Чуйский тракт это визитная карточка современного Алтая, дорога жизни для местных жителей, но также среди местных жителей, туристов и экскурсоводов ходит множество легенд о недоброй славе этой дороги. В первой части мы расскажем три красивые легенды о Чуйском тракте в его историческом многообразии и развитии.
Путь Ульгеня
Небольшая справка Ульгень - демиург, верховное божество в шаманизме алтайцев, хакасов, шорцев, монголов - грозоносец, молниеносец.
Было это давным-давно, еще до начала времен. Людей еще не было, а все звери и птицы говорили с богами на одном языке.
И горы, и леса, и реки тогда совсем выглядели по-другому. Среди зверей и птиц были и совсем диковинные, которых сейчас и вовсе нет.
Боги летали тогда, чтобы не ходить по земле, ибо, где встанет нога бога, там земля менялась навеки. Если бог в добром настроении – весел, да песни поет, то там, где след его будет, родник целебный забьет или цветы невиданные расцветут, или камни драгоценные рассыплются. А коли пойдет смурным, то проклятым след его станет – в том месте травы ядовитые полезут, духи злобные поселятся или еще нечисть какая.
Вот и летали боги, чтобы зря не следить.
И вот однажды поручил Всевышний всем богам сделать невидаль – человека и принести к названному сроку. И каждый бог слепил человека из того, что было у него под руками: кто из травы степной да ветра горячего; кто из воды родниковой, деревьев и трав лесных; кто из камней да льдов белоснежных.
И понесли боги свои творения к Всевышнему, и каждый бог шел и гордился, какой человек у него замечательный получился.
Принесли и поставили пред Всевышним. А люди у них совсем разные вышли: один человек мал как заяц, другой велик, как дерево. Один быстр как молния, другой неподвижен, как скала. Один болтлив, как весенний ручей, а другой тугоречив, как жижа болотная…
Посмотрел на все это разнообразие Всевышний и рассмеялся. Собрал он всех людей в свою ладонь и перемешал в один ком, а затем разделил его на равные части по числу богов, что стояли перед ним. И сказал богам лепить людей, да за образ взять его – Всевышнего. А когда каждый из богов, в силу умения своего, вылепил по человеку, то указал Всевышний богам отделить часть себя и дать человеку, чтобы жизнь вдохнуть. Тут один бог был щедр – половину себя добавил в своего человека, другой – пожалел и не стал многого отдавать, а бог подземного мира Тартар и вовсе один свой ноготок на человека пустил.
Получились у всех богов люди опять разные, но все равно, все обликом на Всевышнего походили.
Взял тогда Всевышний всех людей и поцеловал каждого, и вдохнул своим поцелуем в них душу, чтобы отличались люди от зверей и птиц, и прочих живых созданий, и чтобы помнили они о том, что в каждом из них часть божественная есть.
Забрали боги каждый своего человека и отправились прежней дорогой обратно.
Бог Один шел довольный, ведь человек у него сильный и крепкий получился, и потому в следах его вставали скалы каменные, да озера синие. Подземный же бог Тартар шел злой и недовольный, ибо человек у него получился кривой, жадный да злобный. Видел он, как другие боги над ним посмеивались, и затаил обиду и злобу на Всевышнего, и особенно на Ульгеня, потому как у Ульгеня человек вышел с открытым сердцем, смелый и чистый, ведь не пожалел половину себя для человека Ульгень.
И от того что хорошее настроение было у Ульгеня, шел он, да песни вместе с ветрами напевал. И поднимались в следах его травы целебные, деревья до неба стремящиеся. А как на камни ступал, так брызгали из под ног его руды железные, да каменья разноцветные. А где спрыгивал Ульгень с высоких холмов вниз, то в его следах озера с живою водою наполнялись. А песни Ульгеня сплелись с ветрами звонкими и упали на землю могучими реками и заструились эти реки вдоль его пути.
Много времени с тех пор прошло. Какие-то пути богов исчезли уже – заросли травою, да затянулись болотами. Каких-то путей, до сих пор, и человек и зверь опасаются, бродят по ним лишь страхи, да мороки. По другим путям богов люди свои дороги проложили. А какие-то, самые заветные, скрыты от людей, чтобы до поры, до времени, не знал о них никто.
Так и главная дорога Алтая – путь Ульгеня, тысячи лет то открывалась людям, то исчезала во тьме веков, ибо должны были люди заслужить право ходить следами щедрого бога.
