Никакие следы нельзя скрыть и оставляя улики в прошлом, можно отыскать их в будущем и испортить ими настоящее
предыстория личностная, а не историческая
Sie haben mich aus dem Feuer geholt, danke, dass Sie mich gerettet haben. (Это ведь вы меня вытащили из огня, спасибо вам что спасли меня.) Ich verstehe dich und werde mich immer an dich erinnern. (Я понимаю тебя и буду помнить всегда) перевод с немецкого
Что же такое творится в ее жизни, у всех как-то все полосами, то полоса черная, а то белая. По-тихоньку живешь себе и ждешь пусть и неохотно, но знаешь сейчас плохо, но впереди будет та самая белая. Она то точно все перевернет с ног на голову и поживешь хоть чуть - чуть, но по человечески.
Но оказывается нет, Соня как только родилась, то все у нее не так, мать -пятнадцатилетняя дурочка, залетевшая фиг знает от кого. Да престарелая прабабка Надежда, которая ее растила, потому- что бабка родная (мать этой дурочки) отказалась от нее, мол, оно мне вообще надо. В общем жила она и кормилась из рук этой прабабки, к слову очень вредной. Несмотря на то, что душа у прабабки была добрая, для нее как камень на всю ее жизнь этот был подкидыш, ну мол, зачем ввязалась в эту ношу. Как жила Соня, лучше и не спрашивайте, хреново, но как понимаете выбора то у нее не было никакого, с малых лет и коров у соседей доила, и в поле - тяпку в руки и вперед.
Но беседа у нас с вами не про это, будем считать что она ей была благодарна, хотя если бы в детдом сдали ее, но потом может комнату какую-то и получила бы, а здесь полуразваленный дом и все.
О прабабке, как вы понимаете, что возраста она была древнего, ибо, родилась еще при Сталине. Она прошла ВОВ медсестрой, имелись даже боевые награды, была неоднократно ранена. Замуж так и не вышла, но за всю жизнь у нее был только один мужчину, с ним она повстречалась в госпитале, он был танковый капитан, но как "говорится любовь вспыхнула" и развела их по разные стороны, и больше о нем она ничего никогда не слышала. Всю совместную жизнь она Соне рассказывала "полусказочные" байки про свою жизнь, а самые "страшно интересные" про чердак. Этот чердак более новый в ее хибаре и его заменили лет на 20 позже самого дома, после того как от искры из лопнувшей трубы он загорелся.
Прабабка умерла, тихо во сне, Соне на тот момент исполнилось семнадцать лет и естественно никакого наследства нет, да и из этой развалюшки ее через месяц попросили, так и сказали:
-Вам на сборы 3 недели, дом совхозный и выделен был участнице ВОВ, но вскоре здесь будет проходить новая трасса, освободите жилье без скандала.
Подергалась и покричала в голос, а что делать-то время идет, да и дорога уже хоть и медленным шагом до ее дома доходит. Стала разбирать вещи, можно было конечно все скрутить да весь хлам на помойку, но была у нее не то мысль, а не то мечта что ли, а вдруг найдет о матери что-нибудь. Ну, а вдруг, ведь прабабка как партизан в этом случае была, хоть пытай не скажет, вычеркнула ее из жизни и все. Разобрала и перебрала все по штучно, что можно и что нельзя, все только оказалось для помойки, кое-что соседям отдала и остался только один чердак.
Чердак-это то место, где со слов прабабки много страха и куда она с самых разумных лет боялась не только залезать, но и думать даже про него было сплошным кошмаром.
Готовилась много дней, но время поджимает и откровенно надежда у нее оставалась только на него. Но как говорят, мол, не так страшен, как о нем говорят.
"Просеивала " через руки все до самых шовчиков на тряпках и до самых паутиновых "зарослей" с их паучищами. Да, за всю прожитую жизнь накопилось много там всякого хлама, разбирая по-тихоньку, вся пыльная и в паутину "заляпанная" Соня дошла до угла под стропилами. И там уже в куче тряпок пыльных естественно, увидела укутанную баночку из монпансье, обвязанную замызганным шпагатом. А там в этой баночке лежали два старых фото, это военное фото молодой прабабки на войне с каким-то раненым и фото немецкого офицера.
И если на 1 фото никаких пометок или надписей не было, то на 2 фото в левом углу, полу выцветшим химическим карандашом было написано аккуратным немецким почерком слово Paul, а в другом углу фото, корявым почерком только одно слово по-русски "Прости". Сами фото были завернуты в старый льняной лоскуток тряпки и очень аккуратно даже. Почему их прятали здесь и от кого, ведь в доме был альбом, но там похожих фото и в помине не было. К чему это слово имя Paul на немецком? и у кого просят прощения, и какое отношение они имели к прабабке, да к чему эти были прабабкины страшилки, вот ведь прямо вопрос на вопросе????
