Что происходило дальше, Танис воспринимала будто сквозь пелену тумана. Оказавшись вовлеченной в самую гущу сражения, она будто утратила контроль над собственным телом, позволяя какой-то чужой, внутренней сущности управлять ее рукой. Кобыла, которую для нее отыскал Роллон, была намного ниже и мельче Нуар, хотя животное кусалось и лягалось, словно само в прошлой жизни было бесстрашным воякой. Южанка вцепилась в поводья и изо всех сил сжимала коленями влажные от пота бока. Ремни седла были повреждены, и прежде, чем подняться на лошадиную спину, Танис пришлось избавиться от опасного сидения.
Эйслин неслась вперед на более рослом и крепком жеребце, немного опережая сестру, но, тем не менее, не спеша вырваться в авангард. Вазирент прекрасно осознавала, что без нее битва будет проиграна. В Танис не было того огня, который мог бы обратить в пепел войско старой княгини. Женщина была слишком мягкой и чересчур милосердной, что делало из нее слабого противника и ничтожного полководца. Однако, даже находясь в, казалось бы, безвыходной ситуации, старшая Ройглао не переставала мыслить здраво. Молодая районак не могла не признать, что сейчас был самый лучший момент для последнего, сокрушительного удара. Ее южане практически наголову разбили табунников, горстка лиаров, которая, вопреки обещаниям Деминга все-таки оказалась на поле боя, была разбросана по разным частям поля битвы, и многие львы уже успели сложить головы под дождем заточенных стрел с белоснежных стен. Осталось лишь одно незавершенное дело – пленить хранительницу Иллуриата и заставить ее молить о смерти.
Однако желание Танис спасти белокурую гормлэйт заставило Эйслин слегка изменить свои планы. Девушка уже перестала считать сестру частью семьи. После всего, что ей пришлось услышать, Серрана стала для нее лишь еще одной предательницей, купившей свою жизнь за скудные сведения о своей чересчур удачливой сестре. Но все же, только северянка могла стать полноценной заменой, если вдруг самой Эйслин суждено будет уйти в иной мир. Оставить Аэлле подобный козырь было бы неосмотрительной глупостью. Вазирент решила, что она сама распорядится жизнью Серраны, когда война будет окончена и все вернется во круги своя.
Поняв, что задумали южане, Аэлла отдала своим людям приказ отбить атаку любой ценой, однако это не изменило особой картины. Авангард Эйслин настиг пехоту табунников, словно океанская волна, неся на острие своих мечей быструю смерть противникам вазирент. Танис не могла поверить тому, что видит, и лишь неприятный внутренний голос, словно червь, подтачивай ее уверенность в победе. Все казалось слишком простым, слишком быстрым. Ни старая Аэлла, ни Горро не проявили бы подобной беспечности на поле боя. Перед глазами пробивающейся вперед королевы, проносились картины осады Гарта. Войско княгини хоть и несколько уступало размерами тогда еще огромным силам их с сестрой армии, но каждая единица оружия, каждый воин находились на особом счету, и даже расположения палаток в лагере было продумано с особой дотошностью. То, что творилось под стенами Малире, было лишь жалким подобием настоящей битвы, театральным фарсом, ценой которого была пролитая кровь обычных солдат.
Но Танис смолчала. Она опасалась, что подобные мысли не имеют под собой никакой основы. Эйслин знала, что делает, и все, что гложет сейчас южанку – лишь глупый, необоснованный страх. Если бы ей удалось избавиться от него много лет назад, она стала бы настоящей правительницей, а не королевой-консортом, с которой абсолютно не считалась княгиня Аэлла.
Танис едва не стащили с коня, когда она, ударив ногой мужчину, держащего ее кобылу под уздцы, уже в который раз подняла взгляд на всадников, стоящих под самым большим их алых знамен. Аэлла бежала. Повернувшись спиной к собственным людям, княгиня скакала прочь, то и дело подгоняя своего коня ударами шпор. Княгиня бросила своих людей, желая спасти собственную шкуру, но подобное не входило в планы Эйслин. Бросив несколько приказов, она помчалась вперед, сопровождаемая Роллоном и еще десятком воинов, которые подбодренные собственным успехом, выкрикивали в след старухе грязные ругательства.