Дорога 1000 стрел
Давно это было. Давнее давнего. Жил на Алтае смелый и гордый народ – Ойроты. Много поколений минуло с той поры, как ступил первый сын Алтая на его священную землю.
Родился у одного охотника сын. А до того, было у него уже четыре дочери. И так был счастлив охотник рождению мальчика, что назвал его Ырысту, что значит Счастливчик. С малых лет брал отец Ырысту с собой везде – и на охоту, и скот в верхние долины перегонять, и шишку кедровую бить, и маралов загонять.
Старательным рос Ырысту, но более всего получалось у него следы зверей и людей видеть, за что он, с годами, и получил прозвище Следопыт.
Как-то раз, близ монгольских степей, выслеживал Ырысту красного волка. День за днем шел он по следам зверя и, спустившись под вечер к озеру, увидел на водопое множество следов подкованных копыт. Так коней подковывали только степные кочевники, но что они здесь делали, да еще и в таком числе.
Недоброе предчувствие закралось в сердце ойрота, и пустил он коня по следам. К ночи увидел он впереди огни сотен костров. Привязав коня, прокрался молодой охотник в стан к кочевникам. Поражен был Ырысту – тысячи, тысячи воинов толклись у костров и явно собирались они в набег: тетивы боевых луков тянули, и мечи, да туканы точили.
Пользуясь темнотой безлунной ночи, подобрался Следопыт ближе к кострам и услыхал он, о чем говорят кочевники: хан Морох собрал многотысячное войско, чтобы пойти на землю Алтая и забрать у ойротов главную их святыню – Золотую бабу, богиню плодородия и достатка, благоволением своим одаривающую землю алтайскую, и потому и леса тут богаты, стада тучны, железо звонко и золото нескончаемо. И вот, орда ждет хана, который с шаманом уехал на кам, злобным духам дары повез.
Выбрался Ырысту из стана кочевников и, что было духу, пустился, не жалея коня. А пока скакал, понял, что не собрать в считанные дни ойротам по всем горам такой армии, чтобы остановить орду хана. А если ему мчаться в святилище Золотой бабы, чтобы упредить охрану, то придется ехать от могольских степей до слияния великих рек Бий и Кадын, туда, где рождается мать всех рек Ооб-Ва – священная река, где и стоит святилище богини. По широким долинам придется скакать, а там кочевники на своих выносливых лошадях могут и нагнать вестника!
Не знал, что делать Ырысту. И тогда поехал он к мудрейшей из мудрых, старой женщине по имени Алтын-Ай. Она была так стара, что старики говорили, что им еще их старики говорили, а им их старики, что когда они еще детьми бегали, она уже стара была.
Примчался к ней Следопыт, с поклоном и дарами прошел в аил и поведал о надвигающейся беде.
Задымила трубкой Алтын-Ай, а потом неожиданно ясными глазами посмотрела на юношу.
- Скачи к Золотой бабе, предупреди охрану, пусть перепрячут, - молвила Алтын-Ай.
- Нагонят меня в долинах, - пригорюнился Ырысту.
- А ты через горы скачи.
- Разве есть там конный путь, - удивился охотник, - Конечно, сказки мне такие в детстве рассказывали.
- Есть, - Алтын-Ай вновь затянулась трубкой и выпустила облако густого дыма.
- Вот если бы показал кто, - Ырысту горестно качнул головой, - Да не слышал я о человеке, который знает такой путь.
- Да. – Алтын-Ай с трудом поднялась на ноги и проковыляла в глубину аила, - Такого человека нет. Но есть вот это. – И она протянула юноше сухую кедровую веточку.
- Что это? – Ырысту удивленно повертел в руках ветку.
- Стрела Ульгеня, - Алтын-Ай медленно опустилась на прежнее место.
- Что?! Этот прутик и есть легендарная золотая стрела Ульгеня? – Следопыт насмешливо присвистнул.
Старуха грозно сверкнула глазами из под седых бровей. В голосе ее неожиданно пропал старческий треск, зазвенел металл, казалось, эхо звоном мечей и подков наполнило древний аил.
- А ты думал, что она будет прямо как золотая стрела?! Да тогда каждый бы догадался! Скачи немедля к железному луку, натягивай тетиву и стреляй на северную звезду. Когда стрела упадет, то сиять будет золотом ярче солнца. Как поднимешь ее – снова стреляй на север. Так и будет вести тебя стрела древним путем Ульгеня! – голос Алтый-Ай вновь стал угасать и превращаться в старческий сиплый треск. – Торопись. А я отдохну пока, устала я.
