«Дорис»
После контракта
Жизнь судового механика
Глава вторая
Утром, в хорошем расположении духа, Лавров поднялся, пошёл в гараж за машиной и поехал в офис.
Секретарша, как и прежде, поднялась и обаятельно улыбнулась:
— Да-да-да, я знаю о вашем приходе. Андрей Иванович вас уже ждет. Пожалуйста, проходите, — и указала на дверь директора.
Лавров открыл дверь и вошёл в кабинет.
Андрей Иванович из-за стола не поднялся. Он только поднял на Лаврова глаза, изображая, что очень занят изучением важного документа.
Ну, этот способ бюрократов, когда начальник показывает, что он тобой недоволен и чем-то серьёзным очень занят, Лаврову был давно известен, он и сам иногда им пользовался.
«Да-а, видно, что-то тут не так», — опять промелькнула шпионская мысль.
Но, не обращая внимания на эту заминку, он подошёл к столу и протянул руку Молчанову:
— Андрей Иванович, приветствую вас после длительного рейса. Всё замечательно. Рейс прошел хорошо.
Молчанов вальяжно приподнялся с кресла, пожал протянутую руку и недовольно произнес:
— Хорошо-то хорошо, а с капитаном что?
— С капитаном то? — Лавров начал понимать, что сплетни Бони дошли и сюда. — С капитаном не получилось сработаться. У него было очень много необоснованных претензии ко мне, а у меня к нему свои. Если что, у меня флэшка есть, я тут записал кое-что о нашей жизни. Можешь почитать на досуге, чтобы понять причину и суть конфликта, — Лавров открыл портфель, достал оттуда флэшку с хроникой о рейсе и предал её Молчанову.
В течение рейса он записывал кое-какие события, происходящие на судне в течение первой половины рейса. Ну, не документально, конечно, а так, как они ему запомнились. Дневник Лавров не вёл, а записывал то, что было особенно важно.
Положив флэшку на стол Молчанову, он сел напротив него.
— Если тебе интересно, то почитай о том, какие отношения у меня были с капитаном в этом рейсе, может быть, тебе станет понятно, что именно произошло, и почему он тут обливал меня грязью. Гнилая натура у этого недоделка. Я же тебе рассказывал об этом по телефону, — добавил он, пытаясь найти глаза Молчанова.
Но тот захотел избежать назревающего конфликта и предложил:
— Чай, кофе? — показал он на банкетный столик в углу.
— Нет, ничего не надо. Спасибо, — отказался Лавров от предложенного, — я просто пришел поговорить и узнать, как будет производиться оплата о нашем с тобой соглашении.
Достав листочек с текстом дополнительного соглашения, он показал его Молчанову.
Тот сделал понимающий вид:
— А-а, — протянул он, — этот. Ну, конечно. Я всё помню, но это будет сделано только после возвращения капитана из рейса. Он приедет в начале ноября. Поэтому ничего я сейчас сделать не могу. В конце концов, нужно разобраться в сути вашего конфликта.
Слова Молчанова озадачили Лаврова:
— Причем здесь капитан? У нас с тобой было заключено это соглашение. И ты меня уверял, что всё будет выплачено после рейса, — его это юление Молчанова уже начинало раздражать.
— Нет-нет, — замахал руками Молчанов. — Сейчас я не могу этого сделать. Вот и Василий Николаевич говорил, что ты во время прихода сюрвейера DNV прятался по судну. Каюту не открывал по какой-то неизвестной причине, — Молчанов хитро бросил косой взгляд на Лаврова.
— Что-то ты Андрей Иванович путаешь. Каюты были закрыты у всех по судну, а не только у меня одного. На судне был уровень безопасности номер два. А с Василием Николаевичем я сам лично беседовал и лично предъявлял ему всю свою документацию. Он ещё похвалил меня за правильность её ведения.
— А у меня другие сведения. Да и капитан мне звонил, что ты постоянно там пьянствуешь, — неожиданно выдал Молчанов свой козырь.
— А он тебе не говорил, что он сам пьянствует? Или на него никто не настучал? Ты бы лучше у него самого спросил об этом.
— Мне ничего об этом не известно, — парировал Молчанов.
— А ты у него ещё спроси, откуда он брал денежки на представительские расходы, — не унимался Лавров, ещё больше заводясь.
— Какие представительские расходы? — похоже, для Молчанова это было новостью. — На них ему денег фирма не выделяет, — утвердительно рубанул он рукой.
— Да ты что? А почему же тогда при каждой покупке продуктов ему привозили то ящик «Джони Уокера», то «Чивас Регал» с парой ящиков пива и «Спрайта»? Или это было за счёт продуктов? — Лавров перевел дыхание. — Тогда теперь понятно, почему у нас был столь скудный рацион.