Понимая, что пленница, не имеющая возможности сама управлять лошадью, только замедляет ее, хранительница Иллуриата одним движением перерезала поводья, избавляясь от Серраны и отдавая ее на милость победителей. Кобылка, на которой ехала девушка, от неожиданной свободы и испуга встала на дыбы, сбрасывая беспомощную всадницу на землю. Вокруг сражались люди, и Танис опасалась, что безоружную северянку затопчут или убьют просто ради того, чтобы она не путалась под ногами.
Роллон домчался до сестры вовремя, чтобы отбыть ее у стаи уже слетевшихся к ней, словно стервятники, табунников. Сердце Танис ликовало ровно до того момента, как она, обведя глазами быстро редеющее войско противника, не заметила чуть в стороне предателя Горро. Мужчина, сидя в седле, вскинул лук и уже спустя мгновение спустил тетиву. Мгновение, и кованый наконечник пробил грудную клетку бринэйнна прямо на глазах у спасенной им сестры.
Танис закричала, однако некому было ее услышать. Спешившегося Рамона табунники оттеснили слишком далеко, чтобы он успел добраться до цепного пса Аэллы, Эйслин была увлечена боем, а простым воинам нужно было защищать свою жизнь, а не мстить за всего лишь еще одного погибшего воина. Северянин усмехнулся, и направил жеребца вперед, намереваясь догнать свою госпожу и помочь ей сбежать.
Буквально скатившись с лошадиной спины, Танис бросилась к раненому другу, которого уже сжимала руками рыдающая над ним Серрана. Гормлэйт плакала, поднимая глаза к небу, и пыталась вытащить из груди брата длинную, оперенную темными гусиными перьями стрелу. Когда вазилири сумела добраться до них, глаза Роллона уже закрылись навеки. Где-то совсем рядом раздалось карканье ворона, заставляя сердце вазилири похолодеть от ужаса.
Южанка бессильно опустила руки, не в силах поверить, что молодой, полный сил воин погиб. Танис была обязана юноше жизнью, и, несмотря на их достаточно короткое знакомство, уже успела привязаться к грубоватому бринэйнну точно так же, как некогда к Рамону или Эйслин. Женщина пошатнулась, и если бы не бывший гвардеец, она бы рухнула на пыльную землю рядом с воющей от горя Серраной.
- Трубите отступление, - велела она мужчине пустым, бесцветным голосом. Королева уже знала, что Эйслин не догнать княгиню. Но Рамон не спешил выполнить приказ. – Пусть все возвращаются к Малире.
- Вам нельзя тут оставаться, - Серрана лепетала так тихо, что Танис не сразу разобрала, о чем говорит северянка. – Аэлла вернется, как только сядет солнце. Войска идут с севера и востока. Вас обманули, и уже к завтрашнему рассвету, никого из южан не останется в живых. Вас растопчут в пыль.
- Не посмеют, - бросила вернувшаяся Эйслин, спешиваясь и вытирая ладонью пот со лба. Воительница явно была недовольна тем, что не сумела настигнуть противницу.
- Аэлла уже добилась своей цели, ослабила твое войско, - голос белокурой северянки дрожал, а слезы все еще катились по покрасневшему от пребывания на солнце лицу. – Тебе ли не знать, что ее теперь не остановить.
- Малире не выдержит осады, - негромко проговорила Танис, глядя на тяжело дышащую от гнева сестру. – Нужно уходить отсюда, и уводить людей. Если Серрана говорит правду…
- Я клянусь прахом нашей матери, - гормлэйт перебила южанку, все крепче сжимая руку погибшего брата. – Аэлла обманула вас. Она подозревала, что ты выкинешь что-то, Эйслин. Трюк с песками ужаснул ее, но не удивил. Она готовилась. Пожалуйста, услышь меня.
- Нам придется сбежать, даже не позаботившись о телах павших, - вазирент боролась сама с собой. Она не хотела верить, что одержанная победа в одно мгновение обернулась полным поражением.
- У нас нет выбора, сестра, - Танис осмотрела войско победителей. Со всех сторон, насколько хватало взора, бродили грязные, перемазанные кровью воины, добивая раненых табунников. Медленно, но уверенно, на поле брани начинали слетаться вороны, однако измученные южане лишь отгоняли от себя черных птиц и осыпали их проклятьями. Мольбы умирающих в одно мгновение смешались с хриплым карканьем, и вазилири с трудом поборола желание зажать уши. – Только куда нам идти? Отступать в Аграхар?
