- Иван вернулся из армии в свой родной городок Калужской области и отец ему сказал: «Уезжай отсюда, а то сопьешься, как спиваются здесь почти все».
Поэтому после месяца беспробудных пьянок, гульбы, драк и ничегонеделания, когда его вызвали в военкомат и предложили поехать на Урал в Соликамский район работать пожарным, он согласился.
Урал встретил его неприветливо. Наступала осень. Дожди сделали свое грязное дело, размыв дороги и окрасив редкие деревья в черноту. Листвы на деревьях уже не было, а стволы почернели, и деревья казались обугленными, как после пожара. Он приехал вечером, когда окружающий пейзаж в сумерках уже начинал принимать наиболее угрожающие и зловещие формы. Прибыв в пожарную часть, его сразу отправили в казарму. А там, несмотря на окружающую черноту и серость, благодаря своему веселому нраву, он быстро подружился с другими ребятами.
Потом потянулись долгие скучные будни. Чаще всего ребята проводили время в казарме, где ждали вызова на выезд для ликвидации какого-нибудь пожара или проверяли и чистили пожарный инструмент, занимались физ. подготовкой и тренировкой ликвидации пожаров. Пролеживая бока на жестких койках, играли в карты или рассказывали какие-нибудь сальные анекдоты и курьезные истории из своей жизни. Вечерами, перед сном, он часто задумывался о том, чем лучше эта жизнь, чем та жизнь, которая была бы у него дома? Воображение не хотело рисовать радужных перспектив его нынешнего и будущего существования, связанного с этим маленьким городишкой, хотелось вырваться отсюда, но вставал вопрос: куда? Где его примут? Где позволят остановиться и обеспечат работой, хотя бы такой, какая есть у него сейчас. Он часто вспоминал Наташку, не дождавшуюся его из армии. Она вышла замуж за одноклассника, который по состоянию здоровья не служил в армии. А ведь когда-то он даже дрался из-за нее. И выиграл бой, чем тогда и покорил ее сердце. Но, увы, она его не дождалась. Серость и убогость окружающей обстановки, словно пустила корни в его душе, и от этого ему было тоскливо. Несколько раз в выходные дни он ходил с ребятами в клуб, но местные девушки, с которыми он знакомился, не вызывали у него никаких эмоций и чувств. Когда Наташка его предала, выйдя замуж за другого, внутри него как будто что-то оборвалось, и все другие девушки казались ему такими же: оставь ее на один день – и она сбежит к другому. Он перестал ходить в дом культуры, а стал ходить в библиотеку и много читать. Многие романы, непрочитанные когда-то в школе, приносили теперь ему истинное удовольствие, как будто тогда он просто еще не созрел душой для них, а теперь, набравшись жизненного опыта и повзрослев, стал понимать героев Достоевского и Толстого. Их переживания и поиски смысла жизни стали теперь близки и ему. Когда ему предложили пройти обучение в училище МВД в городе Вильнюсе, он, не раздумывая, согласился. С ним заключили договор, по которому он после обучения должен был вернуться сюда в Соликамский район, в одну из колоний, где ему будет предоставлено место работы согласно полученному образованию. Обучение будет оплачено местным Управлением МВД. С этого момента начинался новый этап в его жизни. Тоска, которая поселилась в нем после приезда в Соликамск, вдруг, как мыльный пузырь, лопнула и растворилась, не оставив после себя никакого следа. Появилась надежда на что-то новое, еще непонятное, ну уже без серых оттенков, замаячившее впереди и имеющее еще неопределенные очертания.
В поезде Москва-Вильнюс он оказался в одном купе с парнем, который ехал из города Калинина (ныне – Тверь) тоже по направлению Управления МВД в это же училище. Белокурый парень был разговорчив и, также как Иван, полон надежд и перспектив на еще непонятное открывающееся перед ними будущее. И к концу поездки ему казалось, что они с Женькой, так звали этого парня, уже давно знакомы. С ним было легко общаться и, им обоим было комфортно и интересно беседовать и строить планы на надвигающееся недалекое будущее. За время поездки они уже знали друг о друге почти все, что необходимо для будущих сокурсников. Утром они были в Вильнюсе.
