В один из дней научный руководитель Евы попросил девушку принять участие в конференции, посвященной фольклорным традициям.
В то время, когда два фольклориста сцепились по поводу трактовки фигур кадрили, очень популярной в маленьком лесном поселке Клемушино, у девушки в екнуло в груди от нехорошего предчувствия.
Ева потихоньку вышла из зала и, вызвав такси, направилась домой. Открыв тяжелую дверь парадной, она быстрым шагом поднялась по лестнице на второй этаж.
Миша должен был быть дома, и Ева позвонила в дверной звонок. Она выждала минуту, но дверь ей никто не открыл. Тогда девушка достала ключи их сумочки и сама открыла входную дверь.
Ева прошла в квартиру. Из спальни доносилась громкая музыка и женское хихиканье.
Не раздеваясь, девушка прошла в комнату и остолбенела. Ее муж, с такой нежностью обнимавший ее сегодня утром, беззастенчиво лапал лежащую на кровати полуголую девицу.
- Что здесь происходит? – громким голосом спросила Ева, еле сдерживая свой гнев.
- Ева, я сейчас все объясню, - залепетал вмиг побледневший Миша.
Девица, услышав голос с жены, вскочила с кровати и трясущимися руками начала лихорадочно застегивать пуговицы на кофточке.
- Не нужно никаких объяснений, все и так видно, - произнесла Ева таким голосом, что Миша увидел себя в кострах преисподней.
- Ева, подожди…, прошу тебя, - продолжал неуверенно мямлить Миша.
Ева отвернулась от мужа и изучающим взглядом посмотрела на кареглазую девицу, руки которой никак не могли просунуть пуговицы в петельки.
- Ты беременна? – спросила Ева девицу.
- Да, да, - запинаясь, тихим голосом пробормотала девица, - это ребенок Миши.
- Ребенок? Какой еще ребенок? – воскликнул Миша, - Откуда ребенок? Этого не может быть! Я не хочу никакого ребенка! Что за бред!
- Заткнись, - сказала Ева мужу, - а ты немедленно убирайся из моей квартиры.
Так и не сумев застегнуть кофточку, девица пулей выскочила в коридор и, схватив туфли и куртку, выбежала на лестничную клетку.
- И ты тоже, - добавила Ева, поворачиваясь к мужу.
- Ева, послушай. Так же нельзя, мы же взрослые люди! Прошу тебя, дай мне объясниться.
- Убирайся сейчас же! И больше здесь не появляйся или я за себя не ручаюсь, – твердым голосом произнесла Ева, нарочно растягивая слова.
После этих слов Ева прошла на кухню, чтобы не дать вырваться наружу бушевавшим внутри нее эмоциям.
Только когда за Мишей захлопнулась дверь, Ева дала волю своим чувствам.
Нет, она не метала молнии и не кричала, жалуясь на свою судьбу и проклиная вероломного изменщика.
Скрестив на груди руки, Ева стояла у окна и смотрела, как крупные капли дождя стекали по стеклу, размазывая городской смог. В голубых глазах девушки блестели слезы.
Дождь усиливался.
Зацепившийся за карниз осенний листок, судорожно трепыхаясь, сопротивлялся нарастающему водному напору, но потом, враз обессилив, устремился к земле, унося с собой прошлые воспоминания.
Повинуясь знамению, данному ей самой природой, Ева отвернулась от окна. В рассеянном свете люстры ее глаза приобрели зеленый цвет таинственного мира, куда нет входа живым.
Девушка медленно подошла к висевшему на стене деревянному кухонному шкафчику со стеклянными фасадами. Открыв дверцу, Ева достала конусообразную свечу из пчелиного воска, начиненную различными травами и крупицами четверговой соли.
Подержав свечу немного в своих руках, чтобы их тепло пробудило скрытые в свече силы, Ева установила ее в старинную бронзовую чашу, доставшуюся ей от бабушки и отсвечивающей золотистым блеском.
Изготавливая чашу, древний мастер нанес на ее поверхности странные замысловатые знаки, в центре которых находилось сидевшее на троне существо с бычьими рогами, а затем поместил ее в особый керамический сосуд для обжига.
Под воздействием высоких температур чаша оказалась запечатанной тончайшей нанопленкой, сродни той, которая образуется на поверхности космических кораблей, проходящих сквозь верхние слои атмосферы.
