В одной из песен, посвящённых героям Гражданской войны, есть такие слова:
«…Приказ — голов не вешать,
А глядеть вперёд!
Ведь с нами — Ворошилов,
Первый красный офицер,
Сумеем кровь пролить
За С С С Р!»
В фондах Музея-заповедника «Сталинградская битва» хранится уникальный экспонат — шашка, украшенная кавказским орнаментом, с надписью:
«Бойцу! Красному пролетарскому генералу… Клименту Ефремовичу Ворошилову от соратников-коммунистов». И далее более двадцати подписей.
4 февраля 1881 года родился человек, чье имя тесно связано с историей нашего города, особенно в период гражданской войны. Недаром целый район назван его именем.
Климент Ефремович Ворошилов родился 4 февраля 1881 г. в сторожевой будке путевого обходчика на перегоне между станцией Переездная и разъездом Волчеяровка Восточно-Донецкой железной дороги. Он был третьим ребенком в семье, где родилось пятеро детей. Отец его Ефрем Ворошилов, из крестьян, но, оставшись без земельного надела, вынужден был скитаться в поисках работы. Человек резкий, неуживчивый, он скандалил с начальством и часто менял место работы. С ним переселялась и семья.
Когда отец терял работу, маленькому Климу с сестрой Катей приходилось идти по миру и просить милостыню.
Но дети Ворошиловых видели и другую жизнь. В селе Смоляниново Старобельского уезда находилось имение богатого помещика-генерала Суханова.
Генерал Суханов жил на широкую ногу. Он имел роскошные конюшни, хороших верховых лошадей, был большим любителем охоты. Эти охоты-увеселения продолжались целыми днями и чаще всего заканчивались большими балами, проходившими в барском саду-парке. К этому времени съезжались гости из разных мест, звучала музыка, кружились в танцах разодетые господа и дамы.
Как вспоминал К. В. Ворошилов, «жить становилось все труднее и труднее. Родителям пришлось определить на заработки старшую сестру, а затем и меня — совсем ещё несмышлёныша. Я должен был вставать вместе с матерью еще затемно и гнать на пастбище стадо телят».
Где только ни приходилось работать молодому Ворошилову: и на Донецких рудниках, и на шахтах, и на металлургических заводах. И везде труд рабочих был тяжёл, а нужда казалась беспросветной. Это и толкало рабочих на путь борьбы против произвола хозяев, против своего бесправия.
Климент Ворошилов был активнейшим участником революции 1905 года в Донбассе, одним из руководителей рабочего забастовочного движения. По поручению местного совета он два раза ездил в Петроград за оружием. Революция потерпела поражение, и Ворошилову пришлось испытать на себе всю жестокость царских законов. Тюрьмы и ссылки следовали одна за другой.
Находясь в Луганской тюрьме, Ворошилов не знал, как сложится его дальнейшая судьба, но годы борьбы и опасности закалили его, выковали уверенность в конечной победе. Даже в одиночной камере он не терял бодрости и часто напевал: «Мы наш, мы новый мир построим: кто был ничем, тот станет всем…»
К 1917 году Ворошилов был уже опытным революционером-подпольщиком, убежденным коммунистом, участником нескольких партийных съездов и конференций — как представитель рабочих Донбасса.
Во время Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде был назначен комендантом города и комиссаром Петроградского Военно-Революционного комитета с обязанностями градоначальника.
В марте 1918 г. был направлен в Луганск создавать и укреплять Советскую власть в Донбассе. Там и приобрёл первые военные навыки, формируя отряд красной гвардии из луганских рабочих. А когда на территорию Донбасса вторглись германские войска, Ворошилов стал одним из организаторов и руководителей вооруженной борьбы против интервентов.
В своей автобиографии он так описал этот период деятельности:
«Военную работу начал с отряда, организованного в 1918 году и в марте под моим командованием дравшегося с оккупационными немецкими войсками. Вскоре был назначен командиром 5-й Украинской армии, а затем командовал отрядами, отходившими под напором немецких войск с Украины на Волгу и к Царицыну».
Путь на Царицын… Что представлял этот путь в мае 1918 года? Позади были немцы, впереди-восставшие казаки. Надо было провести армию через Донскую область, через восставшие станицы, в непрерывных боях с белыми генералами.
В Донской области в армию Ворошилова влились отряды иногородних и революционных казаков, под станцией Белокалитвенской- отряд богураевских горняков, и так на всём пути следования к Царицыну.
Вместе с отрядами отступали и беженцы, семьи рабочих, женщины, старики, дети. В этом и заключалась огромная трудность перехода Донбасс-Царицын.
«Десятки тысяч деморализованных, изнурённых, оборванных людей, — писал Ворошилов, — нужно было провести в эшелонах через бушевавший восстаниями казачий Дон. Целых три месяца окужённые со всех сторон генералами Мамонтовым, Деникиным, пробивались мои отряды, восстанавливая ж. д. полотно, на десятки вёрст снесённое и сожжённое, строя заново мосты и возводя насыпи и плотины».
Свыше 80 эшелонов растянулось почти на 20 километров пути.