Собрала Соня все свое барахлишко и под Ленинград, где к тому времени уже год училась на повара. Фото на всякий случай забрала с собой, решила что может когда-нибудь потом и выкинет, но ведь может из-за них прабабкины страшилки когда-нибудь и разгадаются.
Прошло три года, Соня отучилась и по велению жизненного случая попала работать в только открывшиеся отделение городского архива. Сначала работала она после училища поваром в простой столовке в пригороде Ленинграда и работала не плохо, но когда главного повара сын устраивал в столовую нового архива, та позвала ее с собой. Городок у них средний, а архив там был всеобщий, все там смешалось и житейские, и военные дела города.
Да жизнь иногда идет по пути подсказанному самим Богом.
Соня решила воспользоваться своим служебным положением, а что, все так делают и не она одна. Попыталась сначала разыскать свою "потерявшую совесть" мать, но увы без результата. Да была такая, выехала куда-то и затерялась мамашка на огромных просторах жизни.
Ну военные архивы хранятся всегда с кодом "секретно", но кому не хочется покушать вкусно, да еще и бесплатно. По-тихоньку и да по-маленьку заглянула Соня с помощью архивистов в дела давние, дела военные, много запросов пришлось им (в помощь ей) для этого сделать. Много чего Соня узнала про прабабку свою, про службу ее медицинскую. Но это все она и так от нее знала, много чего поведала ей прабабка темные ночами, особенно зимними. Но ничего про "страшилки" чердачные, т. е. про фото интересные и в помине не было.
К тому времени образовался у нее кавалер, так ничего интересного, но Соня ему очень нравилась. Работал он старшим архивариусом, вот он и подбил ее фото в газете опубликовать, ну а вдруг кто-то что-то и знает про это. Наверное надо было бы и раньше это сделать, но особо этим заниматься и некогда было. Время шло неустанно вперед и по нашему историческому времени, наступили перестроечные времена.
Прошло приблизительно полгода с момента публикации фотографии, было несколько "слепых" звонков и это все. Соня уже стала забывать про свои "потуги" с фото, как ее вдруг вызвали в местное отделение милиции:
- В стране хаос, а тут вдруг какие-то письма в газету?, а вы ведь комсорг комсомольской ячейки и были членом пленума райкома комсомола.
Что и какие письма ей так и не сказали, но нервы помотали изрядно. Вопрос остался открытым, возможно фото кто-то и признал.
Время шло, а за неделю до ее тридцатилетия, Соня купила в киоске газету с программой, где на второй полосе была опубликована заметка из Бельгии. В заметке всего несколько слов на русском, мол, видели одно военное фото и оно нас заинтересовало и связь через посольство. Что и где и какое фото, тут пойди и разбери, прямо как в песне..."догадайся мол сама". Соня к тому времени была уже замужем за тем самым архивариусом да и дитя малое было. Решение принимали вместе, исходя из того что в милиции уже были и не очень понравилось там. Ну, а время покажет, что делать, да и может это и не к ним относится.
Заметку эту публиковали раз в месяц, в течении трех месяцев и Соня в конце концов и не выдержала. Они с мужем сняли копию с фотографии и вместе с газетой и с запиской, мол, может вы нас искали и передали через КПП посольства Бельгии в Москве.
Прошло еще два месяца, как вдруг им прислали вызов на встречу в российское посольство в Москве. Приглашение - вызов принес участковый со словами:
-Там вам еще и билеты до Москвы, но за ними надо в отделение зайти к сотруднику КГБ.
После очередных опросов и бесед, Соня с мужем оказались в посольстве. На встрече с российским консулом выяснилось, что в связи с объединением ГДР с ФРГ возник вопрос в необходимости сначала вывоза, а затем уже разбор и учет документации вывозимых архивов, но уже теперь на нашей территории. При разборе документов попало в руки несколько заявлений со стороны бельгийского жителя, об розыске советской гражданки, которая спасла ему жизнь во время ВОВ, бельгиец искал медсестру, что спасла его. К заявлению прилагалась и фотография, переснятая с газеты военной поры и больше никаких данных не было. Консул показал им только фото с прабабкой и сказал:
-Хоть это фотография военной поры и от жителя нейтральной страны, но в связи с отсутствием данных, никто поиски не начинал. А недавно к нам приехала делегация из объединенной Германии. Самый молодой представитель этой делегации, все время ходил такой немного потерянный. Он все время что-то спрашивал у офицера КГБ, что вел контроль за этой встречей. Капитан КГБ вежливо пытался что-то объяснить и рассказать, но молодой немец был настойчив и настолько, что капитану пришлось после упорных перезвонов с начальством, все же дать немцу обещание о помощи.
-Ну, а теперь уже к там обратились из посольства Бельгии, они якобы видели это фото в газете, где якобы вы тоже кого-то ищете. Сейчас сюда прибудет посол Бельгии, так как это касается его отца.