— Не может быть, — всё также искусственно недоумевал Молчанов.
— Да об этом весь экипаж знает, — хмыкнул Лавров. — Матросы же сами в его каюту эти ящики таскали и всё недоумевали, почему нас так задёшево кормят.
— С этим я ещё разберусь, — как-то неуверенно пообещал Молчанов.
— Разберись, разберись, — уже ехидно посоветовал ему Лавров. — Да позвони Василий Николаевичу и спроси у него, как всё было на самом деле.
Молчанов понял, что Лавров от него не отстанет, взял трубку мобильника, набрал номер и включил громкую связь. Из телефона долго неслись продолжительные гудки. На том конце провода, трубку никто не брал. Тогда Молчанов отключил телефон:
— Я ему позже позвоню. Он сейчас в Бразилии. Наверное, занят.
Лавров начал понимать, что инициатива от него ускользает, но попытался хоть как-то её перехватить:
— А пока ты будешь выяснять правду о рейсе с Василием Николаевичем, почитай, что там написано, — кивнул он на флэшку. — Ты перекинь её себе на компьютер.
— Не-не-не, пусть она у меня будет под рукой. Я прочту её содержимое и отдам тебе её завтра, тогда и порешаем, что делать дальше, — в его словах сквозила какая-то неуверенность.
Но Лавров не собирался верить его словам:
— Да ты опять в Сингапур уедешь или ещё куда-нибудь.
— Не-не-не, я на этой неделе не собираюсь никуда уезжать, — Молчанов попытался заверить Лаврова.
Пришлось Лаврову согласиться:
— Ну, хорошо. Через два дня я зайду.
Они распрощались и Лавров пошёл к машине.
Что-то его в душе, грызла какая-то муха. Что-то тут не так. И глубоко закрадывалось сомнение, что об этих пятистах долларах в месяц, то есть сейчас это будет уже три тысячи с копейками, придётся напрочь забыть.
«Ну, всё, — непроизвольно подумалось ему, — не видать тебе, Олежка, своих денежек».
Выйдя из кабинета Молчанова, он сел в машину и поехал домой недовольный таким разрешением своего вопроса.
Дверь ему открыла Нина. Она только бросила на него взгляд и ей сразу всё стало понятно.
Ведь моряки только в море герои. Там они могут и жизнью рискнуть, не думая о последствиях, если того потребуют обстоятельства, а здесь, на берегу, они барахтаются, как слепые щенки и каждая сволочь может воспользоваться этим бессилием. По мнению Лаврова, сейчас и была точно такая же ситуация.
— Ну, что? Обдурил тебя твой Молчанов? — Нина укоризненно посмотрела на своего непутевого мужа. — Говорила я тебе, не верь ему. Не дождешься ты своих денег.
На что Лавров в раздумье покачал головой:
— Похоже на то. Он до ноября месяца пока отложил выплату. Говорит, что пока этот шмындрик не придет из рейса, он не сможет принять правильное решение о разрешении конфликта.
— Ну, ладно, посмотрим, — усмехнулась Нина. — Но, по-моему, ничего тебе там не светит. Лучше бы ты уже забыл про эти деньги, не беспокоился о них и не рвал себе душу.
— Да не может этого быть! Он же обещал мне, тогда — в феврале, — Лавров до сих пор не мог поверить, что человек, так клятвенно обещая в своё время золотые горы, теперь ищет причину, чтобы эти деньги не были выплачены.
Хотя уже тогда, в феврале, у него были такие же сомнения, когда он получал бумагу, не от Молчанова, а от Мишина и которая была подписана не подписью, а факсимиле. Да и была это только копия, а не оригинал.
У него уже тогда зарождалось сомнение, что ничего ему не светит с этой дополнительной оплатой, если она не занесена в основной контракт.
***
С его другом Вовкой Осиповым получилась точно такая же история. Ему, как и Лаврову, Салов, его бывший старший механик, пообещал точно такую же надбавку, а по приходу из рейса, он нашёл у Вовки какие-то провинности и надбавка не была выплачена. Вовка того очень сильно расстроился. Но что может сделать обычный моряк против силы конторы? Оказалось, что ничего. Вовка так и остался без денег, хотя честно оттрубил контракт в восемь месяцев. А это без семьи, без дома. Только наедине с этими чертовыми железяками, которые ломаются в самый ненужный момент. Их судно тогда один раз чуть не перевернулось во время шторма, а второй раз оно чуть не село на мель из-за поломки главного двигателя. Запасных частей на то старье, куда его направили, не было. И только с помощью своей русской смекалки Вовка тогда остался жив, как и судно, и весь иностранный экипаж.
