Когда у опытного следопыта и зверобоя отняли все, он срывает свой гнев на неопытных и молодых товарищах по несчастью. Это аксиома взаимоотношений в мужском коллективе по понятиям.
Несправедливость, безысходность, обман и очковтирательство начальства спускаемое вниз до самого рядового. Отработанная система наказаний без поощрений. Ежедневный риск получить контузию, ранение или путь на тот свет, тот что ждет каждого смертного в конце тоннеля. А жить то хочется в неполных двадцать лет. Все это служба в Афганистане 1980-1989. Но могу четко рассказать только с 1985 по 1986 годы.
Сразу оговорюсь, что в каждом батальоне или полку в ОКСВА, были свои особенности издевательств над новобранцами. Говорю и пишу то, что помню, а именно взаимоотношения в ротах "по понятиям" в Гвардейской 103-ей ВДД. Сразу скажу, что да, коллектив и семья были и достаточно дружный, но взаимоотношения строились категорично на личных боевых успехах и сроке службы. Всем было смешно, а молодым - горько.
Не маленькую роль играл и фактор командира роты. Если папа был трезвенник, то всей роте служилось хорошо и по уставу, а если папа мог заложить за воротник стакан а то и два, то все, пиши пропало. Недомолвки, срывы, обиды на своих солдат и сержантов, показательный шмон. Тогда всю власть в роте брал на себя доверенный папы, он же старшой, пахан, страшный прапорщик Козлодеров или Козлодоев, это как вам больше нравится. Солдатам приходилось подстраиваться под настроение командира роты, а оно часто и резко менялось. А вот под трезвенника, но настоящего "братка" подстроиться было бесполезно. Прапорщик уважал только папу в роте и комбата в батальоне, остальные люди были ему по - барабану. Он заикался, в чемодане хранил медаль "За Отвагу" и на всех давно плевал с высокой тумбочки дневального.
Сразу оговорюсь, что по прибытии в ДРА, новобранцами нас в принципе никто не называл, ведь мы были уже опытными, относительно конечно, солдатами и смелыми парашютистами. Да и слово длинное. Полгода службы уже за спиной. Мы зашли в роту крутыми перцами, но мы ошиблись. Двое молодых против 22 дедов и 12 черпаков. Но называть нас стали еще похлеще. Почему-то снова начали оскорблять нас такими словечками: духи, шланги, жертвы абоrтов, слоны. Это неправильно и странно, ведь мы были духами и слонами по прибытию в учебку, а сейчас прибыв в Афганистан все началось снова? Внимание, а с чьей же легкой руки, вернее тяжелой, мы вернулись в состояние духов? Запахами в ВДВ солдат не называют, на этом хоть спасибо.
И так, инициатором возвращения выпускников учебок, прибывших в Афганистан, а именно в наш отдельный батальон связи, был наш прапорщик, незабываемый и умопомрачительный старшина второй десантной роты, 26 лет отроду, боксер, каратист, контуженный бродяга.
Это был огромного роста спортсмен, фанат боксерской груши и упражнений по каратэ. Человек мышца, имевший жуткий голосовой механизм напоминающий скрежет доспехов Римских гладиаторов, вперемешку с воем морских Сирен во время шторма на рифовых островах.
Ночью он уходил из роты с пистолетом и парочкой гранат к своей возлюбленной, докторше или мед сестричке, в инфекционный госпиталь, около аэродрома, что было строго запрещено комбатом, дабы не принести никакую заразу в часть. Тем не менее дуракам приказ не писан. Или зараза к заразе не пристает. Еще раз напомню, что мы пришли вдвоем в роту, я и Витек, а должно было нас быть прибыть человек десять молодых. А где другие ребята? Их просто недодали и все? Видимо забрали на точки, в полтинник, в Баграм. Кого куда бросили. Отбывали уже тогда номер, нехватка личного состава была во всех подразделениях ОКСВА, без исключения.
Короче говоря мы с Витьком настоящие счастливчики, нас забрал с собой командир взвода, с ним мы прилетели с Каунаса, и повел нас в батальон связи. Ну не сам повел, а в сопровождении заместителя начальника штаба отдельного гвардейского батальона связи, который нас и выцепил из рук офицеров Полтинника. И вот нас двоих сразу начали гонять деды. Не стыдно было 22 или 24 деда против нас двоих? Мне было бы стыдно. По черному нас гоняли, дедов десять, те отморозки, пробивающие фанеру каждые два часа, за малейшую провинность или просто так. Остальные видимо поняли, что двое это слезы и не так сильно наседали. Вот так вдвоем мы и летали, хотя особо мы и не стали летать, не повезло дедушкам. Стирать им носки и подшиву мы категорически сразу же отказались, за что нас лупили по ночам недели две. Пока не дошло до капитальной драки. После чего зам старшины, запретил борзым дедам поднимать этот вопрос.