Да Соня даже и подумать не могла, что поддавшись уговорам мужа, куда приведет публикация этой фотографии. На встречу с ними прибыл седовласый и импозантный мужчина лет 50, а после представившись, он спросил:
-Фрау Сони, мне бы очень хотелось видеть ваше фото, а может у вас еще какие-то, ну как сказать документы, бумаги есть.
А когда Соня протянула фото, сначала то что со своей прабабкой, а потом уж фото молодого немецкого офицера. Посол Бельгии с трясущимися руками взял оба фото и прочитав имя надпись Paul, он хриплым взволнованным голосом произнес:
-Oh mein Gott, das ist mein Vater (О мой бог, это мой папа).
А дальше произошло то, что никто и не ожидал, седовласый мужчина при помощи стоящего рядом молодого помощника встал на одно колено и низко поклонился.
-Frau Sonya, I want to thank your great-grandmother in your person for saving my father. (Фрау Сони я хочу поблагодарить вашу прабабку в вашем лице, за спасение моего отца).
Но в связи с тем, что для Сони все это было шоком, посол начал свой рассказ.
Данное действие происходило под Орлом, когда немецкие войска отступали, естественно осталось много раненых и с одной и другой стороны. Молоденькая медсестричка уже несколько раз в перебежку (в переползку) доставляла наших тяжело раненных в тыл, в медсанбат. Отправившись в очередной раз на поиск, на том месте она уже никого не нашла, ибо, легко раненные потихоньку переползали сами. Начался очередной обстрел с немецкой стороны, девушка решила переждать и затаилась около немецкого танка. После грохотания орудий, резко наступила тишина, значит возможно далее будет атака, пора выбираться. И тут девушка услышала стон, а когда подползала поближе к танку, то увидела раненного немецкого офицера. Он был весь в крови, левая рука его была прижата к животу и прижимала она планшетку. А вот правая рука практически висела, он посмотрел на девушку с тревогой и коверкая русские слова произнес:
-Надо срочно в ваш штаб доставить.
Медсестра выполнила только свой долг и не дала истечь кровью немецкому офицеру, перевязав его и доставила его в медсанбат. Что было с ним потом и кто он, она и не стремилась даже узнать. Ее медицинский долг помочь, а все остальное в годы войны было чревато, ее и так контрразведка долго дергала потом.
Данные что немецкий офицер с риском для жизни предоставил тогда советской разведке, очень помогли при Орловской битве, спасли тогда много жизней.
Офицер разыскал ее сам, где-то через месяц и тихо вручил на память фото свое, со словами:
-Mein Engel Nadia, ich bin Ihnen dankbar, wir müssen uns nicht mehr treffen, aber meine Erinnerung wird immer an Sie sein.) (Мой ангел Надя, я вам благодарен, больше нам встретиться не придется, но память моя всегда о вас будет.)
В госпитале они где-то около месяца украдкой пересекались, делая это тайно, ибо, ему нельзя было светиться, а за ней бдила контрразведка. А потом немецкий офицер вылечившись, тихо исчез. Кто он и кем был, ей это неизвестно, лишь какое-то время спустя в военном боевом листке медсестра Надя увидела свое фото около того танка. В то время много на фронте было корреспондентов, а кто и когда ее снял она не знала. Сохранив боевой листок, она смогла через знакомого корреспондента распечатать на память фотографию.
На память об той уникальной для нее встрече, на память о человеке, о котором кроме имени Paul и его национальности она не знала ничего. Всю свою жизнь она прятала свое "сокровище" и тряслась от страха, что кто-то найдет и увидит. А сколько раз пыталась порвать, уничтожить, но разве от памяти и от мыслей можно избавиться, можно это искоренить. Всю свою жизнь она пыталась забыть ту встречу с "врагом ????" Родины, но так и не смогла это сделать. У нее имелись боевые награды, была неоднократно ранена. Замуж так и не вышла, лишь когда встретила в конце войны под Берлином капитана- танкиста в госпитале, от него забеременела и родила в 1946 году беспутную дочь, что отказалась потом от своей внучки. Значит так судьба воздала ей за ту память и за мысли ее, что не смогла воспитать медсестра дочь и внучку, да и потом злилась она не понятно за что на правнучку.
А вот теперь этот седовласый сын того самого офицера стоит перед ее правнучкой и говорит ей, что его отец пронес в памяти образ медсестры Нади на всю жизнь. Он искал ее до самого конца и перед смертью клятвой связал своего сына и внука. Они стоят теперь чужие по-сути люди напротив друг друга, правнучка той медсестры и сын, да и внук, того самого немца- антифашиста. Стоят и смотрят в глаза друг другу и они понимают прекрасно друг друга, а между ними все равно та "чертова" война, которая не должна повториться, не должна понимаете ЛЮДИ!
Господь Бог все про нас знает, где-то помогает за ум взяться, а где-то и карает нас
Подписывайтесь, далее: А в газетах очередная сенсация, а что на самом деле (ч 1)...