- Как же я железный лук натяну?! Его уже сотни лет никто натянуть не может!
- Ветер. Ветер тебе поможет, - Старая женщина медленно опустилась на лежанку, поджала под себя ноги, и укрылась войлочным одеялом. – Стань спиной к ветру, он тебя под локоть и подтолкнет. Да скачи же ты! – Она облегченно вздохнула, будто бы свалила с себя тяжкий груз. – А я отдохну, а то устала очень.
Голос Алтын-Ай затих, она еще что-то невнятно пробормотала и заснула.
Ырысту вышел, вскочил на коня, и, сжимая в руке кедровую ветку, данную старухой, что есть силы, помчался в самое сердце Чойской степи, туда, где стоял аил легендарного богатыря Сартакпая и хранился его железный лук, на который вот уже многие поколения батыры пытаются натянуть тетиву, да не выходит ни у кого. Лук этот, по преданию, бьет в два раза дальше, чем самый лучший лук. А самые лучшие луки бьют на шестьсот шагов.
К рассвету Ырысту добрался до аила Сартакпая. Упер он легендарный лук одной излучиной в землю, уперся в другую всем весом, все силы свои напряг, тянет тетиву, вот-вот, ну, почти, самой малости не хватает! И один, и другой раз пытается Ырысту, но где там!.. Взмок уже молодой батыр, а все без толку. С первыми лучами солнца подул свежий ветер с гор. Вспомнил Следопыт слова Алтын-Ай, повернулся спиной к ветру и изо всех сил уперся в лук и потянул тетиву.
Тянет-тянет, ну вот всего с волосок не хватает, чтобы накинуть петлю тетивы, но никак. И вдруг ветер толкнул Ырысту под локоть, будто кто-то рукой поднажал! И зазвенел лук железный новой тетивой!
Взял юноша лук наизготовку, и только прикоснулся к тетиве веточкой кедровой, как раздался звон, будто ударили по медному котлу, и превратилась веточка в золотую стрелу тонкой работы.
Встал Ырысту лицом на север, прицелился в почти растаявшую в предрассветных лучах северную звезду, натянул тетиву и загудел вокруг него ветер, закружил, поднимая пыль. И отпустил стрелу в полет Следопыт. Раздался гул, ветер щелкнул бичом, обдало Ырысту пылью и песком, и утихло все. А стрела, мелькнув падающей звездой на рассветном небосклоне, исчезла вдали.
Утер пот и пыль с лица батыр. Вдруг видит, далеко-далеко в степи засияла золотая звездочка ярче края солнца, что появилось над горизонтом. Закинул он железный лук на спину, вскочил на коня и помчался на ее свет. Проскакав в два раза больше, чем самый лучший лук бьет, увидел он стрелу золотую, воткнувшуюся в большой камень. Спешившись, ухватил Следопыт стрелу двумя руками и потянул на себя. Легко выскочила стрела из камня, только брызги золотые разлетелись вокруг и превратились в самородки золота. Но не до них сейчас было Ырысту. Ведь увидел он, как со стороны монгольских степей поднимаются черные пыльные тучи от копыт тысяч и тысяч боевых коней. Орда вышла в свой разбойничий набег.
Вновь натянул он лук, и вновь закружил вокруг ветер. Вновь выстрелил охотник на север, и вновь стрела, сияя ярче солнца, указала ему путь. Так и мчался Ырысту и днем и ночью. И вроде знал он многие места, но не видел раньше, где можно на коне пройти, а сейчас, как будто распрямлялись перед его конем увалы и кряжи горные, расступались камни, реки обнажали броды.
А те места, куда попадала стрела, дивили молодого охотника. Если рядом бил родник, то вода его целебная возвращала силы. Если в дерево попадала, то в кедр могучий с отборным орехом. Если в землю вонзалась, то в травы душистые и изобиловало все кругом ягодами, да грибами. А если в камень попадала стрела, то разлетались в стороны самородки золотые или камни драгоценные.
А раз на дно прозрачного озера упала стрела и светила со дна звездою золотой. Нырнул за ней Ырысту, а когда вышел на берег, то увидел, что все раны и ссадины исчезли без следа, и сил стало полно, будто и не мчал дни напролет без сна и отдыха. Тогда и коня своего искупал охотник. И вновь за лук взялся.
