Кажется, у меня будет слишком позитивно на фоне других историй, но всё-таки я помню.
Беременность вторая, с разницей 2года, 2 месяца.
После первых родов, в которых хоть и не было ничего откровенно ужасного, почему-то страшно не хотелось повторения. Осадочек остался. Я поискала другие варианты роддомов, но в нашем городе все остальные явно хуже. Очень мечталось о домашних родах, но муж оказался против.
Поэтому я сделала всё возможное, чтобы выехать из дома как можно позже - когда схватки были каждые две минуты.
Позвонив в звонок у дверей приёмного покоя, я упиралась в дверь лбом. В приёмном покое сказала, что схватки каждые минуту-две. Мне сказали раздеваться, что я почти радостно и сделала. Мне сказали заполнять документы, и это было куда менее радостно. Я успела пару раз написать свою фамилию - оочень размашисто, строки на три, и тут пришла следующая схватка. Я, кажется, сказала что-то типа "Гхаа...", и врач приёмного покоя мигом уложила меня на каталку и повезла в лифт и в родзал. Документы дозаполнил муж. Меня это почему-то особенно радует.
В лифте мне говорили не тужиться. Я, собственно, и не тужилась, "оно само". Описания потуг как "хочется какать" для меня были не верны вообще. Потуги были - как будто меня тошнит, только вниз. Невозможно сопротивляться, расслабиться или притормозить. На каталке в лифте я лежала на боку, когда отошли воды. Тёплые.
Завезли меня в родзал, кое-как перелегла я на кресло, очень не хотелось эпизиотомии, между схватками я мысленно пнула себя и заставила себя сказать "Только, пожалуйста, без эпизиотомии". Мне ответили смехом и "ну тут уж как получится". На кресле характер схваток изменился - стал более неприятным и менее продуктивным - меня уже не "тошнило вниз", мне просто было больно. Я сжималась и корчилась, хотя точно знала, что так нельзя. На какой-то схватке мне в лицо то ли брызнули, то ли плюнули водой. Лицо сразу расслабилось, и я непроизвольно сказала:"Хорошо!" Кто-то засмеялся: на неё плюнули, а ей хорошо. Я видела и чувствовала, как акушерка пытается растянуть мою прoмежность, там уже была макушка, и акушерка водила пальцем по кругу, натягивая кожу. Мне велели тужиться, и я старалась. Мне почему-то показалось, что уже практически всё, и, когда стало больно, я даже слегка обиделась. Но боль была другая, она ещё не успела меня достать, и поэтому переносилась легче. Я увидела, что кто-то берёт в руки ножницы и подходит ко мне. Я крикнула:"Нет! Пожалуйста! Не надо!" Они страшно обиделись и ответили что-то из серии "ну смотри у меня, ты ещё пожалеешь". Где-то фоном шёл разговор про то, завели ли историю. Кто-то посылал кого-то срочно эту историю завести, чтобы время рождения было позже времени приёма. Попутно меня спрашивали, в каком возрасте первая менструация, начало половой жизни (это им вообще зачем?), количество родов, рост и вес первого ребёнка. Я тужилась. Думала, рожу за первую потугу, максимум вторую, но получилось раза с пятого. При этом малыш родился одномоментно, голова и туловище сразу. Хоть я точно помню, нам объясняли на курсах, что плечики должны разворачиваться между потугами и рождаться в следующую.
Пуповину перерезали, видимо, сразу, настаивать ещё на чём-то я была не способна. Сына положили мне на живот, скользкого и тёплого. Он попробовал взять грудь, но без особого успеха. Потом его унесли и положили на подогреваемый столик. Все ушли, кроме врача, которая зашивала разрыв, многократно повторяя, какой ужасный разрыв, как плохо зашивать, как я не права, что лучше бы я рожала дома. Я попросила обезболивание при зашивании, и айайайкала, когда кололи анестетик и когда зашивали, а мне опять говорили, как сильно я виновата. Все остальные ушли, потому что в другом зале кто-то рождался. Женщина громко кричала. Я спросила у врача:"Неужели я тоже так кричала?" Мне ответили, что тут-то нет, но ведь основных криков они не слышали. Типа я кричала до попадания к ним? Да я вообще молчала! Я сказала, и мне не поверили. Наконец-то она дошила и ушла. Малыш лежал на столике и громко плакал. Никого не было. Я была почти голая, в рваной бумажной рубашке, с ногами на скобах, и меня колотило от холода. Кто-то прошёл мимо, спросил:"Чего дёргаешься?" - "Я не специально, просто холодно",- "Аа..." - и ушла. Малыш плакал. Я лежала. Через несколько минут пришла уборщица, забрать мусор. Увидела меня, принесла одеяло и укрыла, а ещё по моей просьбе приглушила свет. Спасибо ей за это. Через вечность пришли люди, подали мне сына, сказали рост и вес, и нас оставили вдвоём. Я давала грудь, он немного сосал, немного плакал. Мне кажется, он обиделся, что так долго лежал.
В палату я попала часа через 3 после родов. Отзвонилась мужу, назвала время рождения, он не поверил, сказал, я ошибаюсь. Потому что он в это время ещё даже уйти не успел, заполнял документы за меня. А я уже родила.
Шов от разрыва идёт аж идёт аж до самого заднего прохода, но он почти не болел, в отличие от эпизио. Тогда я две ночи не могла спать.