- Экматен ближе, - отозвалась Серрана, чем заслужила обжигающий взгляд старшей сестры. – Насколько я знаю, город все еще верен Ройглао.
Эйслин лишь кивнула, снова забираясь в седло.
Понадобилось несколько часов, чтобы раздать приказы живым и погрузить в повозки тех раненых, кто еще имел шанс выжить. Люди двигались медленно, многие, как и в первый раз пешими. Все, что заставляло их передвигать ноги – это предчувствие крова и отдыха, пусть и на короткое время. Никто из южан не боялся смерти, но многие надеялись встретить ее достойно, имея силы держать в руках меч.
Сестры Ройглао ехали вместе с Серраной в авангарде, даже не глядя друг на друга. Эйслин злилась на весь мир за украденный триумф, хотя и понимала, что, по крайней мере, Танис делала все, чтобы бой закончился совсем иначе. Серрана время от времени вновь начинала рыдать, оплакивая убитого прямо перед ней брата. Танис же молилась лишь о том, чтобы добраться до Экматена без неприятностей.
Когда до бывшей столицы оставалось не больше двух-трех часов езды, южанка в очередной раз поняла, что небо остается глухо к ее мольбам. Чтобы добраться до Экматена, нужно было свернуть на юг у развалин одного из храмов, которые многие годы не посещал никто, кроме змей и бродячих собак. Однако стоило войску южан подойти к повороту, как из отверстий разрушенных стен хлынули хорошо вооруженные верховые воины, а из-за их спин арбалетчики и лучники открыли прицельный огонь.
Южанам ничего не оставалось, кроме как дать отпор. Все, кто мог держать оружие, окружили раненых, прикрывая собой королевскую семью. Лошадь под Танис принялась гарцевать, и женщина едва сумела с ней справиться. Вскоре стало понятно, что из этой битвы победителями южанам не выйти. У беглой королевы не было никаких сомнений, что засада - дело рук Аэллы. Когда противники разделили сражающихся южан на две части, другого выхода, кроме как спасаться бегством, Танис попросту не видела.
Вазилири облегченно выдохнула, когда заметила, что друзья оказались недалеко от нее. И Серрана, и гвардеец успешно отбивались от нападающих, а вот Эйслин пришлось намного хуже. Ее коня сразил арбалетный болт, вонзившийся ему в шею. Стоило животному упасть, как какой-то шустрый воин с розой на груди, одним взмахом меча перерезал ему горло и двинулся к только что поднявшейся на ноги воительнице.
Чувствуя, как ноет от усталости сломанная Ранделлом рука, Танис подстегнула свою кобылку и бросилась на помощь сестре. С безысходностью и отчаянием Эйслин вонзила свой клинок в живот воина, когда южанка протянула ей руку, помогая забраться в седло.
- Рамон, уходим! – крикнула она, разворачивая лошадь и пускаясь с места в галоп.
Приглушенный стук копыт вскоре стал единственным звуком, который окружал смертельно утомленных путников. Эйслин, сидевшая за сестрой, крепко обнимала ее за талию. Она пахла кровью и потом, и южанка с трудом сдерживала дурноту, чувствуя знакомый до боли запах смерти. Похоже, он будет преследовать ее до самого заката ее непростой жизни.
Стены Экматена по-прежнему оставались далеко впереди, когда солнце уже спустилось почти к самому горизонту. Южанка видела, что за ними нет погони, поэтому все, что ее заботило, это как попасть в Экматен до закрытия врат. У них просто-напросто не было денег, чтобы заплатить страже и проехать после заката, а на слово трем едва живым женщинам и чужестранцу точно никто не поверит.
Танис не успела заметить, как устали лошади. Время от времени, беглецам приходилось позволять животным переходить на шаг, чтобы те смогли доставить их под защиту городских стен. Серрана то и дело вырывалась вперед, однако вазилири приписывала всю ее поспешность страху вновь оказаться в плену. Бедняжка провела с Аэллой слишком долгое время, и едва ли княгиня сохранит ей жизнь, попади она в ее руки снова.
Сумерки становились все крепче, и небо на западе окрасилось кроваво-алыми лучами прощающегося с миром солнца. Танис решила въехать в город с южной стороны. Там находились самые маленькие из четырех городских ворот, поэтому и желающих пройти через них было всегда меньше всего. У женщины совсем не было сил на то, чтобы ожидать своей очереди вместе с торговцами и крестьянами из окрестных селений.