***
Но Лавров всё рано надеялся на русский авось и думал, что всё обойдётся. Морская честность и тридцатилетнее знакомство с Молчановым, станут сильнее подлости. Убеждал он себя.
Через день он поехал к Молчанову.
Когда он вошел в кабинет, то тот, как и позавчера, недовольно, посмотрел на него:
— Ну, прочёл я твое повествование обо всех ваших приключениях. Это сколько же ты времени потратил, чтобы написать его? Я вчера с перерывами, чуть ли не целый день потратил, чтобы только прочесть его.
— Сколько потратил? — Лавров недоуменно пожал плечами: — Там-то всего около тридцати листов. Вечером писал по часу, по два. Что-то вспоминал, что-то освежал в памяти, — как-то неуверенно начал вспоминать он.
— Вот если бы ты это время потратил с пользой для дела, для судна, я думаю, что этих записей бы и не было. Вот, значит, как вам там легко живется. Поэтому вы там пьянствуете. А у тебя даже времени хватило написать целый рассказ. В моё время, помню, Шаталович свободного времени нам не давал не то, что писать, а и поспать спокойно. Он с нас требовал, чтобы каждая наша минута была отдана судну. Да, ты это и сам помнишь, — Лавров подтвердил его слова кивком, — и только четыре часа перед вахтой я мог поспать. Остальное время я был все время занят. А тут, оказывается, ты был занят ещё и своими личными делами. Да, странно как-то ты, Олег Иванович, переменился за тридцать лет, как мы с тобой не виделись. Ну, ладно. На́, вот тебе твоя флэшка. Прочитал, прочитал я её, да. Ну, что ж? Капитан в ноябре придет, вот тогда и поговорим, — подытожил он свои высказывания.
Такой реакции на свои записи Лавров никак не ожидал. Он всё мог предположить, но такая «женская логика» ему даже и присниться не могла.
Он был так ошарашен, что потерял дар речи. Видя его смятение, Молчанов в таком же темпе продолжил своё наступление:
— Вот, вот. Вижу, что ты согласен с этим. Поэтому отложим наш разговор до ноября. Подождём капитана. Я выслушаю его. Проведу собственное расследование. Вот это я тебе точно обещаю.
Делать было нечего. Лавров попрощался с Молчановым и, не говоря больше ни слова, покинул кабинет. А дома он ещё долго гонял в мыслях произошедший разговор.
***
В начале ноября ему позвонил третий механик. Коля немного засиделся в третьих механиках. Парень он был спокойный, работящий. Уезжая с судна, Лавров написал ему рекомендацию во вторые механики.
Коля, как и прежде, спокойно и размеренно проинформировал Лаврова:
— Ну всё, Олег Иванович. Мы приехали. Контракт закончился.
Лавров был рад его слышать и непроизвольно спросил:
— Ну, и как он закончился, этот контракт?
— Нормально закончился, — также спокойно отвечал Коля. — Стармех, который приехал Вам на замену всё удивлялся, что мы так хорошо знаем машину и можем свободно оперировать со всеми механизмами. Недаром Вы нас так тренировали. А третий стармех, который уже приехал из Фесконтракта, был вообще поражён порядком в машинном отделении и нашим профессионализмом. Всё сокрушался, что же он будет делать без нас с новыми механиками.
Лаврову было очень приятно это слышать. Недаром, оказывается, он работал и обучал своих механиков. Не впустую были потрачены ночные часы и вахты.
— А вот Вашу рекомендацию Боня мне не подписал. Сказал, что он не видит основания в моём продвижении, — уже с обидой продолжил Коля, — и обещался устроить Вам «весёлую» жизнь.
— Вряд ли он мне что-либо устроит, — ответил Лавров в трубку, — кроме каких-нибудь подлянок. А рекомендацию не выкидывай. Там же моя подпись стоит. Приложишь её к следующей рекомендации. Но для этого тебе придётся сходить ещё на один контракт.
— Придётся, — тяжело вздохнув, согласился Коля.
Лавров с ним ещё поговорил о семье, о доме. А о чём ещё можно говорить с моряком, вернувшимся из длительного рейса?
А, перед этим, в начале октября, ему позвонил второй механик. Он рассказал, что ему при зачистке трюмов на ногу упала рыбинса. На ноге был страшный ушиб и трещина в кости, и он из Австралии в гипсе так и летел до Владивостока. Лечить его в Австралии не стали. Компания не подтвердила согласие на расходы по лечению, а вернули лечиться во Владивосток. То есть вторым человеком, улетевшим с судна, был он, уже как больной.
