Тридцать первая глава «Дневника» Саманты Маркл «Остановите карусель!» — о том, как внезапно рушатся казавшиеся такими крепкими семейные отношения (и не только брачные, но и детско-родительские).
В 2013 г. Саманта, до сих пор радовавшаяся за Меган и Тревора, узнала, что «в раю начались проблемы». Попытка узнать подробности у Томаса не удалась — он только коротко сказал, что они улаживают кое-какие разногласия, — но вскоре до Саманты начали доходить слухи о том, что напряжение между Меган и Тревором вызвано не только работой, которая надолго развела их. «На самом деле это было не мое дело», пишет Саманта, но дистанцироваться от слухов не могла — их обсуждали другие члены семьи. Говорили, «что у Мег якобы был роман с кем-то из актеров сериала», а также «что ее лучшая подруга якобы сблизилась с Тревором». Саманта задавалась вопросом, «не нуждается ли Мег в какой-то дополнительной поддержке с моей стороны», но заговорить об этом с ней, разумеется, не могла: «Я могла высказать свое мнение по вопросам, касающимся отца, но что касается Тревора — здесь я держалась в стороне». Но в разговоре с кем-то из членов семьи, похоже, она однажды высказалась на эту тему не особо сдержанно, потому что ей сказали: «Детка, не злись так на Мег — Тревор тоже не безупречен. Для танго нужны двое». Саманта «много думала о Меган и пыталась наладить с ней контакт», но это было не взаимно, и она отступила, уважая ее точку зрения: «Я предположила, что ей было больно и она хотела разобраться с этим самостоятельно», — хотя и чувствовала, что она, дважды прошедшая через тяжелые расставания, могла бы что-то посоветовать сестре или как-то ее утешить.
В апреле 2015 г. у Саманты появился повод для гордости: несколько лет она работала над сценарием фильма «Искупление ангела», и проект наконец-то перешел на стадию фактической разработки. Первым делом она, конечно, рассказала об этом отцу: похвасталась, что «проект набирает обороты и что уже найден специалист по локациям, который работает над поиском идеального места для съемок». Партнер Саманты Марк оказался для нее незаменимым помощником. Ее дочь тоже принимала участие в работе: Саманта учила Ноэль выполнять функции ассистента режиссера, а также наносить актерам грим — многим приемам гримирования она сама когда-то научилась у Дории. Ее бывший муж тоже был рядом — Саманта, изо всех сил старавшаяся поддерживать связь между их семьями, пригласила его участвовать в проекте как специалиста по оружию: «Он пожертвовал своим временем ради нас, и проект был интересным для всех». Томас согласился работать оператором-постановщиком... А вот специалистов по кастингу у них не было, так что сначала этим занималась сама Саманта — и, конечно, «подумала, что было бы замечательно, если бы папа, Мег и я могли вместе поработать над фильмом»: «Естественно, я подумала о своей сестре как об исполнительнице главной женской роли. Я спросила об этом отца, но она работала и в то время как раз путешествовала, поэтому он предположил, что она может быть занята. Наверное, с моей стороны было глупо предлагать такое, потому что у нее уже была работа. Я просто хотела, чтобы она знала, что я забочусь о ней, и я подумала: это был бы отличный способ объединить семью в моем проекте».
Меган так и не позвонила Саманте.
«Мы обе пережили развод, и все же она не могла представить себе, через что прошла я. Она расставалась с нормальным мужчиной, а я развелась с тем, кто играл с куклами G.I.Joe на полу нашей берлоги в два часа ночи. Я могла бы проигнорировать это, но куклы разговаривали, а мой муж исполнял роль чревовещателя. Я бы с радостью поменялась местами со своей сестрой.
Моя дочь находилась под моей единоличной опекой с тех пор, как была совсем малышкой. Я отправила ее в лучшие школы, и она училась по большей части на отлично. Она была чудесной маленькой девочкой, и у меня были проблемы с ее поведением всего один или два раза за все ее детство. Я никогда не устанавливала для нее каких-то особых границ, потому что думала, что они ей не нужны, — и я ошибалась. Я была одной из немногих известных мне родителей, которые могли сказать: моего ребенка никогда не шлепали, потому что я не верю в такие методы воспитания. И я гордилась этим.
Я хотела, чтобы у моей дочери было больше чувства семьи. Мой отец и моя сестра проводили с ней время, и я думала, что ее чувство семьи достаточно крепко. Она преуспевала в школе и была очень творческой. Ее отец, Марк, она и я — мы вместе работали над тизером моего фильма и чудесно проводили время. Но потом я попала в ее собственную историю о Ромео и Джульетте, в которой участвовал мужчина намного старше, и начался настоящий ад.
После того как мой партнер Марк застал их вместе, мне был предъявлен ультиматум.
— Пусть Марк уходит, или уйду я, — однажды сказала мне дочь на кухне.
Я не думала, что ультиматумы — хороший способ уладить дело. Я как наяву услышала доктора Фила, говорящего: «Подростки не правят балом», поэтому сказала:
— Давай поговорим об этом.
Она ушла в свою спальню и хлопнула дверью. На следующий день мне выдали запретительный ордер, в котором утверждалось, что я проявляла жестокость».
Дело о жестоком обращении в семье рассматривалось в суде — и развалилось. К этому времени Саманта уже не могла самостоятельно передвигаться, поэтому любое предположение о каких-то физических инцидентах было нелепым. Ноэль ежедневно находилась в тесном контакте со сверстниками и учителями в школе, и ни одного тревожного сигнала о нездоровой обстановке в семье никогда не поступало. Ее медицинская и стоматологическая карты были безупречными, она училась на хорошие оценки. Никто не замечал ни единого признака того, что этот ребенок мог подвергаться жестокому обращению: «Моя дочь ему не подвергалась. Моя дочь была чудесной, и она всегда получала 100% того, что ей было нужно, и 99% того, чего ей хотелось, — как я и обещала».
Внимательно выслушав и изучив все обстоятельства дела, судья отклонил обвинение. Он не увидел никаких признаков жестокого обращения в семье и соответствующим образом пометил все документы. Вовсе не судебное разбирательство было «самым душераздирающим» для Саманты — а «то, что все свелось к ультиматуму, и когда я не подчинилась дочери, последствия были самыми серьезными»: «Я могла только надеяться, что когда-нибудь моя дочь извинится и мы обретем покой и счастье. Моя любовь и мое прощение всегда с ней».