Разумеется, литература – дело вкуса. Кто-то любит фанфики и книги блогеров, однако есть люди, которые обожают дешевый портвейн из бюджетного магазина, но это вовсе не означает, что такой напиток – эталон алкоголя и мечта сомелье. Есть признаки, делающие фантастику качественной литературой, но есть и такие, которые серьезно принижают ее до уровня бульварного чтива (или диванного фонового просмотра, если речь идет о фильме).
К сожалению, жанр фантастики долгое время страдал от искусственного принижения в сравнении в литературой, как ее принято называть – серьезной. Хотя сложно назвать скажем «Солярис» Лема, «Пикник на обочине» Стругацких или «1984» Оруэлла легкой несерьезной литературой, сильно уступающей вполне бульварному, заметьте, Дюма или узкоспециализированному на описаниях природы Пришвину. Да, можно возразить, что это литература совсем разного рода и сравнивать их не стоит. Но тем не менее, фантастический жанр упорно принижается и дискредитируется, причем часто стараниями самих мастеров.
Да, фантастика различна и далеко не вся качественна. Скорее даже, наоборот - сравнительно мало книг этого жанра претендуют на звание классики. Но возвращаясь к вопросу, что делает фантастику заведомо плохой, а если и не плохой, по серьезно снижает уровень произведения.
1.Мери Сью. Образ главного героя в литературе (в том числе и фантастической) менялся волнообразно. Долгое время царствующие на страницах книг и их обложках безупречные мускулистые супермены с гипертрофированным чувством справедливости, бескрайним альтруизмом и отсутствием недостатков (вроде Флеша Гордона, капитана Фьючера, Лаки Стара, при всем уважении к Азимову и этой серии и Агента 007, которого условно же можно включить в жанр), сменились героями другого рода. Это были полные недостатков и внутренних конфликтов весьма посредственные по умениям и атлетическим характеристикам персонажи, главным достоинством которых было то, что читателю было проще ассоциировать себя с ними. Такие герои есть у Генри Каттнера, таковы герои ранних книг Сергея Лукьяненко и Марины и Сергея Дяченко. И даже Пол Атрейдес из «Дюны» Герберта поначалу таков – терзаемый противоречиями и не перегруженный умениями персонаж на фоне опасного мира. В 90-е и 2000-е супергерои вернулись в лице подполковников и полковников всевозможных ГРУ, ФСБ и ФСК, и прочих спецслужб. Безупречные и перекаченные протагонисты блистали то погонами, то тельняшками с глянцевых обложек не слишком качественных книг, сильно подпортивших репутацию фантастической литературы. Им на смену вновь пришли более простые герои и даже антигерои. Однако такое волнообразное отношение к персонажу не меняет одного – герой должен быть интересен, а читатель должен ассоциировать себя с ним. В жизни мало кто владеет сразу 3-4 языками, будучи при этом мастером спорта по нескольким единоборствам, да еще и обладая россыпью звезд на погонах, феноменальной памятью и острым зрением. Конечно, есть и такие, но не на каждом шагу. С подобным же героем просто скучно уже на первой странице. А на второй можно просто открывать счет количеству поверженных врагов (как правило довольно примитивных и злых «просто потому что»). Как не крути, но герой Мери Сью не бывает многослоен, глубок и интересен – он машина для набора фрагов на пути к «боссу», а потому книга с таким персонажем существенно теряет в литературном весе.
2.Избранность. Безусловно, очень сложно взять и не сделать героя избранным. Он же герой. Да и пальцем можно показать на тех, кто, не стесняясь наделяет главного персонажа таким бременем. Но есть нюанс. В фантастике качественной избранность героя не самодостаточна, а обыгрывается или служит предметом спора. В той же «Дюне» избранность Пола – результат сотен лет как работы ордена Бене Гессерит с генетическим материалом, так и работы по внедрению верований и пророчеств, создаваемых самим же орденом, среди местного населения. И вот Пол – не избранный сам по себе, а тот, кто просто занял заранее подготовленную нишу избранного. И, как сообщает нам книга, не единственным претендентом он на самом деле был. Что же до легендарной «Матрицы», ставшей эталоном избранности героя, то версии о том, что Нео – лишь часть программы по перезагрузке серьезно поднимают авторитет как произведения в целом, так и героя в частности. Таким образом, без обыгрывания ведущей роли главного героя, само понятие «избранный» становится забавным мемом и портит даже хороший текст.