А так как второй механик, мягко выражаясь, был очень разговорчивый человек, то он проболтался Лаврову (или специально сказал), что Боня носился по судну и с пеной у рта клялся, что он устроит Лаврову «кузькину мать».
Морально Лавров уже был готов к тому, что денег, как дополнение к контракту, ему не видать. Но, на всякий случай, тогда подумалось — подождем, может быть что-нибудь и получиться.
***
А вот уже после разговора с Колей, Лавров понял, что капитан уже побывал в офисе и поэтому позвонил Молчанову:
— Андрей Иванович, ну, что, пришёл капитан из рейса? Провёл ты своё расследование? — как ни в чём не бывало, спросил он.
Тот недовольным голосом, когда услышал, что это звонит ему тот, которому он так много обещал, ответил:
— Да-да-да, здравствуйте, Олег Иванович, я помню всё. Вы насчёт трудоустройства?
— Нет. Я насчёт нашей с тобой договорённости, — нагло напирал Лавров на эти интеллигентные уловки Молчанова.
— Да, да. Капитан приходил и рассказал мне, про Ваше пьянство и что Вы споили пол экипажа и поэтому я не могу, согласно нашему договору, выплатить Вам эти пятьсот долларов.
Вообще-то к отказу Лавров был готов, но такое обвинение его моментально взбесило:
— Какое пьянство? — едва сдерживая себя, прохрипел он в трубку.
— А мне вот и Мишин рассказал, что вы там организовывали пьянки.
— Так это же был мой день рождения, — ещё больше был поражён Лавров предательством этого слащавого подонка. — Ты что, на свой день рождения не поднимаешь стопочку? И на день рождения внучки, что, тоже не поднял бы ничего?
— Ну, это же происходило на судне. А у нас по договору вообще пронос и распитие любого количества спиртных напитков запрещено по контракту.
Всего он ожидал, но такого — никогда!
— Так… — уже не зная, что сказать, протянул Лавров. — Всё понятно. Давай, пока, — но тут же добавил: — А вообще-то работать я у вас больше не собираюсь, — и со злостью повесил трубку.
Хотя конкретно, он ещё не искал себе работу. Ведь прошло только два месяца после его возвращения из рейса. Обычно он находился дома не меньше четырёх месяцев. Но у него было заманчивое предложение от одного агентства, которому он обещал свои услуги.
Когда Нина пришла с работы, она только по одному взгляду на мужа сразу поняла, что что-то произошло:
— Ну, что? Позвонил своему Молчанову? — заглянула она ему в глаза.
— Позвонил, — недовольно пробубнил Лавров.
— Ну, и что? — уже ехидненько продолжила она «допрос».
— Да ничего. Платить он мне не будет, — обреченно ответил ей расстроенный Лавров.
Нина подумала и предложила:
— Ну, вообще-то, есть другой вариант. У меня есть хорошая знакомая Света, адвокат. Я ей помогала в лечении её детей. У нас с ней добрые, приятельские, отношения. Я могу попросить её помочь тебе.
— Конечно. Если это возможно, то позвони ей, — Лавров ухватился за её предложение, как утопающий за соломинку. — Конечно! Позвони ей!
— Хорошо, — Нина набрала номер телефона и включила на мобильнике громкую связь.
Света сразу подняла трубку.
— Светлана Владимировна, здравствуйте, — начала Инна. — Это Нина Лаврова.
— О! Ниночка! Рада тебя слышать. Что звоним? Что случилось? Давно я тебя не слышала.
— Правильно ты угадала. Случилось. Конечно, не смертельное событие, но нужна помощь или консультация.
— По какому вопросу?
— Дело связано с моим мужем. Он отработал контракт, а обещанного вознаграждения не получил. Что делать? Он в ступоре. Может быть, ты что-нибудь посоветуешь?
— Конечно! Нет проблем. Пусть завтра приходит ко мне в офис и мы составим соответствующие бумаги.
Нина посмотрела на мужа. Он от радости, что дело может разрешиться, только закивал головой.
— Хорошо. Он придёт. — Уже в трубку сказала Ниночка, отключила громкую связь и ещё полчаса о чём-то увлечённо разговаривала со Светой.
На следующий день Лавров поехал к Светлане в офис. Там она усадила его напротив себя и выслушала всю его эпопею.