Внешне, Экматен казался абсолютно спокойным, будто горожане воскресшей столицы не знали о сражении, развернувшемся совсем близко от ее стен. В восстановленных банях около ворот стояли часовые, еще двое стражников стояли у самих ворот, и наверняка, несколько патрулей следили за порядком вдоль крепостных укреплений. Танис не верила своим глазам. Экматен выглядел, почти так же, как до войны, когда она покинула его ради путешествия на Запад.
- Слишком спокойно, - шепотом произнесла Эйслин, не отрывая недоверчивого взгляда от смуглых стражников, сжимающих в руках длинные копья. - В нескольких часах отсюда кипит бой, а здесь ни единого признака подготовки к обороне.
- Горожане уверены в твоей победе, вот и все, - чересчур беспечно отозвалась Танис, легонько ударив изможденную скачкой кобылку под ребра, побуждая ее двигаться. Эйслин недоверчиво засопела, впрочем, сдержав раздраженную реплику в адрес сестры, пока та проезжала сквозь ворота.
По приказу самой Эйслин, с путников, приезжающих в Экматен, не взималось никакой платы до захода солнца. Ворота столицы были открыты для всех, кто желал найти в древней столице приют. Однако компания беглецов привлекала повышенное внимание. Танис было не по себе от многочисленных взглядов жителей Экматена. Они все, как один, были наполнены тревогой и страхом. Совсем другие эмоции надеялась увидеть принцесса после того спокойствия, что предстало перед ними извне.
Лошадиные копыта гулко стучали по мощенной дороге, заглушая шепотки собравшихся на улице жиделей. С каждой минутой женщина видела, что любопытных становится все больше и больше. Танис почувствовала, как напряглась Эйслин.
- Спешиваемся, - приказала вазирент, когда путники достигли площади перед сгоревшим дворцом. Насколько Танис помнила, Роксан, самый молодой из ее Совета, предпочел Экматен Аграхару, когда Эйслин предоставила хабессийцам возможность покинуть едва живой город, где люди ютились, словно крысы в тесном подвале. Юноша взял на себя управление столицей, пока сестры Ройглао занимались подготовкой войны в Срединных землях. Именно Роксан мог стать тем человеком, кто спас бы сестер от полного провала.
Но Танис поспешила с выводами. Слишком поздно она осмотрелась и заметила на обгоревших стенах дворца десяток пик с головами, насаженными на них. В самом центре ужасающего зрелища, южанка увидела голову бывшего мятежника, изуродованную тленом и насекомыми. Прямо на глазах вазилири, на строениях, прилегающих к площади, один за другим поднимались алые знамена с золотыми розами Вилландертов.
Мышеловка захлопнулась. Из переулков площадь в одно мгновение заполонили воины с оружием, оттеснившие горожан прочь. Эйслин и Рамон обнажили мечи, однако даже это не могло спасти беглецам жизни, лишь только продать их подороже.
Замерев, словно статуя, сжимая практически бесполезный кинжал здоровой рукой, Танис боролась с отчаянием. Она никогда не могла подумать, что ее дом, ее столица станет тем местом, где она не сможет найти защиты. Тут женщина родилась, взошла на трон, тут ее отец возвратился к жизни. Что могло случиться с Ройглао в самом сердце благословленных Южных земель? Ловушка северной княгини, которая поклоняется чужим богам, казалась жестокой насмешкой Песчаного.
Толпа воинов расступилась, пропуская вперед всадника, сидящего на белоснежном жеребце. Танис узнала Горро сразу же, стоило предателю сбросить с головы темный капюшон. Его губы изогнулись в довольной ухмылке, которая не сулила ничего, кроме страданий. Долгих, непрерывных страданий, о которых ей с таким упоением рассказывала Эйслин.
Танис хотела было спросить у мерзавца, как он узнал о том, куда двинутся они с сестрой, но Серрана сама ответила на этот немой вопрос. С невинной грацией выпорхнув из-за спины гвардейца, девушка повисла на шее у спешившегося северянина, одаривая его страстным поцелуем. Эйслин бросила на старшую сестру гневный взгляд. Похоже, старая княгиня все - таки нашла, чем подкупить сердце юной гормлэйт.
- Сдавайтесь, районак, - с издевкой бросил Горро, отстраняясь от белокурой северянки. – И возможно тогда великодушная княгиня Аэлла подарит вам быструю смерть.
