Сегодня - 2 февраля.
А именно в этот день по сюжету - завязка моей будущей книги.
Поэтому на ваш суд - отрывок из нее, где как и говорится про 02.02
***
В коридоре громко пищит домофон.
- Вроде доставку не заказывал, - удивляюсь я, но подхожу и нажимаю кнопку. – Алло!
- Бущ-дущ-пыщ-хащ-вигищ! – раздается из домофона бодрый, но совершенно неразборчивый хрип.
-Чего? Вы к кому?
- Бущ-дущ-пыщ-хащ-вигищ! Кащ-пощ-мадащ!
- Тоже мне, жилой комплекс премиум-класса! – закатываю я глаза. – Хоть бы домофон нормальный поставили, хрен расслышишь! Ладно, залезайте, мне-то что!
И давлю на другую кнопку. В конце концов, внизу консьерж. Если какие-нибудь упоротые активисты или проповедники, их ждет фейс-контроль уровня «Гэндальф на Морийском мосту».
К моему удивлению, через минуту раздается звонок в дверь.
«Что же там за балрог такой?», - озадачиваюсь я, но открываю дверь.
На пороге – широченный в плечах тип в старой, еще советской дубленке, распахнутой на груди, так что под верхней одеждой видна ряса с крестом – по ходу, консьерж не осмелился преградить дорогу батюшке. Да еще с головы до ног запорошенному снегом.
Меня аж передергивает – вспоминаю попа, который успешно молился, чтобы Господь освободил Таню от меня.
- Привет, Костя! – дружелюбно улыбается тот. – Узнаешь или подсказать?
Только тогда я перевожу взгляд от одежды к лицу гостя. Таким надо снабжать каждого служителя Божия: идеально славянское, курносо-русо-сероглазое. Скажу по секрету, каждый заглянувший в церковь (даже если он ошибившийся адресом курьер-узбек из Delivery club или школота, дожидающаяся автобуса в тепле) строго оценивает священника на предмет своих представлений о благочестии. Чистота крови тут играет решающую роль: ордынские скулы или нос крючком – веский повод заподозрить в недостаточной духоносности, а то и вовсе безблагодатности! Так вот, стоявший на пороге прошел бы самую строгую проверку!
Внизу лицо продолжается бородой. Она выглядит так, будто московского хипстера выкинули на необитаемый остров, и за долгие годы обитания под пальмами и питания митболлами из крокодилов следы работы топ-барбера почти стерлись, но все же едва-едва угадываются.
- О! Игореха! – несказанно дивлюсь я. – Хотя ты уже «отец Игорь», да?
- Отец-отец, - добродушно смеется он. – Впустишь или в подъезде поболтаем?
- Туплю, сорян! Заходи, конечно! Давно живых людей не видел, только курьеров.
- Курьеры тоже люди! - отвечает Игорь тоном биолога, оглашающего сенсационное открытие на вручении Нобелевки перед ошарашенной шведской королевской четой.
Пока я выясняю у холодильника, что осталось от вчерашней доставки, Игорь сбрасывает ботинки (размер сорок восьмой, не меньше) и по-хозяйски проходится по комнатам. Судя по выражению лица (левая половина – смущенная, правая – ироничная), успевает разглядеть и залежи пустой тары, и тонну пыли на мебели, и мою небарбершопную щетину.
Но начинает издалека:
- Сто лет в Москве не был… Не знаешь, почему сегодня столько свадеб?
Я немного задумываюсь – эврика!
- Красивая дата. Ноль два ноль два – два ноль два ноль.
- О, даже зеркальная! То-то я смотрю, сразу после Литургии венчание. А ты, к слову, в какой храм здесь ходишь?
- Ни в какой, - изображаю я максимально наплевательский вид.
Игорь смотрит очень проницательно, как искусствовед, который не только сечет, что перед ним не подлинный Веласкес, но еще и на ходу прикидывает, кисти какого ученика принадлежит полотно.
- Костя, это не дело. Я же помню, каким ты был на Библейском кружке.
- Много чего произошло...
***
Если тебе интересно со мной, то подписывайся на паблик Вконтакте и на Telegram-канал
Приобрести мои книги можно по ссылкам: "Перила" и "Клянусь, что стану знаменитым"