Эта пленка и придавала чаше золотистый цвет, защищая ее от коррозии и внешних воздействий.
Рассматривая непонятные знаки на чаше можно было восхититься безграничной фантазией древнего умельца, однако, на самом деле знаки несли определенный смысл, понятный только посвященным.
Установив свечу, Ева, тихим голосом произнесла фразу на неизвестном языке и подожгла свечу. Раздалось легкое потрескивание, и кухня наполнилась ароматами купальского сбора.
Девушка осторожно взяла чашу обеими руками, и, выставив ее перед собой и читая заговоры, начала обкуривать квартиру.
По пути она останавливалась у каждого угла, очищая жилье от скверны и дурных мыслей. Совершив обряд, она сняла с постели старое белье, и, застелила свежим, с запахом лаванды и корицы.
Только после этого девушка легла спать. Усилием воли она призвала Морфея, и, тот, взмахнув черным плащом, унес ее из реальности в царство маковых цветов.
Лучшее лекарство от душевой боли – отправиться в путешествие, и Ева, отложив в сторону все свои дела, утром купила билет самолет.
На следующий день она летела в Мехико, в Анауакалли, музей, сложенный из черного вулканического камня на земле древнего поселения тепанеков.
Ее не интересовали пронизанные болью картины Фриды и любовные похождения Риверы. Девушку интересовали древние артефакты, собранные "пожирателем женских сердец" из самых отдаленных мест Мексики.
Прибыв в Койоакан, она несколько дней ходила по первому этажу пирамиды, символизирующему подземный мир духов.
В этом царстве полумрака и кровожадных богов, девушка внимательно изучала огромные каменные солнца и расписные керамические статуэтки с загадочными улыбками.
Проходя мимо пропитанных человеческой кровью жертвенников, Ева замедляла шаг, и тогда в мертвой тишине раздавался чуть заметный тяжелый вздох мятежного Риверы, дух которого незримо следовал за ней по пирамиде.
Девушка останавливалась около сакральных предметов и с особым вниманием слушала их ужасные рассказы, от которых кровь застывала в жилах.
Наконец, найдя то, что она хотела, Ева отправилась в Тулу, древнюю столицу воинственных тольтеков, что в восьмидесяти километрах от Мехико.
Приближалась ночь Кровавой Луны, время когда лунное затмение совпадает с восходом Солнца.
В эту ночь Ева, надев на себя бабушкину лунницу с руническими знаками, отправилась к храму пернатого змея Кецалькоатля. Поднявшись на вершину пирамиды, девушка встала возле каменных стражей, равнодушно взирающих с небес на мир людей.
Она неподвижно стояла среди безмолвных воинов и всматривалась в медленно нарождающийся в кромешной темноте лунный диск.
Когда народившийся лунный диск окрасился в красный цвет, Ева вознесла свои красивые руки к Мецтли, божеству Луны и ночи.
Ее губы начали произносить непонятные простым смертным слова, а зеленые глаза приобрели красновато-кровавый оттенок.
Внезапно все вокруг замерло, а затем на землю яркой вспышкой спустилась молния, озарив безмолвных истуканов.
В свете молнии их лица, вспомнив давно забытое прошлое, застыли в ужасе от происходящих на пирамиде мистерий.
Через несколько секунд над землей прокатился оглушительный раскат грома, заставивший вздрогнуть каждую живую тварь.
Ева опустила руки и, подставив свое прекрасное лицо горящей огнем Луне, закрыла глаза.
Так она стояла несколько минут, поглощая потоки женской силы, невидимыми нитями пронизывавшими ее тело.
Всему есть свое время, и вскоре разгоняющие мрак первые лучи солнца нежно коснулись бархатной кожи Евы.
Девушка открыла свои голубые глаза и, улыбнувшись лучезарной улыбкой солнцу, несущему жизнь всему живому, начала спускаться с пирамиды.
Безмолвные истуканы провожали ее испуганными взглядами.
По древним ступеням пирамиды спускалась не прошлая ведунья. Спускалась женщина, несущая в себе одновременно безмерное добро и вселенское зло, подлинную красоту и катастрофические разрушения.
Чуткое сердце Евы было переполнено безграничной любовью и желанием мести за человеческие страдания.
Продолжение: "Контракт на любовь"
Запрещается без разрешения автора копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
© 31 января 2024г.
Благодарю за лайк и подписку!