Этот город произвел на них хорошее впечатление. Погода была солнечной, зелени много, оживление окружающих, прибывших и встречающих людей – все это приводило к тому, что казалось, будто город радостно принимает их в качестве своих желанных гостей. Вывески на магазинах были на двух языках: на русском и на литовском. Люди разговаривали и по-литовски, и по-польски, и по-белорусски. Доброжелательные лица горожан приветливо встречали их на улицах города. Выйдя с вокзала, недаром говорят, что, язык до Киева доведет, парни пешком добрались до училища. Их училище, в котором им предстояло учиться, можно было назвать шикарным. Два огромных атланта держали козырек над входом в здание, как будто защищая всех, кто входил туда, оберегая от непрошеных гостей. Это новое пристанище распахнуло свои объятия и приняло Ивана и Евгения на два года обучения и проживания. Здесь же были и казармы, в которых они стали жить.
Они попали вдвоем во второй взвод. Всего взводов было 4. Первое время они вместе ходили в увольнительные и знакомились с городом. Потом у Ивана появились другие друзья-курсанты, и он стал реже прогуливаться с Женей. С Мишей из Тулы они подружились тоже очень быстро. Тот был веселого нрава и часто в увольнении любил выпить спиртного. В результате чего становился балагуром и начинал знакомиться со всеми подряд девушками. Его задиристость и веселый нрав привлекали Ивана. Он тоже хотел быть таким же и вести себя с девушками также как Михаил. Но не всегда у него это получалось. Учеба шла успешно. Преподаватели Ивана хвалили. Он любил дискутировать с учителями, особенно на уроках истории. Только криминалистика шла у него с трудом. Иван полностью освоился в училище и познакомился с городом к концу третьего месяца пребывания в Вильнюсе. Многие парни уже обзавелись девушками и бегали на свидания к ним в увольнительные. Михаил менял девушек часто, иногда забывая, с кем встречается в предстоящий выходной. Хорошо еще, что помнил, где должно было произойти это свидание. Иван посоветовал ему назначать встречу всегда в одном и том же месте и в одно и то же время суток, чтобы не забыть, куда и когда приходить к очередной девушке. Миша рассказывал, что однажды забыл, как зовут девушку, которая пришла на свидание. И тогда, чтобы как-то выкрутиться из положения, он сказал ей, что хочет обращаться к ней ласково, как зовет ее мама. А она сказала, что мама называет ее Аленьким цветочком, и ему пришлось звать ее Аленьким цветочком. Потом он насмешил курсантов, рассказав историю, как к нему явились сразу две девушки. Он совсем забыл, что назначил встречу сразу двум, потому что был выпившим, и назначил в субботу одной девушке свидание через неделю, а в воскресение другой, но тоже на субботу и на том же месте и в то же время. В результате, каждая из девушек обиделась, и он остался в тот вечер один. Тогда он забрел в бар и после бара еле добрался до училища. Однажды, он сказал Ивану: «Что ты все время сидишь в казарме? Пойдем, развлечемся, хотя бы в Дом офицеров». Стоял январь. Все засыпало снегом, но мороз был небольшим. Крещенские морозы отступили. Стоял приятный морозный вечер. 