Потом Лавров написал под её диктовку претензию о том, что зарплата ему была выплачена полностью. Претензий со стороны круинговой компании нет. А вот по дополнительному соглашению пятьсот долларов, которые ему было обещано выплатить после контракта, господин Молчанов платить отказывается. А так как господин Молчанов утверждает о каких-то нарушениях контракта, то, где эти бумаги? Предъявите, пожалуйста, господин Молчанов, для начала бумаги — выговоры там или ещё что-нибудь, а уж потом лишайте господина Лаврова честно заработанных денег. Лавров чётко знал, что ни одной бумаги на него составлено не было. А если они и были составлены, то только после его отъезда.
Боня мог заставить подписать их безвольного старпома, который только спал и видел себя капитаном и был настолько замордован шмындриком, что был готов подписать всё, даже и то, что он из племени обезьян.
Кстати, через год он так и пошёл капитаном, но уже на другом судне.
Или второго помощника, который подписывал всё, что ни попадя, потому что тому было всё по барабану.
***
Это когда ещё в августе судно стояло в Сиднее, то капитан ворвался к Лаврову в каюту с воплями и как давай орать на него, что если он затеял делать какие-то ремонты в машине без его ведома, то почему тогда он в рабочее время находится в каюте, а не в машинном отделении, где идут работы? Наоравшись, и хлопнув дверью, капитан ушёл.
Лавров тогда подумал:
«Две недели осталось до списания, и он мне тут мозг выносит».
Он не выдержал такой наглости и ломанулся следом за капитаном в его каюту.
Подошёл к столу, упёрся в него кулаками и, как можно спокойнее, произнес, жестко глядя в глаза этого шмындрика:
— Слышишь. Ты мне хоть дай спокойно вот эти последние две недели доработать. Не трепли мне мои испорченные нервы. У меня их и так уже нет. Что ты прицепился ко мне? Ну, не позвал я тебя на свой день рождения. Так что теперь? Ты это будешь мне всю жизнь помнить, что ли?
— Да, буду, — зло глядя на Лаврова, прошипел Боня.
Тогда Лавров продолжил:
— Я знаю тебя, ты Скорпион. Чем хуже вам сделаешь, тем хуже вы будет делать в ответ. Вот так, у нас с тобой и получилось. Дай ты мне, доработать контракт до конца, а там уже делай, что хочешь, — снизив тон, попросил капитана Лавров.
— Ладно уж, я попытаюсь, — хмыкнул тот.
***
Они со Светой составили с документ, и поехали вместе к Молчанову в офис. Приехали часа в два дня. Как раз заканчивался обеденный перерыв. Зашли в офис и прошли к секретарше. Та, посмотрев на нежданных посетителей, также мелодично пропела:
— А Андрея Ивановича нет на месте, он будет только к пяти часам.
Ну, ладно, к пяти, так к пяти. Тогда Света осторожно потянула Лаврова за рукав:
— Пойдемте, выйдем, Олег Иванович. Надо обсудить один вопросик.
Когда они вышли во двор, Светлана начала говорить:
— В этом офисе с этой бумагой Вы ничего не сможете сделать, надо напрямую обращаться в транспортную прокуратуру.
Лавров вообще ничего не знал и не понимал в этих бюрократических препонах:
— Ну, надо — так надо, - согласился он. — Хорошо, давайте попробуем обратиться в транспортную прокуратуру.
— Я, согласно этой нашей бумаге, — продолжала Света, — Напишу текст письма. Потом по e-mail Вам его переправлю. Вы его распечатаете, подпишете и отправите заказным письмом в прокуратуру, но обязательно с уведомлением, — наставляла она Лаврова.
— Замечательно, хорошо. Давайте так и сделаем, — согласился Лавров.
На следующий день письмо ему пришло. Он прочитал его, распечатал, пошёл на почту и отправил его в транспортную прокуратуру. Это было в середине ноября.
Ну, а там уже получилось, что он принял приглашение одной немецкой компании и поехал на новое судно. Потом, когда вернулся с него, уже в марте месяце, то, к своему удивлению, узнал, что никакого ответа ему ещё не поступало.
И, даже несмотря на многочисленные письма в различные инстанции в последующие два с лишним года, дело с мертвой точки не сдвинулось.
Ответ был один и тот же. Что компания, где он работал — это иностранная компания, и к ней не применяется законодательство Российской Федерации. Если бы судно было зарегистрировано в Российской Федерации, то тогда бы с неё можно было бы всё востребовать, вплоть до ареста судна. А так, извините — мы ничего сделать не можем.
Тогда Лавров плюнул на всю эту бюрократию. Надоело ему всё это хуже горькой редьки. Он окончательно понял, что в своё время он очень крупно пролетел.
Конец второй главы
Полностью повесть ««Дорис» После контракта» опубликована в книге «Дорис»: https://ridero.ru/books/doris/