В отсутствии офицеров роты и батальона, именно наш отважный прапор, словно матерый волк, был полноправным хозяином в нашем модуле, несмотря на то, что здесь, в модуле нашей второй роты связи переносных радиостанций, находился штаб отдельного батальона связи, комната командира роты, кубрик командира батальона, комната представителя особого отдела дивизии, который контролировал наш батальон, а также несколько очень серьезных отдельных рот 103-ей гвардейской ВДД и все это в нашем модуле.
И торжествующий крик прапорщика: "Рота строиться на центральном проходе! Духи ко мне, бегом, жертвы абоrтов! Беременные туркестанские тараканы! Ко мне! Не вижу радости в движениях? Разойдись, строиться!"
Все это сейчас вспоминается с налетом некой романтики, но если бы это были шутки. Шуток не было. Нас реально ставили в жесткие рамки подчинения через страх физической расправы и унижении. Прапорщик умел вызвать в роте чувство страха и желание беспрекословно подчиняться ему и даже унижаться. То есть даже не пытаться солдату вставить свое маленькое слово в свою защиту или в защиту своего достоинства. Солдата просто начинал трясти прапорщик, как буратино, даже бить не надо, все стрясалось в штаны, все позвонки. Задумка командования ВДВ была блестящей, набирать в школу прапорщиков, именно таких "динозавров". Если бы ему было позволено, он бы мог спокойно ухо откусить любому солдату и прожевать его. Я думал по ночам, не этот ли "Зеленый Берет" с которым я прилетел сразиться в Афган? Шура, правильно озвучивайте свои мечтания и мечтайте меньше.
Меня это не касалось. Я про то, чтобы бояться старшину и ссикать в штанишки при его появлении. Эти проблемы, возникшие между нами, я озвучил прапорщику тут же вечером, по прибытию в батальон. И видимо я сорвал Джек-пот, как принято говорить в определенных блатных кругах. Рота затаилась в предчувствии больших приключений.
Ведь прибыли в роту двое борзых молодых - Саня и Витек, которые как ни странно не бояться старшину, которого опасалась вся рота особенно фазаны - черпаки, только недавно ставшие таковыми. А тут двое духов и уже такие непокорные, дерзкие залетчики не по рангу и не по срокам повзрослевшие. Которые чуть что сразу принимают боевую стойку для драки и отражения нападения. В общем все посмеивались, служба принимала интересный оборот.
Офицеры батальона также, с тайными улыбками стали наблюдать за развитием наших с прапорщиком взаимоотношений. Только сейчас я понял, что они видимо поставили определенную сумму чеков на то, через сколько дней или месяцев меня обломает и растопчет морально, старшина второй роты. Самой борзой и боевой роты в отдельном бате связи.
Все бы ничего, но прапорщик не давал нам передышки. Ели мы досыта, но в постоянку хотелось спать. Здесь еще раз подчеркну, что в роте не хватало по моим ощущениям службы человек десять, может и пятнадцать. Каждый боец был на счету. Спать приходилось днем, во время бега.
Молодых приказано было на боевые выходы не брать. Два месяца минимум, приказ командира дивизии. В общем первый месяц летали мы с тряпкой и стояли ночью в боевом охранении, потом снова и снова. Валились с ног, на кроватях днем лежали только борзые деды, и то втихую. Иногда забирались под кровати и там храпели. Большой удачей для меня стало то, что уже в июне я смотался с ротой на Панджшерскую операцию, на 21 день. Долго мы там были, всю природу изучили, всех жучков и бабочек собрали. Я приехал с Панджшера "бывалым солдатом", слез с брони с радиостанцией и очень борзой походкой прошел в модуль. Тогда наверное прапорщик понял, что я припух окончательно и бесповоротно. А через пару часов он узнал, что именно я устроил рукопашную схватку с прапорщиком нашего батальона из другой роты. Прямо напротив штабных палаток командования дивизии. Было смешно и очень классно. Предполагаю, у того молодого и ногастого прапора, было задание от нашего старшины, чтобы "приглядел" там за мной и пошугал меня для порядку, но не получилось у братанов. Теперь и наш старшинка-горилла понял, что драка со мной почти неизбежна и она произошла примерно через тройку месяцев. А, точно, в ночь, когда наш призыв стал фазанами. Но это уже другая история.