25 января – Татьянин День и День студентов. Иван решил, что можно, действительно, хотя бы на Татьянин День сходить развеяться на вечер в Дом офицеров. Он долго присматривался ко всем девушкам и не решался подойти к какой-либо. Наконец его выбор пал на девушку в черном бархатном платье, которая стояла у входных дверей, как будто боялась пройти дальше. Он подошел к ней и пригласил на танец, думая: «А вдруг откажет, не пойдет с ним танцевать?» Она пошла. И он стал приглашать весь вечер только ее. А потом провожал домой и назначил свидание на следующее воскресение. Каждый вечер, засыпая, он думал, придет она через неделю на свидание или нет? Она пришла. Звали ее Аней, Она училась в Вильнюсском университете и жила в Вильнюсе с рождения. Они долго гуляли по городу, потом зашли в кафе. Она все время смущалась, и он начал шутить и рассказывать смешные истории из курсантской жизни, вспоминая Михаила, и курьезные случаи из его жизни, чтобы создать непринужденную обстановку. У него это получилось. Он это чувствовал. После кафе они пошли в кино, а потом он опять провожал ее домой и назначил свидание на следующее воскресение. Они стали встречаться каждый выходной день. Очень много гуляли по городу. Где они только не побывали. Во время ее сессии на некоторое время встречи прекратились. Договорились встретиться в первое воскресенье после сессии. И Иван в увольнении гулял по городу один. Было скучно, и в следующую субботу пошел в город вместе с Михаилом. Они зашли в кафе. Михаил сказал, что без спиртного он не намерен проводить свободное время. Заказали водочки, потом выпили пива. Вышли на улицу. Утром было прохладно, а днем солнце разгулялось, стало очень жарко, выпитый алкоголь начал действовать. Расстегнули кители. Потом еще добавили пивка. Мишка стал приставать к каждой девушке. Потом привязался к одной и пошел следом за ней, оставив Ивана одного. Иван решил возвратиться в казарму. Он шел в расстёгнутом кителе, фуражку сдвинул на макушку, потому что под ней вспотела голова. И не заметил, как оказался перед патрулем. А патруль его сразу приметил, и обратил внимание на то, что он навеселе и что одет не по уставу. И Иван был взят под арест. Привезли его в училище и отправили на губу на трое суток. А завтра же должно было быть свидание с Аней. Что делать? И он решил отправить на свидание Женю, чтобы тот сказал ей, что он заболел. Не хотелось Ивану признаваться, что он попал на губу. Так и сделали. Вроде все получилось: Аня поверила. И на следующий день принесла ему яблок на КПП (контрольно-пропускной пункт) и передала через дневального, думая, что Иван болен. Ему было неловко, что он обманул Аню и в следующий раз при встрече все-таки признался, что был на губе, а не болел, и поблагодарил за яблоки. Встречи продолжались. А потом он уехал на практику в Соликамск. Оттуда написал письмо Ане, написал, что скучает, что в свободное время отлёживает бока и от нечего делать поплёвывает в потолок, вспоминает прогулки по Вильнюсу и с нетерпением ждет скорейшего возвращения и встречи с ней. После практики у него было две недели свободного времени, и он заехал домой навестить родителей и братьев. Младший брат учился в Брянском лесотехническом институте, но был дома на каникулах. Весть о том, что он приехал к родителям, разнеслась по их улице быстро. И через окно перед их домом он увидел прогуливающуюся Наташу – свою первую любовь. В другой раз, наверное, он выскочил бы на улицу и бросился к ней. Но он прислушался к себе: хочет ли он ее видеть? Вроде нет. «Надо выйти, проверить, шевельнется ли что-нибудь внутри него или нет? Или все прошло? И больше она его не волнует?» – подумал он. И он вышел. Наташа сама первая подошла к нему, словно ждала с ним этой встречи.
– Привет, ты как? Я рада тебя видеть. Давай завтра встретимся?
– Ты замужем или развелась? – с усмешкой спросил он.
– Я замужем, но по тебе скучаю.
– Нет, Наташа, завтра я уезжаю. Надо еще в Калугу съездить сестру навестить. Поэтому пока, до свидания. Не знаю, удастся ли встретиться еще раз.
И он развернулся и пошел в дом. Нет, ничего не шевельнулось у него внутри. Раньше он за нее мог горы свернуть, а теперь в душе была тишь и благодать. «Вылечился. Ну, и, слава богу!» – подумал он.