Так показывала стрела Следопыту тайный путь, по которому сам Ульгень ходил в древние времена, а где вставала нога бога, там до сих пор чудеса всякие происходят.
Тысячу стрел выпустил Ырысту, дюжину перчаток о тетиву истер, пять раз новую тетиву натягивал, но успел! Примчался к месту рождения священной реки Ооб-Ва, в святилище Золотой бабы, и предупредил стражу о надвигающейся туче. Успели батыры, что охраняли святилище, увезти в укромное место все дары, кои тысячи лет все окружающие племена и народы подносили богине и саму Золотую бабу увезли. Надежно спрятали. Куда? Никто не знает. А кто знает – не скажет.
Когда Ырысту последнюю стрелу в сторону святилища выпустил, то угодила стрела прямо в то место, где воды Бия и Кадын сливались, рождая священную Ооб-Ва. Упала стрела в реку и не светилась больше. И тетива последняя порвалась.
Решил тогда охотник, что нужно железный лук обратно в аил Сартакпая везти.
И, чтобы, с разъяренным пропажей Золотой бабы, ханом Морохом и всей его ордой не встретиться, поехал он обратно тем же путем, что и сюда мчался.
Следопыт он был знатный, потому по своим следам нашел обратную дорогу.
По пути набрал самородков золотых, камней драгоценных и много других подарков для Алтын-Ай. Отвез лук железный в аил Сартакпая и приехал поклониться мудрой женщине. Но не суждено было ему увидеть ее, потому как ушла она в мир духов.
Видно выполнила свое предназначение старая женщина.
С тех пор каждый ойрот почитал за честь пригласить Ырысту в свой дом, напоить крепким чаем или забористым кумысом, угостить ароматной лепешкой или просто выкурить трубку, чтобы услышать рассказ о мудрой женщине и о волшебной стреле.
А по следам Ырысту потом и другие ездить стали. Так появилась конная дорога, что соединила исток священной Ооб-Ва и монгольские степи. Дорога длиною в тысячу стрел, тысячу золотых стрел Ульгеня.
Легенда о Чуйской дороге
Давно это было. Еще когда старики Чуйскую вьючную тропу старой джунгарской называли.
Жил тогда в городе Бийске купец по фамилии Валенев Алексей Данилович. Родом он был из простых крестьян. Еще отроком пошел на службу к одному крепкому купцу, что вел дела по Чуйской вьючной тропе в Монголии. Из мальчишки на побегушках, имея ум сообразительный и острый, дослужился он до «правой руки» купца – ведал всей его торговлей в Монголии, а затем и свое дело открыл.
К той поре, о которой рассказ сей пойдет, был уже Алексей Данилович купцом основательным, дом имел в Бийске красивый, двухэтажный, красного кирпича. Вел торговлю в Монголии богатую, и даже в Китай ходил с караванами.
Возил он из Китая товары такие, каких ни у кого не было: диковинные статуэтки, что бурханами зовутся, вазы и фарфоры расписные, шелка редкой красоты.
Было у Валенева два сына, да дочка младшая – самая любимая. Выросла она красавицей, пришла пора ее замуж отдавать, а тут, кстати, и жених достойный подобрался – из казаков. Как и положено, порешили свадебку сыграть по осени, на Покров Пресвятой Богородицы.
Ну, а с весны собрался Алексей Данилович сходить караваном в дальний Китай – и деньжат наторговать и дочери к свадьбе подарок необычный привезти.
Долгие проводы – лишние слезы: тюки вьючные упаковал, лошадей запряг, поцеловал жену с дочерью, и в путь. А дочка ему в петлицу кафтана-чуйки цветок пиона дикого приладила, они как раз только зацвели тогда.
И пошел караван по чуйской вьючной тропе. Ох, и не проста была та дорога! Мало было мест на ней ровных да гладких, а вот острых камней, да крутых перевалов – хоть отбавляй. А особо опасными были скальные прижимы, где с одной стороны – скала цельная, с другой – обрыв в пропасть. И узкая тропка, где лошадь с навьюченными тюками едва-едва, пройти может. А потом бескрайние пустынные степи Монголии, где караван от озера к озеру идет, от родника к роднику. И холод, и ветер, и пыль, и песок.
А цветок пиона, что дочь, любимая в дорогу дала, сохранил Алексей Данилович, как оберег на дальний, да опасный путь – засушил и в карман на груди припрятал.