- Я скорее трахну Аэллу собственным мечем, - в голосе вазирент звучали неприкрытые ненависть и отвращение, смешенные так же тщательно, как ингредиенты лучших ядов. – И тебя вместе с ней, предатель.
- Ну что же, попробуй, принцесса - глаза Горро сверкнули от предчувствия легкого триумфа. Без сомнений, он ждал подобных слов от рыжеволосой правительницы. Удовольствие, отразившееся на его лице, стоило воину обнажить клинок, было сравнимо разве что с неземным блаженством после окончания земной жизни. Вместе с предателем, в центр площади вышла еще дюжина воинов с оружием в руках. Танис не стала даже их считать. Если кто-то из людей Горро падет, ему на смену тут же станет другой.
Однако, понимание этого всеми троими, не помешало беглецам ввязаться в бой. Он был коротким и безнадежным, однако союзники сражались яростно, вкладывая в удары все силы без остатка. Эйслин схлестнулась с Горро, по началу ни в чем не уступая могучем воину, Рамон отбивался сразу от двоих, а Танис больше уворачивалась от ударов, не в силах подойти к мечнику достаточно близко, чтобы достать его своим кинжалом. Гвардеец, одолев своих противников, бросился на защиту Танис, не замечая ничего на своем пути. Глаза южанки расширились, а из горла вырвался нечеловеческий крик, когда мужчина осел на землю, пронзенный копьем, прицельно брошенным одним из нападавших.
Табунник умер мгновенно, но промедление, вызванное его гибелью, стало фатальным для Танис. Женщину грубо толкнули на землю и приставили клинок к горлу. Однако вазилири ощутимо ударилась головой, и сознание покинуло ее быстрее, чем южанка успела понять, что сейчас она, наконец, отправиться к отцу. Последнее, что запечатлелось в ее памяти - это остекленевшие глаза лежавшего рядом с ней в пыли Рамона и крики Эйслин.
Танис пришла в себя от холода. Вокруг царил мрак, и прошло немало времени, прежде чем она смогла хоть что-то различить. Темнота и холод, запах плесени и гниения - они могли находиться лишь в одном месте - камерах под смотровой площадкой арены Экматена. От этой мысли ее кожа покрылась мурашками. Танис вскочила на ноги, в ужасе различая на стенах старые следы крови. Эйслин лежала без чувств на полу рядом с ней. Как отчаянно Танис ни хотелось бы разбудить ее, сон теперь был куда милосерднее. Впрочем, Эйслин уже сама приходила в чувство. Открыв глаза, она порывисто села, оглядываясь по сторонам.
- Где мы? – южанка смотрела на сестру с беспокойством. Девушка выглядела неважно, на ее руках появились темно-фиолетовые синяки, а ссадины и порезы казались неестественно яркими на бледной коже.
- Мы под ареной, Эйслин, - постепенное осознание произошедшего приводило южанку в ужас, но она старалась держать себя в руках. – В этих камерах обычно находились гладиаторы. Или осужденные на смерть.
- Моя мать, - холодно закончила Эйслин, поднимаясь на ноги. - Здесь она должна была умереть. И отец... Его тоже едва не убили хабессийцы, - с каждым словом ее голос звучал все спокойнее, что пугало Танис все сильнее. - Нас привели сюда, чтобы казнить.
- Возможно, нас просто хотят запугать, - южанка говорила тихо, сама не особо веря в собственные слова. Но, отгораживаясь от мыслей о неминуемой гибели, ей становилось немного легче.
- Нет, Танис, пугать нас незачем. Это казнь. Другое дело, когда?
- Судя по тому, что мы заперты в клетке для живых мертвецов, то совсем скоро, - вазилири вытерла тыльной стороной ладони капельки пота, выступившие на ее лбу не от холода, но от быстро возрастающей тревоги.- Аэлле надоело ждать. Возможно, на рассвете за нами пришлют стражу.
- Тогда нужно действовать, - решительность в голосе Эйслин заставила Танис собраться. Девушка повернулась к сестре. - Мать говорила, что отсюда есть тоннель, ведущий на запад, в сторону Великой пустыни, это так?