И когда Аня после его возвращения пригласила его к себе домой и познакомила с родителями и своей сестрой Ладой, он сделал ей предложение. Свадьбу назначили на 24 января, через год после их знакомства. На ноябрьские праздники он пришел в гости к Ане с Евгением и Михаилом и познакомил их с сестрой Ани Ладой. И Евгений стал тоже частым гостем у них. Он стал ходить к Ладе. После свадьбы Иван стал жить вместе с Аней в их доме, им родители Ани выделили небольшую комнату. И теперь после занятий в училище он спешил в свой новый дом. Менее чем через год, поженились Лада и Евгений.
Когда он оканчивал училище, Аня была на четвертом курсе, и она была беременна. Стоял конец сентября. Ему нужно было 10 октября прибыть в Управление МВД Соликамска. Аня сказала, что поедет с ним. Мама ей не разрешала ехать. Говорила, что сначала нужно родить, окончить университет и вырастить ребеночка хотя бы до годика, и только тогда, можно будет куда-то ехать. Аня пошла к начальнику училища, в котором учился Иван, просила его оставить Ивана в Вильнюсе. На что тот ответил, что нужно было подумать об раньше и прийти раньше, хотя бы за полгода до окончания училища, а теперь уже все документы отправлены в Соликамск. Он посоветовал съездить в Соликамск и попытаться там договориться.
И пятого октября она поехала вместе с Иваном на Урал через Москву. Приехав в Москву, оказалось, что билетов до Соликамска на сегодня нет. Пришлось брать на завтра. А на ночь они поехали к Аниной тете, маминой сестре, которая жила в г. Долгопрудном. Тетя приняла их гостеприимно, но посмотрев на Аню, сказала: «Куда же ты едешь? Ведь тебе рожать скоро. Ведь ты даже не знаешь, где вы будете жить. А если в каком-нибудь бараке? Вы же едете на Урал, вглубь России. Аня остановись. Родишь дома, потом через какое-то время приедешь к мужу». И Аня впервые подумала о том, что может, действительно, не ехать. Но на следующий день они вдвоем отправились на поезде в Соликамск. Долгая дорога в поезде привела к тому, что у Ани стали опухать ноги. Она боялась, что не сможет надеть сапоги, когда приедут в Соликамск. И, прибыв на место, ей пришлось выйти из поезда в тапках. Хорошо, что гостиница была рядом с вокзалом, потому что идти по выпавшему первому снегу в тапках было странновато и опасно, так как легко можно было простудиться. А в Анином положении это было нежелательно. У Ани постепенно опухоль на ногах спала. И на следующий день утром они пошли к начальнику Управления МВД г. Соликамска. В кабинет вошли вдвоем. И Аня сразу стала просить начальника отпустить Ивана. Но приветливый полковник сказал, что лейтенантики из Вильнюса у них чаще всего остаются, а вот Харьковчане сами убегают. Эта фраза запомнилась и Ане, и Ивану. Ивану начальник сказал, что завтра ему нужно отправиться в Чердынский район и дал какую-то бумагу. Утром Иван проводил Аню на поезд до Москвы, а сам поехал дальше. И снова тоска поселилась у него в душе. Снова серость и чернота окружили его. А Аня не помнила, как доехала обратно. Чтобы ноги не опухали, она старалась поменьше пить чая и любой другой жидкости в поезде. В Москве она пересела на поезд до Вильнюса. На этот раз заезжать к тете не пришлось.
