Откровения бывшего форварда «Зенита» Сергея Дмитриева.
Двукратный чемпион СССР в составе «Зенита» (1984) и ЦСКА (1991) Сергей Дмитриев стал героем рубрики «СЭ» «Разговор по пятницам» в августе 2015 года.
И вот один из интересных отрывков беседы.
— Вы же могли поехать в Сеул?
— В Новогорске готовились со сборной Лобановского к «Европе». Были в той компании Сукристов, Вишневский, Пасулько и я. Приезжает Сальков, ассистент Бышовца: «Экипировку получили?» — «Да» — «Пишите заявление, что не хотите играть у Лобановского, а собираетесь с Бышовцем на Олимпиаду...».
Мы-то по простоте ответили, что поедем и туда, и сюда. Сил навалом. Но Бышовец из этой команды никого не взял, кроме Михайличенко. Леха для него, как сынок.
— На Олимпиаде оказались персонажи неожиданные.
— Пономарев из «Нефтчи». Который ни в каких списках не значился. Мне рассказали, что после первого матча Добровольский, Михайличенко и Лосев пришли к Бышовцу: «Еще раз Пономарева поставишь — мы играть не будем». Вдобавок Вадика Тищенко из «Днепра» повез с больным коленом — тот ни минуты не сыграл.
— Мы общались с вашим товарищем по «Зениту»-1984, Игорем Комаровым. После футбола он устроился в КГБ. Вы с людьми из конторы пересекались?
— Когда привез аппаратуру с чемпионата Европы. Распихивал в Ленинграде по знакомым. Позже мне сказали ребята из КГБ: «Мы все знаем. Где, за сколько, кому. И почему тебе за кинокамеру недоплатили».
— Откуда информация?
— Наверное, они и покупали. Я приехал на вокзал с двадцатью коробками.
— Целый вагон заняли?
— У меня билета на поезд не было! Договорился с проводником, распихал коробки по своему закутку. Потом вызывал двух носильщиков с тележками. Странно, что в такси все влезло. Думаю, от самого вагона меня «пасли». Но был приказ — не трогать.
— В той сборной был футболист, который ничего не вез?
— Нет, конечно. Куда девать валюту?
— Про Долгополова вы сказали — хохмач. Кто еще в «Зените» был мастер пошутить?
— Казаченок. В основном — над массажистом Михайличенко. Тот купит жареную курицу, положит на шкаф. А Казаченок ее гвоздями приколотит. Массажист тащит — никак. Он бывший моряк, ходил в сабо. Казаченок гвоздь вобьет, парус приспособит и запускает в пруд у базы. Когда Казак из «Зенита» ушел, все приколы закончились.
— Юный Саленко был борзый?
— В школе, среди сверстников. С нами — нет. Разок ему в пятак двинул.
— За что?
— Так молодой! Выскочили двое в одного, Саленко пожадничал, мне не отдал. И сам не забил. В раздевалке шлепнул ему — заплакал. А я напомнил, как в 1986-м в матче с московским «Динамо» вырвал мяч у Жупикова, с центра поля обыграл всех и выкатил Олегу на пустые. Первый его гол в высшей лиге.
— Повезло вам, что это Жупиков был, а не Коса и Автоген.
— Никулин с Новиковым? Я играл за дубль против Никулина. Возьми да сунь ему мячик между ног. Тот рукавчики засучил: «Эй, молодой. Еще раз — и ты закончишь, не начиная...»
— Пробросить между ног — особый шик?
— Нет. Рискованная штука — если не пройдет, сразу обрез.
— Бубнов тоже никого не щадил?
— С Бубновым было тяжело. Со мной играл персонально, вверху снимал все мячи. Любил потолкаться, но в рамках правил. А вот Гена Морозов — противный. То на ахилл наступит, то локтем врежет.
— Отвечали?
— Обязательно! Потому меня и называли: «Сумасшедший...» Не прощал, когда били исподтишка. Раньше-то проще — ни камер, ни раций у арбитров. Если в толчее при угловом кто-то ударит в нос или живот, на следующем «стандарте» огребет.
Очень жесткие защитники были в «Шахтере», «Металлисте». Мустафа Белялов из «Нефтчи» — вообще ураган. Спокойно могли засадить прямой ногой выше колена, срубить в подкате сзади. Старались запугать. Есть среди нападающих хлюпики, которым врежут раз — и дальше убирают ноги из борьбы, подпрыгивают, словно козлики. А я никогда стыков не избегал. Отсюда столько травм.
— Плевали в вас на поле?
— Это практикуют аргентинцы, уругвайцы. Было у «Зенита» турне по Южной Америке. Матчи товарищеские, но чуть что — брызгали слюной. А в Союзе что-то накатило на Хорика Оганесяна. «Зенит» играл с «Араратом», вспыхнула заварушка. Оганесян плюнул в меня и убежал.
— Погнались за ним?
— Сдержался. Указал на табло: «Туда посмотри!» Мы вели 6:2.