших военных героев). Сильное сравнение: "Крепкая, как Массандра". Не чужд патриотам и адекватный, интересный постмодернизм, я был приятно удивлён, когда прочитал стихотворение Сергея Калашникова "JETLAG". К сожалению, нигде его не нашёл, поэтому в комментариях прикреплю фото.
Больше всех порадовал меня Семён Пегов. Он заметно выделяется среди прочих авторов, его взгляд очень точен и тонок, одновременно с этим интересен. Рефлексия человека на войне, зов обращённый прошлого, задаёт вопросы здесь, находит ответы там. Во многом я слышу в нём голос Фёдора Терентьева (если он, конечно, не мистификация, а я верю, что не мистификация). В Семёна очень верю, слежу за ним, вот один из его стихов:
В февральских маршах высшие чины
осколками ракет посечены
степных аллей вангоговы обрубки
троянски не обдуманы поступки
скребут умы купцы и горлопаны
хрустят во рту азовские рапаны
погружены в прифронтовые дрязги
затвор над их затылками не лязгал
жуют песок бубенчатые тралы
торчат домов кошмарные кораллы
на пепелище города Марии
где сто постов железом заморили
в разгар густой мучительной весны
азовские развилки и кресты
весною обезличенный состав
закатами надломленный сустав
и сколько тут за мужество ни ратуй
мы декабристы каторжане и пираты
идём на штурм бессмысленно горя
без неба в голове и без царя
смертями пустырей неомрачимы
голодно-первобытные мужчины
в безвременной и сладостной тоске
лежим на мариупольском песке
и души обезврежены войной
и кровь как христианское вино
по жилам жизнь размеренно гоня
подальше от купцов и цыганья
выстраивает роту в три ряда
моя новороссийская орда.
Прекрасная парная рифмовка, сильнейшие и нетривиальные образы, одно цепляется за другое, проглядывается сюжет, большая динамичность. Стих отпечатывается яркими пятнами во многом из-за своей живописности: Ван Гог, Верещагин, даже отголосок Босха просачивается сквозь эти тирады. Словом, здесь можно много, что обсудить.
Не буду перечислять всё, что мне понравилось в сборнике, остановлюсь на этих авторах. К сожалению, и в ВТМ не всё так гладко. Изначально я покупал книгу, чтобы ознакомиться с тем, что вообще происходит сейчас в нашей поэзии, как развивается язык. Разочарования я испытал больше, чем удивления. Да, безусловно, есть хорошие стихи, например, которые я выделил выше, есть и с десяток других неплохих стихотворений, но по большей части сборник получился, хоть и цельным по своей идеологии, но очень хлипким по содержанию. Единственный "алмаз", который как-то сверкает надеждой это, конечно, на мой взгляд, Семён Пегов. Сильнее Пегова в сборнике я ничего не нашёл. Во многом разочаровался в Игоре Караулове и Александре Пелевине, за которыми я следил. Всё-таки медийность очень вредит настоящей поэзии. Нецензурная лексика не к месту, плакатность в плохом смысле этого слова, пустые назывности, избитые приёмы, набор неоригинальных образов, раскидывание прописными истинами и т.д. Самое главное, нет осмысления, рефлексии! Нет образа! Поэтому ВТМ я по доброму воспринимаю как хороший фольклоризованный сборник (по тому что он, главным образом, из народа) частушек. Едкие эпиграммы и каламбуры без ненависти, а скорее, как они и должны быть, с лёгкой издёвкой. Традиция древних лирических песен про то, как сына, мужа потеряла, разбойничьи песни, плачь по убитым, скорбь, былины про новых "богатырей". Многие авторы не имеют литературного образования, но это и не важно, однако сразу чувствуется. В любом случае, это хорошая агитация, это крики о наболевшем, это попытки проснуться и, наконец, "встать с печи".
Авторов патриотов я уважаю за их гражданскую позицию. Стихи, ну стихи не самое важное в этом мире. Но при том, повторюсь, некоторых авторов я действительно для себя выделил, то есть хорошие стихи есть, но их мало. Здесь же видна разница в самих названиях: "Поэзия последнего времени" как бы, глумясь на всем, чем можно и нельзя, хочет своим фактом обратить время в конец, закончить всё, "Воскресшие на третьей мировой" же напротив говорит о воскрешении, о жизни долгой и непростой, она созидательна, и это - главное. Разрушительные идеи никогда не приносили людям что-то хорошее. ППВ по своей сути разрушительна и чудовищна, ВТМ - соборна и созидательна. И хочу заметить, что НИ ОДИН из авторов, включённых в ВТМ смерти никому не пожелал. Вот и вся разница.
Будет ли воскресение? Будет. И не одно.