В начале июня армия Ворошилова подошла к Дону в районе ст. Чир, где находился огромный почти в 600 метров длиной железнодорожный мост. Подойдя к мосту, армия остановилась — дальше двигаться было невозможно. Мост оказался взорванным, и путь на Царицын был отрезан.
Восстановить мост без техники и материалов казалось почти немыслимым. На совещании командиров разгорелись жаркие споры, и всё же было принято решение: восстановить мост во что бы то ни стало и провести по нему все эшелоны, ничего не оставляя противнику. Ворошилов подготовил обращение к бойцам, в котором говорилось о необходимости восстановить мост. В войска были посланы лучшие агитаторы. Ворошилов долго беседовал с ж. д. сторожем, который говорил о бездонной глубине Дона в этом месте, о том, что мост восстановить своими силами невозможно, что из этого ничего не выйдет.
«У большевиков выйдет, поедем по мосту и тебя, отец, покатим», — уверенно и твёрдо ответил Ворошилов.
В первой половине июня начались земляные работы. Вначале было много неразберихи, шума, беспорядка. Много людей стояло без дела. А противник в это время из орудий обстреливал работающих. Постепенно были введены смены. Одни работали, другие вели борьбу с наступающим противником.
У населения были мобилизованы лопаты, пилы, топоры, молотки, ломы, подводы с лошадьми и т. д.
Один из участников похода писал: «Весь день возили к мосту на подводах, носили на носилках, ведрами и в подолах передников и юбок землю, песок, камни, обливались потом, изнемогали, но упорно и настойчиво копались в земле, непримиримо боролись с бушующей стихией воды, уносившей бесследно наш труд в бездну».
Весь этот день Ворошилов был у моста, руководил, организовывал работу.
«Во второй половине дня работа пошла значительно организованней и дружней. Надо было забутить Дон (сделать насыпь — авт.) на пять саженей от берега и только тогда можно было приступить к восстановлению моста».
«Шесть суток днём и ночью с лопатами в руках мы штурмовали Дон и сопку почти безрезультатно. Начали изощраться, всячески приспосабливаться, спускать в воду плетни, бороны, сцепления брёвен. Работа начала заметно подаваться.
…После двенадцатидневной упорной борьбы Дон начал заметно бутиться. Воспрянули духом. Удесятерились силы, и темпы значительно поднялись. Все сильнее и сильнее напирали, и сопка сдалась. Мы на третьей неделе работы её сдвинули, перенесли в русло Дона, разровняли её на пять саженей от берега, и фундамент для возведения фермы был готов. Эта победа была у нас самым торжественным праздником».
Но и это было не всё. Надо было срубить и уложить клети из брёвен, скрепить их, а затем проложить рельсы. Наконец, и эта часть работы была закончена. Затаив дыхание, все следили за бронепоездом, который первым медленно пошёл по мосту. Артиллерия противника в эти дни работы особенно упорно обстреливала части Ворошилова. Но ничто не помогло. Мост был построен.
Сразу же после восстановления моста по нему один за другим прошли все эшелоны с людьми, оружием, боеприпасами, продовольствием. В начале июля армия Ворошилова подошла к Царицыну. В ряды защитников города влилось более 20 тыс. рабочих бойцов. Эти объединенные силы были названы «группой войск товарища Ворошилова», которая сыграла решающую роль в борьбе за город в августе 1918 г.
Как раз в это время началось наступление Донской армии атамана П. Н. Краснова. Командованием Донской армии был разработан план общего наступления. Генерал Фицхелауров, оттеснив своим корпусом части Миронова из Усть-Медведицкого округа, повернул на юг и вместе с Мамонтовым повел наступление на Царицын. К 14 августа казачьи войска, стремясь окружить Царицын, захватили Карповку, Воропаново, Качалино.
«Положение на фронте, — писал о тех днях Ворошилов, — становилось почти катастрофическим. Красновские части под командованием Фицхелаурова, Мамонтова и других хорошо продуманным маневром теснили наши измотанные, несшие потери войска. Фронт противника, построенный подковой, упиравшийся своми флангами в Волгу, с каждым днем сжимался все больше и больше».
В городе из-за артиллерийского обстрела начались пожары, горели местные склады, пристани. Красные бойцы не знали ни минуты покоя. То и дело тревожные гудки созывали рабочих. Оружия на всех не хватало, рабочие воевали посменно. Пока одна часть находилась на фронте, другая работала на заводе на оборону.
Сам Ворошилов почти сутками находился в частях, объезжая линию обороны, руководя отражением атак. О том, в каких пределках ему приходилось бывать, говорит телеграмма, посланная им из Воропоново в штаб армии:
«…Противник, оправившись, пошел в контратаку, сбил нашу цепь и все побежало. Я и Кулик с ног сбились, пытаясь остановить отходящих, но удержать не удалось. Цепи дошли до железнодорожного пути… Я напрягаю все силы и принимаю меры спасти положение. Еду опять на фронт в цепь».
В телеграмме, посланной из Карповки, он сообщал:
«…Еще не установил истинной причины отступления и паники. Полагаю, что все от преступной небрежности командного состава. Сейчас выезжаю в Музгу и на фронт. Своевременно донесу о положении».