Жизнь у Ани превратилась в ожидание. Ожидание писем от Ивана, ожидание родов. К дому проводили канализацию, и всё кругом было раскопано. Через несколько дней Аня, возвращаясь из университета, оступилась и упала в траншею. Она быстро выбралась из нее, а на следующий день у нее отошли воды и ее отвезли в роддом. На следующее утро она родила маленькую девочку весом в два килограмма. По-видимому, когда Аня упала в траншею, начался процесс отслоения плаценты, потому что, хотя девочка и закричала сразу, но из-за того, что было частичное отслоение, она пострадала от кислородного голодания, поэтому была вся синяя и, может быть, поэтому маленького веса. Роды были на три недели раньше срока. Аню с малышкой выписали на десятый день после родов. Как раз к ноябрьским праздникам. На праздник пришел денежный перевод от Ивана. Он прислал 150 рублей. Написал, что ему выплатили подъемные. Аня продолжила учебу в университете. А с малышкой, которую назвали Алиной, стали сидеть все по очереди: мама, Аня и сестра Лада, а когда никто из семьи не мог, так как мама работала, а Аня с Ладой учились, то приезжала сестра Аниного отца, тетя Ванда, которая жила недалеко и была уже на пенсии. А через полтора месяца приехал Иван, сказав, что ему дали отпуск на неделю в связи с рождением ребенка. На семейном совете решили, что нужно написать рапорт на имя начальника МВД по месту работы Ивана об его увольнении по собственному желанию в связи с рождением недоношенного ребенка. В ответ пришла телеграмма, что отпуск продлевается еще на неделю, и если Иван после этого не явится, то он будет уволен из органов за нарушение дисциплины. Аня с мамой продолжали писать письма во все инстанции, но ничего не помогло. На семейном совете решили, что Иван останется, и пусть его увольняют за нарушение дисциплины. Аня и Иван вспомнили, как полковник в Соликамске сказал, что Харьковчане часто сами убегают из тех мест. «А в этот раз убежал Вильнюсец», – констатировала Аня. В марте пришла телеграмма, в которой сообщалось, что он уволен и на него наложено дисциплинарное взыскание в размере 541 рубля. И прилагалась квитанция на эту сумму. Родители Ани помогли им рассчитаться. На память об этой службе у Ивана осталась военная форма несостоявшегося лейтенанта. Потом Иван подарил фуражку и шапку своему племяннику, а шинель долго висела в шкафу, пока он не отвез ее отцу накрываться зимой на печи. Военные рубашки он носил на работу, устроившись в августе на завод топливной аппаратуры. Первое время Иван из-за того, что у него не было прописки, никуда не мог устроиться на работу. Его не прописывали, ссылаясь на то, что якобы в доме есть отклонения от проекта: летняя комната на втором этаже без согласования с соответствующими органами из летней комнаты переделана в зимнюю комнату. В то время существовал закон, по которому из-за этого нарушения никого прописывать, кроме своих детей, в доме нельзя было. Только к лету проблемы с регистрацией были решены. Но для этого пришлось побывать на приеме у прокурора. Они пошли к прокурору всей семьей, взяв с собой малышку дочку. Прокурор, наверное, умилился, увидев малышку. И сказал: «Как это нельзя мужа прописать к жене? Да еще с ребенком?» И поставил на бумаге свою резолюцию: прописать. И все решилось: его зарегистрировали. Потом приехал младший брат Ивана, Василий, к ним в гости. Он учился в Брянском лесотехническом институте. Как будто попрощаться приехал. Пробыл три дня и уехал. А за неделю до защиты дипломной работы он умер от кровоизлияния в мозг. Переутомлен был, готовил дипломную работу, а ребята, которые уже защитились, пришли с бутылочкой водки отметить свою защиту, и угостили его. Что-то пошло не так, и ему стало плохо, а скорую помощь вызвали поздно. Вроде пили все, но не стало только его, а всем остальным даже плохо не было.
Аня оканчивала пятый курс, начинались гос. экзамены, а потом предстоял двухмесячный отпуск и отъезд по распределению. Иван привык к своей новой жизни. Но Аня стала делать замечания Ивану после отмечания каких-либо праздников: не нравился ей вид пьяного Ивана. Она говорила ему: «Почему ты так напиваешься, что на тебя неприятно смотреть? Ведь другие же не ведут себя так, как ведешь себя ты после того, как выпьешь?» Как-то пошли на день рождения к ее однокласснице, и он опять был пьянее других. Аня опять ему сделала замечание. «Не знаю, почему так получается, что я пьянее, чем остальные. Мне хочется быть веселым. И я не чувствую той границы, когда нужно остановиться», – говорил он ей потом, когда трезвел, в свое оправдание. «Если бы не ты, я, наверное, плохо бы кончил, – сказал как-то Иван Ане, – ты как некоторый сдерживающий фактор моей разгульной жизни. Ну, такой вот я – рубаха-парень».
