В сети не утихают споры о том, что такое НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА, насколько она научна и можно ли к ней относить книги, которые повествуют, например, о высокоразвитой жизни на Венере? Лично я считаю эти споры бессмысленными и не собираюсь с пеной у рта доказывать, что не следует путать художественную литературу с учебником, допустим, физики. Автор учебника обязан рассказывать о существующих научных представлениях, а вот автор романа, даже если на нем стоит гриф "НФ" - нет! Вместо этого, я хочу показать, откуда растут философские и литературные корни этого вида беллетристики, а уж читатель сможет сделать выводы самостоятельно.
Европейская культура, включая, разумеется, и русскую, возникла, выражаясь метафорически, между Афинами и Иерусалимом - то есть, стала результатом слияния двух мировоззрений - античного и библейского. В процессе своей эволюции она испытывала и другие влияния, но стержневым стало именно это. Для интересующей нас темы имеют значение два аспекта этого феномена - античная философия дала представление о том, что Вселенная, Человек и даже Боги - существуют благодаря неким незыблемым законам, а Библия - о том, что в конце времен наступит Царство Божие на Земле, то есть человечеством будет править непосредственно Христос.
И хотя прото-НФ возникла несколько раньше, чем христианство распространилось по Европе, достаточно вспомнить романы Лукиана Самосатского "Правдивая история" и "Икароменипп, или Заоблачный полет", написанные в I веке нашей эры, тем не менее эсхатологические настроения, ставшие неотъемлемой частью мышления современного человека, стали распространяться вместе с христианским вероучением именно две тысячи лет назад. Справедливости ради следует заметить, что вера в финальную схватку добра и зла, которая сокрушит существующий миропорядок, присуща не только христианам, но на европейскую культуру долгое время воздействовала в основном она.
Представления о Средневековье, как о Темных временах, возникло благодаря французским просветителям XVIII века, которые противопоставляли религию науке. На самом деле Средние века были полны поисков истины и лучшей жизни. В сознании не только людей образованных, но и простонародья вполне уживались страх перед концом света, вера в Тысячелетнее Царство Христово и надежда обрести Рай здесь на земле и уже при своей жизни. Не только устные предания, но и книги, например, многочисленные апокрифы рассказывали читателям истории о том, что герои древности, такие как Александр Македонский, христианские святые, а то и современники видели Врата, ведущие в земной Рай. А некий Агапий был даже допущен внутрь и собственными очами зрил чудесный сад, озаренный сиянием в семь раз ярче солнечного. Как только не ослеп, бедолага?
Сказание о граде Китеже, сокрытом в озере Светлояр от татарского войска, легенды об Индийском царстве пресвитера Иоанна будоражили воображение наших средневековых предков точно также, как впоследствии "Утопия" Томаса Мора и "Город Солнца" Томмазо Кампанеллы, ибо это были не просто истории о необыкновенных краях, а обещание справедливости и счастья для всех, без имущественного и сословного разделения. Русские старообрядцы, не принявшие реформ патриарха Никона, не просто бежали с насиженных мест, но отправлялись на поиски чудесного Беловодья, которое, как ни удивительно, ассоциировалось с конкретными географическими локациями, такими как Анапа и Даурия. Все эти мечты не могли не влиять на мышление последующих поколений. Средние века сменились Новым временем. Великие географические открытия, а также достижения науки и техники, все чаще вдохновляли писателей.
Наивная вера в то, что кто-то, где-то построит за тебя и для тебя идеальное общество сменилась желанием спроектировать это общество самостоятельно. Чем и занялись авторы-утописты XVI-XVII веков, такие, как упомянутые выше, британец Томас Мор, итальянец Томмазо Кампанелла и другие, менее популярные авторы. В России того, да и более раннего времени тоже были свои утописты. Правда, в отличие от европейских авторов, Иосиф Волоцкий, Вассиан Патрикеев, Максим Грек и Ермолай-Еразм свои сочинения не предназначали широкой публике, они ориентировались на священнослужителей и власть предержащих. Для народного употребления существовали такие сочинения, как повесть XV века ’’Повесть о мутьянском воеводе Дракуле”, где в полуутопических тонах изображался правитель жестокий, но справедливый, пекущийся о своих подданных. Неудивительно, что сие сочинение имело успех в царствование Ивана Грозного.
Итак, к началу XVII, а тем более - XVIII веков успели сложиться главные условия, которые в итоге помогли родиться научной фантастике. Во-первых, представления о том, что в конце времен человечество ожидают тяжкие испытания, которые, тем не менее, приведут к торжеству истины и справедливости, уже стали архетипичными, то есть встроились в подсознание. Во-вторых, успели сформироваться представления о том, что и сам человек, без вмешательства высших сил, способен создать Царство Божие на земле. Да эти концепции противоречили друг другу, но ведь противоречия и есть источник развития. Укреплению веры человека в свои возможности способствовали научные открытия и появление все более совершенных механизмов. Однако для того, чтобы возникла НФ, в массовом сознании вышеупомянутые противоречия должны были соединиться. Вера в неоспоримую благость науки была подорвана еще Мэри Шелли в ее романе "Франкенштейн, или Современный Прометей", опубликованном в 1818 году.
Даже Жюль Верн, отец-основатель, сразу нескольких поджанров НФ, видевший в прогрессе несомненное благо, в некоторых своих сочинениях, таких как роман 1895 года "Плавучий остров", показал, что великолепные научно-технические достижения, оказавшись не в тех руках, могут принести вред. Что уж говорить о творчестве его младшего современника Герберта Уэллса! В его произведениях все составляющие высококлассной научной фантастики - утопия, антиутопия, эсхатология и научно-технический прогресс - наконец-то, соединились. Можно сказать, что боевые треножники марсиан, из романа Герберта Уэллса "Война миров" (1897), растоптали и выжгли веру человека в свое беспредельное могущество над природой и судьбой. Таким образом, английский прозаик, социалист и философ завершил процесс формирования научно-фантастической литературы. И с тех пор, оная не претерпела сколь-нибудь существенных изменений.
И все-таки трудно удержаться от выводов. Сводить НФ к популяризации известных на данный момент научных представлений считалось дурным тоном еще в середине прошлого века. Как видно из краткого экскурса, совершенного выше к ее истокам, с самого начала этот вид литературы базировался отнюдь не на прочном фундаменте формул и правильно интерпретированных наблюдений. Как и в основе всякого искусства, в основе НФ лежат человеческие мечты, мистические откровения и жажда лучшей жизни, то есть, явления, скорее, иррациональные. И неужели сторонники исключительно "твердой" НФ верят, что писатели вдохновляются, листая монографии ученых и логарифмические таблицы?