15 августа Военный совет сообщал в сводке: «Наши войска укрепились на высотах вблизи города. Войска держатся хорошо. Правый фланг между Гумраком и Котлубанью. Левый опускается к Воропоново и Садовая. При участии рабочих одного района атака противника на левый фланг отбита, противник отогнан к Воропонову…»
А уже 27 августа Военный совет телеграфировал в Москву:
«Дружными усилиями советских войск 23–26 августа противник отброшен от города. На южном участке на 50-й версте нами занята Бузиновка, на центральном участке на 20-й версте — станция Карповка, на северном участке — на 20-й версте — нами занята станция Котлубань».
Местная газета «Солдат революции» писала в своей передовой статье 1 сентября: «Проникнутая всецело сознанием важности удержания для Советской России Царицына, Красная армия оказалась на высоте своего положения, лихо отбив атаки неприятеля и перейдя в наступление».
И в этом немалая заслуга Ворошилова. В чём, в чём, а в личной храбрости ему было не отказать, того же он требовал от командиров. В критический момент Ворошилов отдавал категорические приказы, не оставлявшие выбора подчиненным. Когда 14–15 октября кое-какие паникеры заговорили о неизбежности эвакуации и оставления Царицына, Ворошилов телеграфировал начальникам участков:
«Приказываю с занимаемых позиций не отступать ни шагу назад впредь распоряжения. Не исполнившие настоящего приказа будут расстреляны.
Командующий Ворошилов»
Днем Ворошилова невозможно было застать в штабе армии, он постоянно находился в войсках, откуда сообщал в штаб о своих действиях и передвижениях: «Объехал Морозовскую дивизию. Приняты меры для восстановления положения. Тундутово займу сегодня. Еду в Чапурники, куда в случае необходимости телеграфируйте».
Твердость командующего передавалась войскам.
И вот уже 18 октября в Москву пришло сообщение из Царицына: «Положение фронта крепнет, противник сбит и отступает, наши части ведут усиленное наступление, всё дело — своевременно подвозить требуемые припасы».
Успешное отражение второго наступления казачьих войск на Царицын стало триумфом командарма Ворошилова, и хотя за это он не получил никакой награды, авторитет его в армии и на Южном фронте был необычайно высок. Комиссар прибывшего из Москвы в Царицын 38-го Рогожского-Симоновского полка Моисеев отмечал: «командир 10-й армии тов. Ворошилов пользуется в войсках доверием и очень популярен. Только его исключительной энергии обязан участок 10-й армии, что здесь есть что-нибудь хоть в смысле снабжения…»
Но у Ворошилова как командующего были и серьезные недостатки. Не имея военного образования, он не использовал знания и опыт военных специалистов — бывших офицеров русской армии, которым не доверял. В результате 10-я армия еще долго сохраняла отрядную неразбериху, выборность командиров, примитивную отчетность, слабую политработу. Всё это приводило к неоправданным потерям, бесконтрольному расходованию сил и средств.
Недаром в закрытом заседании на VIII съезде партии В. И. Ленин подверг критике командование 10-й армии: «…Когда Ворошилов говорил о громадных заслугах царицынской армии при обороне Царицына, конечно, тов. Ворошилов абсолютно прав, такой героизм трудно найти в истории. Это была действительно громаднейшая, выдающаяся работа. Но сам же сейчас, рассказывая, Ворошилов приводил такие факты, которые указывают, что были страшные следы партизанщины. Это бесспорный факт. Тов. Ворошилов говорит: «У нас не было никаких военных специалистов и у нас 60 000 потерь. Это ужасно…»
В начале декабря 1918 г., когда германские интервенты покинули Украину, в г. Харькове образовалось Временное рабоче-крестьянское правительство, в состав которого народным комиссаром внутренних дел был заочно выбран Ворошилов. Уезжая из Царицына в 20-х числах декабря, Ворошилов обратился с прощальным письмом к бойцам и командирам 10-й армии. В нем говорилось: «Дорогие товарищи красноармейцы 10-й армии! С болью в сердце расстаюсь я, товарищи, с вами. Вот уже семь месяцев, сражаясь рядом с вами на Царицынском фронте, я полюбил вас, как боевых товарищей, доказавших не на словах, а на деле мужество, стойкость и преданность мировой революции… Вашими усилиями враг уже повержен, но еще не добит… И, зная вас, я, ваш командующий, глубоко верю в вашу победу. Я верю, что и без меня вы, дорогие товарищи и братья, будете так же храбры, мужественны и тверды… Пережитые вместе с вами горести и радости боевой жизни, сроднившие меня с вами, будут лучшими светлыми воспоминаниями лучших дней моей жизни…»
После Гражданской войны Климент Ворошилов занимал самые высокие посты в Красной армии, но никогда не забывал о героических днях обороны Царицына, вместе со всем народом приветствовал успехи трудящихся Сталинграда, горячо поддержал открытие в городе музея обороны Царицына, передав в музей несколько уникальных экспонатов. Благодарные сталинградцы назвали один из районов города Ворошиловским.
Михаил Миндрин