Когда Аня окончила университет, они уехали жить в Московскую область. Родственники Аниной мамы сделали вызов молодого специалиста по спектральному анализу на электротехнический завод. У Ани была именно эта специальность. Она стала заниматься спектральным анализом алюминия, поставляемого на этот завод.
Приехав в Московскую область, вначале они снимали часть деревянного дома недалеко от завода. Хозяева этого дома жили в Москве, этот дом достался им по наследству, поэтому в доме никто не жил, кроме собаки Найды, породы лабрадор, за которой нужно было присматривать: кормить и выгуливать. Иван и Аня были рады, что живут одни, никто не смущает и не стесняет их. Ну, а к собакам им не привыкать. В Вильнюсе тоже была собака, хотя и небольшая. Они заселились в этот дом в конце августа. Дом стоял в старом саду. Год был урожайным на яблоки. Хозяин разрешал им собирать яблоки. Аня варила яблочное варенье, выжимала сок из яблок. От яблочного сока руки стали коричневыми. Надо идти на работу, а ничем она не может отмыть их, не оказалось под рукой никаких отбеливающих средств, так и не сумев отмыть руки, пошла на работу. Начальник увидел ее руки и спросил: «Что с руками?» Аня, смущаясь, ответила, что яблочный сок выжимала через марлю руками, поэтому руки стали коричневыми и не отмылись. Начальник посмеялся, что опыта у Ани, видно, маловато в делах хозяйских по дому, что руки не сумела защитить, мол, в перчатках нужно было работать.
Иван стал работать тоже на этом же заводе оператором в статоро-обмоточном цехе. Там же работал и Анин двоюродный брат. Трое Аниных двоюродных братьев, которые жили в этих местах, быстро нашли общий язык с Иваном. И теперь каждое застолье не обходилось без их общего участия. Вначале Аня тоже участвовала в этих застольях, но как каждая женщина, стремилась к тому, чтобы в семье был покой. И со временем она стала выказывать недовольство по поводу частых застолий. Ведь пора бы остепениться всем: уже у каждого дети есть, а значит, нужно быть им ответственнее за свое поведение перед своими семьями. Так начались первые ссоры. Через два года проживания в этом доме, они получили общежитие и встали в очередь на квартиру. Анины родители посоветовали вступить в кооператив, чтобы купить кооперативную квартиру. Родители сказали, что помогут оплатить ее. В это время у них в семье появилась вторая доченька Ирина, а Алинке к этому времени уже через три месяца исполнилось 9 лет. Аня после декретного отпуска перешла работать в школу учителем математики. Работать в школе было вначале тяжело. Много трудных детей из неблагополучных семей обучалось в этой школе. Микрорайон был рабочий и криминальный. Первое время она жаловалась Ивану на свои неурядицы и взаимоотношения с детьми в школе, а он помогал ей своими советами, знал многих ее учеников по именам. Но со временем интерес у него пропал. Аня стала справляться сама и перестала рассказывать ему о школе.