- Возможно, я не… - женщина осеклась под холодным, сосредоточенным взглядом сестры. Казалось, прошли сотни лет с того момента, как она действительно была южной принцессой, дочерью вазилевса, которой были открыты многие секреты столицы. Лихорадочно Танис рыскала в лабиринтах собственной памяти, пытаясь вспомнить о секретных ходах под ареной. Прошло несколько мгновений, прежде чем нужные воспоминания озарили разум вазилири яркой вспышкой. – В Северном крыле, на уровень ниже. Отец говорил, что прежде им пользовались члены семьи вазилевса.
- Ты уйдешь по ним. Вернешься в Хамбели.
- Мы уйдем, - поправила Танис. Ее сестра оговорилась, и не более. Они, без сомнения, покинут город вместе.
- Нет никаких "мы". Ты не представляешь для наших врагов такой угрозы, как я. Твои права распространяются лишь на Юг. И не говори о том, что ты королева Срединных земель. Танис Ройглао в них никто не знает, Аэлла же мать их бывшего короля. Лишь я наследница по крови. У тебя будет вся ночь, чтобы уйти от Экматена так далеко, как только сможешь. Ни один лиар не сможет выследить тебя. Никто не знает Юг лучше.
- Ты знаешь, - голос Танис дрогнул, и она прикрыла глаза руками, стараясь успокоиться и скрыть истинные чувства. Было время, когда никто не мог сказать, что же на самом деле чувствует вазилири, так искусна была маска ее спокойствия. Но той женщины больше нет. – Эйслин, мне не зачем спасать свою жизнь в отличие от тебя. У меня не осталось ни короны, ни подданных, ни друзей, ни семьи. Ты же можешь все изменить.
- У тебя есть сын. Наследник Реймса. Он закончит наше дело.
- Он мертв, как и все, кого я когда-либо осмеливалась любить, - женщина отвернулась не в силах смотреть сестре в глаза. Как может она говорить о ее принце?
- Твой сын жив, - голос Эйслин звенел. Он коснулась подбородка Танис, заставляя ту смотреть себе в глаза. - Его вывезли в Хамбели. Я и Роллон. Мальчик - последний из Вилландертов, будущее нашей династии. Я спасала его от войны между нами, сестра. И теперь он наше будущее. Ты должна сделать его королем. Ты приведешь его на трон. Его зовут Реймс, как и отца, но ему никогда не стать правителем табунников Реймсом Седьмым, он будет императором Реймсом Первым.
- Ты… - Танис не верила в услышанное. Она не хотела верить в то, что уже больше года разрывало ее на части и лишало ее душу покоя. Теперь уже вазилири не могла держать слез, которые огненными дорожкам скользили по лицу. – Это не правда. Скажи мне, что это не правда. Скажи, что ты не имеешь отношения к похищению моего малыша. Скажи, Эйслин!
- Это я выкрала его из колыбели. Я стояла над тобой, пока ты спала после родов, и соблазн убийства никогда не владел мною сильнее, чем тогда. Я вынесла его из дворца и спрятала в седельных сумках. Реймс видел меня в ту ночь. Мы говорили, и я сделала все возможное, чтобы завладеть его мыслями, заставить его грезить обо мне. В ту ночь, я лишила тебя и сына и мужа.
На короткое мгновение Танис потеряла над собой контроль. Она вскинула руку и ударила сестру по лицу, не помня себя от гнева. Движение было столь резким и неожиданным, что вазирент не успела избежать пощечины. Но стоило южанке заметить капельки крови, сочащиеся из разбитой губы Эйслин, как чувства вернулись к ней, подавляя пылающую внутри ярость. После всего прожитого она не желала вновь ненавидеть девчонку, стоящую сейчас перед ней и признающую, что это она собственными руками разрушила жизнь бывшей королевы табунников.
- Лучше бы ты убила меня тогда, сестра.
- Мы не принадлежим себе, только династии, - холодно парировала Эйслин. Она хотела еще что-то сказать, но их единение было нарушено. В камеры проник свет, и они увидели фигуру лиара, приближающегося к ним. Эйслин подошла ближе к проржавевшим прутьям решетки. Мужчина был молод и силен. Кроме того, в отличие от прочих лиаров, которых сестрам доводилось видеть, волосы этого были темными, как смоль, а глаза светлыми, точно лед.
- Кманнейт лиарент, райогнарг сибил. Голладжер.
- Райогнар сибил, - хрипло отозвался он. Танис непонимающе переводила взгляды с сестры на льва, не понимая ни слова, похоже, северного языка. На лице Эйслин появилась улыбка.
- Дрискол казаоир. Терло.