3.Шаблоны. Здесь можно приводить сотни примеров, как жанровых, так и общелитературных шаблонов, которые сразу ставят крест на хорошей идее, но на самом деле вопрос не так однозначен, как может показаться. Да, про «Россию, встающую с колен» дальше этой фразы никто читать не будет, как вряд ли будет интересен читателю еще один гений-одиночка с дедуктивными способностями, наркоманскими слабостями и тягой к музыкальным инструментам (неважно – врач ли это или частный детектив), разве что в остроумном машапе. С другой стороны, жанров, фраз, образов ограниченное количество, и автор не может каждый раз поражать сам себя и читателя абсолютно неординарной личностью или необычным стилем. Есть фразеологизмы, есть темпераменты, есть конечное количество исторических эпох и жанров. Более того, стремление сломать канон и ввести в концовку невероятный сюжетный «финт» иногда выглядит еще печальнее чем ожидания. Но говоря широко – еще один поход с кольцом (бубном, гребнем, яйцом) всевластия, еще одна борьба со злой космической империей, еще один попаданец прямиком в палаты царя Иоанна IV или его потомков, сразу снизят качество книги пункта на три по пятибалльной шкале.
4.Непродуманный мир. Чем так хороши мир Арракиса, Арда, Вестерос, мир лорда Валентина, Архипелаг грез и Матрица? В первую очередь хорошо продуманным миром, в котором живут и сражаются герои. Уже недостаточно просто окрестить империю плохой, и гвардию императора злой, повстанцев благородными, искусственный интеллект мечтающим поработить и уничтожить человечество. Особую ценность в хорошем произведении представляют причинные связи между событиями, действиями героев и последствиями, продуманная хронология. Немаловажное значение имеют особенности языка, культуры, религии. Ведь действительно глупо предполагать, что на целой планете или континенте только одна культура, одна нация и один язык. Никто не говорит о том, что писатель должен десятилетиями продумывать каждый элемент одежды на форме гвардейцев в зависимости от рода войск, но вспомним про магию мелких деталей, делающих мир живым и логичным. Так сцена с аксельбантом в «Парне из преисподней» Стругацких прекрасно оживляет целый мир, который толком и не описан в книге, а ведь авторы ограничились одним предложением.
5.Недальновидность. Конечно, фантастика – как правило, о будущем. Значит, в мире будущего будут компьютеры и гаджеты. И через сто лет, и через тысячу, и через миллион. Создается впечатление, что будущее уже наступило, а дальше нас ждет только бесконечный застой. Я слышал претензии к фильму «Дюна» Вильнева, что дескать через десятки тысяч лет у людей ни одного компьютера и мечи на поясе. Делаю скидку, что не все читали книгу и мало кто из зрителей знает про Баттлерианский джихад, положивший конец эпохе гаджетов. Но, заметьте, как книга, так и фильм революционны. Они показывают, что будущее может быть совершенно иным, не укладывающимся в представления сегодняшние. К таким же вселенным я бы отнес и роман «Нова» Самюэля Делани. Но если речь идет о прошлом, то тут никто не уходит дальше эпохи динозавров, хотя в истории Земли было множество куда более интересных эпох – мир насекомых Каменноугольного периода, например или ранних млекопитающих с саблезубыми аналогами современных хищников и совершенно демоническими китами.
6.Игнорирование науки. Никто не требует от писателя ученой степени, но пренебрежение к фундаментальным основам физики просто непростительно и серьезно снижает уровень литературы, если это не космоопера и не книжка в мягкой обложке за двадцать рублей. Необъясняемые путешествия быстрее света, в которых опускается тот факт, что масса корабля должна стать бесконечной, мгновенная смерть в космосе без скафандра (что, конечно, возможно, но далеко не факт), мифическая антигравитация там, где можно обойтись центробежными силами вращения. Список можно продолжать бесконечно. Да, если автор пишет о попаданцах пятидесятую книгу, он может не сосредотачиваться на том, как тело человека преодолевает пространство и время, но элементарную историю и культуру времени знать обязан. Несложно предположить, что солдаты Петра не слишком хорошо знали современный русский язык, как и наоборот.
И, наконец, плохой фантастикой легко можно назвать ту, в которой фон заменяет главное в любой литературе – отношения между людьми. Картонные персонажи на фоне живописного Средневековья или космических городов – жалкое и неинтересное зрелище.