На заводе в цехе, в котором работал Иван, в основном работали женщины. Среди них было много молодых незамужних девушек. В то время было принято отмечать все праздники на рабочих местах. Находили и в цехе место для того, чтобы отметить 23 февраля или 8 марта. Иван нравился женщинам, он был весельчаком, мог уместно пошутить, и это привлекало многих одиноких, неустроенных девушек. И постепенно женщины сами стали предлагать ему себя. Первой покорила его сердце Татьяна. Маленькая с короткой стрижкой, она чем-то напоминала ему его первую любовь – Наташку. И он откликнулся на ее настойчивое приглашение в общежитие выпить чашечку чая после Новогоднего огонька, который каждый год устраивали на заводе. В медленном танце она так близко и настойчиво прижималась к нему, что ее маленькое темпераментное тело, посылавшее ему флюиды женского похотливого желания, суля необыкновенное наслаждение от близости с ней, не могло не взволновать его. И он оказался в постели с ней в общежитии. А потом это повторилось и на 23 февраля и на восьмое марта после застолья в цехе. И их встречи стали происходить и с поводом и без повода, пока его не сменил следующий Танин поклонник. Иван с Аней жили первое время в частном доме, где нужно было самим для обогрева топить печку, позаботившись о топливе, а также ходить к колонке за водой и присматривать за маленьким ребенком. Поэтому ему некогда было часто встречаться с Татьяной. Встречи происходили не часто и по-быстрому, а это Тане не нравилось, и, в конце концов, она перестала приглашать его к себе, заменив его следующим женатым мужчиной, который жил с семьей в квартире и не был обременен такими заботами. Прошло несколько лет после разрыва с Татьяной, когда Иван заметил Ларису, приехавшую с Урала девушку, которая жила с девчонками в общежитии. Худенькая, кареглазая с черной косой, с приятными правильными чертами лица, она не могла не привлечь его внимание, тем более, что видно было по ее поведению, что он тоже нравится ей. А девушки всегда солидарны друг с другом. Как только заметили, что Иван и Лариса симпатизируют друг другу, они стали подумывать, как свести их. Пригласили как-то его к себе перед праздником 8 марта и, напоив, оставили вдвоем с красавицей Ларисой. Не устоял Иван. Стал похаживать к этой Ларисе. Теперь и они с Аней жили в общежитии. И к Ларисе ходить было не далеко, не то, что когда-то к Татьяне. Вечерами, когда ложился спать, он думал, вроде и любит он свою Аню, но от Ларисы отказываться не хочется, как совсем недавно не хотелось отказываться и от Татьяны. Иван все чаще и чаще стал прикладываться к спиртному. Да и Лариса не забывала налить стаканчик перед тем, как лечь с ним в постель. Так было проще и ей, и ему.
Когда младшей дочери Ирине исполнилось 3 годика, они переехали из общежития в кооперативную квартиру. У Ани отпуск был двухмесячным, и она вместе с дочерями уезжала на лето в Вильнюс к родителям. В это время и начинался загул у Ивана вместе с Аниными братьями. Когда однажды Аня вернулась после очередного отпуска, ей мамина сестра сказала: «Зачем ты уезжаешь надолго, уже слухи о твоем Иване ходят».
– Ну, ходят и ходят. Но он же живет со мной. Не уходит.
– Так он представляет все так, что ты виновата. Что ты ему изменила, поэтому и он изменяет тебе.
– Я поговорю с ним.
Вечером, когда Иван вернулся с работы, Аня рассказала ему о том, что сказала ей ее тетя.
– Ты помнишь, как однажды, мы после поездки в ресторан с твоими коллегами, когда ты еще работала на заводе, продолжили веселье у нас в общежитии. Ты пила с мужем Таи на брудершафт, а потом пошла с ним на кухню готовить чай или кофе, а он пошел за тобой, и вы продолжили этот поцелуй на брудершафт на кухне. Я тогда разозлился. И это запомнил. Что позволено мужчине, то не позволено женщине, – резко сказал Иван, и через некоторое время продолжил, – больше обсуждать эту тему я не хочу.
Он вышел на улицу и вернулся через час пьяным. С пьяным разговаривать с ним было бесполезно. А с трезвым начинать говорить об этом – это значит провоцировать его на новую выпивку. Так и продолжали жить, больше не возвращаясь к этому разговору, но уже тогда появившаяся трещина в их отношениях, становилась все шире и шире.