- У нас мало времени, госпожа, - отозвался он. - Лиары встревожены отсутствием Деминга, ходят разные слухи, но пока что они остаются верны своей королеве.
- Что происходит? - короткая передышка помогла вазилири совладать с чувствами окончательно.
- Он северянин. Он дал мне присягу на верность. Аэлле следовало быть умнее, но лед Севера растаял в ней. Какая глупость поставить северного лиара сторожить нас, - она вновь повернулась к мужчине. - Я не могу уйти. Но ты должен помочь моей сестре. Уходи с ней из города, отсюда есть ход.
- Это невозможно, госпожа. Присяга меня связывает и с принцем Демингом. Я не могу покидать его мать.
- Найди тех, кто не давал такой. Двоих-троих, не важно. Они должны помочь ей добраться до Хамбели. Подкупи их.
- Эйслин, не глупи, - Танис грубо схватила сестру за запястье, привлекая к себе все ее внимание, игнорируя изумленного льва. – Я говорила это несметное количество раз и повторю еще раз: бежать должна ты. Мой сын жив, но это едва ли что меняет. Скрывшись в Хамбели, ты воспитаешь его как воина и завоевателя.
- Нам нет хода вдвоем! - Эйслин повысила голос. Никогда Танис не видела ее столь раздраженной. - Посмотри на себя! Ты южанка! Никто не узнает тебя, надень ты тряпье, но меня видно издалека. За тобой пустят пару лиаров, но за мной всю армию. Я - твоя королева. Я - наследница Юга, и ты не ослушаешься моего приказа, - она коснулась рукой шеи и резко вытащила из-за пазухи подвеску. Танис узнала ее - один из бриллиантов Вираны. Второй такой она носила сама. Дрожащими руками она вынула его из складок платья. На мгновение Эйслин растерялась, но быстро пришла в себя, сорвав цепочку с ее шеи. - Возьми, - обратилась она к лиару. - Подкупи своих братьев, тех из них, кому доверяешь.
- Эйслин!
- У тебя долг перед Югом. Долг перед отцом. И тем более долг перед моей матерью. Выполни его. Беги, демоны тебя раздери, спасайся! А ты, - она повернулась к лиару, - поспеши. Уходить нужно незамедлительно. Мужчина кивнул и направился прочь, оставляя сестер наедине.
- Если я погибну, то меня не подпустят даже к воротам Благословенных пустынь за все, что я сделала. Но, по крайней мере, меня никто не посмеет упрекнуть в том, что я не выполнила приказа своей вазирент, - выдохнула Танис, когда звук шагов лиара совершенно растворился в гнетущей тишине. Опустив взгляд, южанка преклонила колени, как когда-то принцесса Мария, приветствуя единственную официальную дочь своего будущего супруга. – Я сделаю, как прикажешь.
- Не можешь без драмы, - фыркнула вазирент. - Найдешь Гирана и Халита, они знают твоего сына. Если, не дай тому случиться Песчаный, с ними что-то произошло, мальчик находится под защитой жрецов. Его зовут Реймс.
- Поверь мне, я не забуду имя сына, - южанка поднялась, чувствуя себя невероятно уставшей. Судя по тому, как холодно становилось в их с сестрой камере, на столицу надвигалась ночь. – И твое тоже не будет забыто. Никогда.
- В Небесном чертоге слава ни к чему, - хмыкнула Эйслин. В камеру вошли лиары. Очевидно, их страж знал, чего у него попросит районак.- Меня встретят Вирана и наши родители. Так что кого еще из нас двоих ждет более славный путь.
- Эйслин, - Танис шагнула к сестре, явно намереваясь ее обнять, но та лишь отпрянула в сторону. Южанка с болью в последний раз взглянула на сестру, и вышла прочь из открытой камеры. Ее силуэт быстро скрылся в темноте и лишь тогда Эйслин села на пол.
Ей нельзя давать волю чувствам. Ей нельзя хоть на секунду позволить себе проявить эмоции. Она районак. Была и будет ею. Она не посрамит Север.
- Госпожа, я могу вам еще чем-то помочь? - обратился лиар.
- Да. Скажи, как они меня убьют? Дадут меч и выпустят против меня зверей. Это ведь арена, не так ли? Или как Летецию обезглавят.
- Нет, моя госпожа. Леди Аэлла намерена казнить вас по древнему закону Севера. Она намерена применить Золотой цветок.