Долго ли, коротко ли, без малого три тыщи верст шел караван бийского купца, пока не добрался во внутренний Китай. И там, в городе Ланьчжоу, устроил Алексей Данилович свое представительство торговое. Дела пошли бойко, потому как, Валенев разумел китайский язык и одежами пользовался китайскими, чем немало удивлял местных и располагал их к себе.
А пока торговля шла, ходил он по нескончаемым китайским лавкам да базарам – все искал особенный подарок на свадьбу дочери любимой. И однажды увидел он, как белошвейка китайская из шелку чудные цветы мастерит. Никогда ранее не видал русский купец такой удивительной работы: цветы, словно живые, распускались в руках мастерицы. Заказал у нее Алексей Данилович платье свадебное для дочери своей. И чтобы расшито платье было цветами шелковыми снизу доверху. И еще для образца отдал он мастерице цветок, что дочь ему подарила.
Все бы хорошо, да вот беда – кроме этой китаянки, никто более в округе, не умел такие цветы из шелка шить, а она, в одну пару рук, не могла быстро работу закончить. День, да через день, проведывал ее Валенев. Уже и все товары свои распродал, и для поездки домой все, что нужно, закупил. Уже и тюки запаковал, а белошвейка еще не закончила платье для дочери цветами чудными расшивать.
Понимал Алексей Данилович – запоздай он с выездом еще немного и пиши пропало – не успеет до свадьбы дочери вернуться.
Но люди наши завсегда своей смекалкой славились. Увидел как-то Валенев в китайской кузнице телеги чудные: колеса большие, железом окованные, а сами повозки узкие – пяти локтей. И смекнул Алексей Данилович, что если сделать телегу шириной с лошадь, навьюченную тюками, чтобы по узким горным тропам проходила, то запрягая одну лошадь, а другую, ведя в поводу, чтобы отдыхала, можно весь светлый день идти.
Купил он у местных кузнецов таких телег и заказал, чтобы телеги они пополам пилили, новые боковины мастерили, да колеса железом окованные ставили.
В помощь кузнецам китайским всех своих караванщиков подрядил. Трудились они денно и нощно, за неделю и управились. А к этому времени и белошвейка платье закончила. Ох, и чудесное платье вышло, все в цветах шелковых: поверху пионами степными, а подол дивными китайскими цветами, расшито.
Снарядил свой караван Алексей Данилович, да в путь! От света до темна, каждый день шел караван, лошадей запряжных меняя. Сквозь бури пыльные, степи пустынные, по перевалам крутым, прижимам отвесным, через броды опасные, по камням острым. Но сдюжили. И телеги не развалились, и лошади не попадали.
Аккурат за три дня до Покрова Пресвятой Богородицы в Бийск вернулся купец Валенев со своим караваном.
А какую свадебку широкую отпраздновали – любо дорого! Яствами и приправами необычайными гостей угощали, винами, да водками заграничными потчевали, а сколько каблуков в танцах посбивали! Подарки молодым были дорогие да редкие – и посуда фарфору тонкого, и отрезы шелков многоцветных, и пряности изысканные. Ну, а уж какая была невеста красивая в своем платье из цветов небывалых – вообще не описать. По всей губернии было не сыскать невесты краше!
В ту пору собрались другие бийские купцы в Монголию в зиму: по осени добраться до Чуйской степи, там зазимовать, а уже весной вглубь Монголии ехать. Шли они караваном вьючным, да дивились – что за следы тележные на конном пути?! Тут один молодой купец вспомнил, что на свадьбе у Валенева видал во дворе телеги уже обычных в два раза и слышал рассказ о том, как его караван из Китая, по вьючной тропе, тележным ходом добирался.
Встали тогда купцы в первой же большой деревне, где кузнец хороший был, скупили все добротные телеги, пополам их попилили, колеса железом оковали и с тех пор и начали караваны торговые на специальных телегах грузы возить.
С годами, вручную, мало-помалу, Чуйскую дорогу, что старики старой джунгарской называли, расширили в узких местах. Из камней полотно дорожное выложили. И стала Чуйская тропа настоящим трактом проездным. И по сей день внимательный путник, нет-нет, да увидит на повороте над скальной кручей аккуратно сложенные камни, что еще деды наших дедов своими руками выкладывали: строили самую главную дорогу Алтая – Чуйский тракт.