Наступили 90-ые годы. На заводе стали платить все меньше и меньше. Стали сокращать работников. Все стали увольняться, искать места работы более оплачиваемые. Многие ушли в торговлю. Аня встретила знакомую из техотдела завода, теперь стоявшую за прилавком с золотыми ювелирными изделиями. Та сказала, что ей нравиться торговать золотом больше, чем работать на заводе. Аня пожаловалась в школе коллеге о том, что муж совсем не получает зарплату, и коллега предложила поговорить со своим мужем: может, он сможет договориться на работе и Ивана возьмут работать туда, где работает ее муж. Так Ивану помогли устроиться в военизированную охрану аэропорта Шереметьево. В первый год работы все было хорошо. И Ларисы не было рядом и некогда было ездить в тот район, где она жила. Вроде в семье отношения стали налаживаться. Но, когда пошел второй год работы, в эту охрану пришел работать мужичок Яков, любитель выпить, балагур и весельчак, а Ивану всегда такие весельчаки нравились. Яков развелся с женой. Она выгнала его, потому что ей надоело терпеть пьянство мужа. Пить Яшка от этого не перестал, а, наоборот, почувствовав свободу, стал пить еще больше. Завязалась у него дружба с Иваном. И всякий раз после работы они находили местечко, где можно было бы посидеть и, выпив, поговорить по душам о своём никчёмном земном существовании. Тяга к спиртному у Ивана тоже всегда была, но с появлением Яшки, он уже с трудом мог остановиться. И чем больше встречался с Яшкой, тем чаще возвращался домой пьяным. А вскоре и на работу стал тоже являться в нетрезвом состоянии. Начальник пару раз сделал ему замечание, а на третий раз заставил написать заявление об увольнении по собственному желанию. Оставшись без работы, Иван стал пить еще больше. Аня терпела, но уже тогда стала поговаривать о разводе. Он думал, что она пугает его, что это просто разговоры. Старшая дочь Алина работала в магазине и устроила его туда же работать грузчиком. Холодильники, наполненные колбасой, притягивали Ивана, как магнит. Ему постоянно хотелось есть, и он, однажды, будучи выпившим, не выдержал: схватил батон колбасы и впился в него зубами. Заведующая магазином увидев это, выдернула у него этот батон, и выгнала с работы. Он опять остался без работы. Потом Алина нашла какого-то врача, который занимался кодированием на дому. И Иван закодировался. Продержался два месяца. За это время устроился на цементный завод. Там в его смене работала мастером одинокая женщина, примерно его возраста, Светлана. Понравился он Светлане, пригласила она как-то его с ребятами из цеха к себе домой на день рождения. Завертелся у них роман с этой Светой. И Иван снова начал пить. Потом снова кодировался. Бросил работу, чтобы подальше быть от Светки. Младшая дочь стала находить удовольствие в нетрезвом состоянии и тоже стала иногда выпивать. Выскочила замуж в 19 лет за приезжего и привела его в дом. Что-то не ладилось в их молодой семье. Она была против этого брака, но дочь оказалась настойчивее Ани и все равно вышла за него замуж. И вскоре стала пить. Заставляла Ивана покупать спиртное и пила вместе с ним. А Аня, как-то взяв Ивана за руку, повела его в ЗАГС и сказала: «Будем разводиться и сейчас подадим заявление. Дети выросли. Ты пить не бросаешь и спаиваешь Ирину. Мне надоела такая жизнь. Содержи себя сам». «У меня нет денег, чтобы оплатить пошлину», – сказал ей Иван. «Ничего, я оплачу и твою пошлину, и свою», – ответила Аня. Им дали месяц подумать. Иван все не верил, что Аня разведется, и только, когда была оплачена пошлина, понял, что она, действительно, теперь не шутит. «А сейчас уезжай на дачу и живи там, потому что ты спаиваешь дочь Ирину. Разве так можно? Она только замуж вышла. Мужчинам пьяные жены не нужны». Иван уехал. Через две недели позвонили на домашний телефон с последней работы Ивана и спросили, почему он не выходит на работу? Трубку поднял муж младшей дочери. Он позвонил на мобильный телефон Ани и рассказал о поступившем звонке. Она была на работе и сказала, что не знает причины, почему Иван не вышел на работу. На следующий день Ивана нашли мертвым на даче, лежащим на полу кухни. Вот так закончилось, как он говорил, его никчемное существование.