Часто от общественных деятелей можно услышать, что современные женщины стали эмансипированными особами, и что если так пойдет дальше, то нужда в мужчинах станет минимальной. О том говорит статистика. А она, как известно, вещь упрямая. Что ж остается мужчинам? Или тем, кто таковыми себя считает… Доказывать обратное? Оправдывать статистику? Или попробовать что-то изменить? Каждый выбирает сам. И у каждого этот выбор свой, за который придется отвечать. Перед Богом, обществом, государством, перед самим собой, в конце концов…
Людмила в одиночку воспитала двух дочерей – погодок. Теперь они живут со своими семьями в городе и редко балуют мать вниманием. Лишь иногда ее дом освещают детские улыбки и смех внуков. Людмила их обожает. Она все сделала в своем большом доме для них. А чтобы все это было современно и красиво, всю свою жизнь работала, работала, работала. Огромный огород, домашняя птица – без счета, кролики до полусотни, а позже еще и корова. Да не одна, а целых три. «Когда только успевает все?»- удивлялись соседи да бывший муж, который иногда с похмелья наведывался к Людмиле по старой памяти, рассчитывая на …стакан. Он давно опостылел Людмиле, но она ни разу не сказала плохо о нем, ведь он дал ей самое большое счастье о котором только можно мечтать – ее детей. Опрокинув стакан самодельного зелья, Михаил уходил, матеря бывшую последними словами, припоминая, что именно она «сгубила его молодость» и именно из-за нее он выпивает. Вспоминал он и про молодого агронома, частенько наведывавшегося в гости к Людмиле. Да, был в ее жизни этот агроном – моложе ее лет на десять, сильный и надежный, как ей казалось. Людмиле слегка за пятьдесят: горящий взгляд, молодящаяся улыбка и взлохмаченный озорной чубчик окрашенных волос. О таких говорят: «Кровь с молоком!» Если дать этой уставшей от жизни женщине выспаться, да хотя бы частично снять груз бесконечных забот с ее плеч, то она еще фору даст многим ровесницам с телевизионного экрана. Но агронома Люда гнала от себя: «Что про нас люди подумают, Слава? Вот привез подкормки на зиму скоту и на этом спасибо!» - корила она его. А Вячеслав чувствовал себя малолетним подростком перед ней, не в силах возразить властному, но такому дорогому голосу. От нее исходило тепло и ласка, далеко запрятанная внутри. Про Людмилу говорили разное: самогоном торгует, денег много, мужиков приваживает… Вообщем, винили ее многие бабы на селе. Винили за что? За то, что их дряхлые мужичонки, давно потерявшие мужской облик, пропившие свою былую молодость и силу, слетались стайкой неуклюжих воробьев к дому Людмилы. А ей было нелегко без мужской помощи: навоз почистить, машину «переобуть», перенести овощи с огорода, скотину вывести на луг. Она и расплачивалась с этими мужичонками где стаканом, где бутылкой. А они, охмелевшие, нахваливали ее самодельное зелье, да никому-нибудь, а своим озлобленным женам, разжигая их искры ревности и зависти в ацетиленовое пламя. Ох, уж эта Людка! И коровник новый поставила, и машину взяла « с нуля»! И, как знать, если бы Людмила позволила, то может быть, все и сладилось бы со Славиком… Да если б Славка повел себя по мужски: настойчиво да с цветами и вниманием, как в сериалах, как всегда ей хотелось, может, и не случилось бы ничего плохого. Но наша жизнь подчас зависит всего лишь от этой маленькой частицы речи «бы». Если бы…
Однажды жарким полднем деревенские мужики собрались в скверике у пруда. Как водится, алкоголь также присутствовал. Жаловались заплетающимися языками о своей несостоятельной, а точнее, несостоявшейся жизни, о безденежье, отсутствии работы, а том, что бабы их вечно что-то требуют, а сами… Вообщем, обычная сопливая нескладня. А тут, словно в насмешку, проехала мимо них Людмила на новеньком авто с блестящими дефлекторами и свеженькой тонировкой. Зависть разожгла и усилила конфликт интересов этой пьяной компашки. «Людка! Обмывай тачку!» - Колька осмелел и замахал руками, приветствуя Людмилу. «Колька! Опять ты за свое! Завязывай!» - озорно сказала Людмила, пригрозив ему кулачком. Николай – ее одноклассник, не раз списывал у нее домашку и носил домой ее тяжеленный от книжек портфель. Он – один из первых из их класса попробовал спиртное, сигареты, а потом попал в тюрьму за кражу из сельского магазина. Люда всегда с пониманием к нему относилась. Даже когда его посадили за пьяную поножовщину, все равно пыталась оправдать. Но исправляться Николай не хотел. Его все устраивало, а пить он мог бросить в любую минуту – как убеждал сам себя и окружающих Николай.
Когда спиртное закончилось, именно он решил сходить к Людмиле. Она встретила его на терассе дома неприветливо: «Чего пришел? Мне некогда: вон, видишь, скотина не управлена. Мне коров доить нужно! Иди отсюда!» Но Николай был настойчив, хотя нет, назойлив. Он требовал дать спиртное в долг, чтобы потом отработать и обещал, обещал, обещал. Людмила не выдержала этих пьяных излияний: «Коль! Завязывай ты с пьянкой! Найди себе женщину да и живи! Еще ведь не старый!» Сама не ведая, Людмила наступила на больную Колькину мозоль: ему давно уже не нужна женщина в самом прямом смысле слова. Случайно сказанная фраза попала точным выстрелом Кольке в душу. Он, озверев и почувствовав неожиданную силу в себе, решил доказать, что еще что-то может. Мгновенно схватив огромный резак, оставшийся от разделки мяса прямо на пороге терассы, он вонзил его со всей силы в грудь Людмилы. Она не успела даже увернуться, видимо не веря происходящему. «Коля, ты чего?» - захрипела она, падая на свежевымытый пол. Николай воспаленным от пьянки мозгом вспомнил все: как иногда она не давала списывать домашку, требуя самостоятельно решить хоть два примера, как отвергла его ухаживания в 8-м классе, как корила его за пьянство, как купила себе новую машину, в конце концов. И продолжал осыпать Людмилу ударами ножа, пока рука не соскользнула с окровавленной рукоятки. На секунду пришел в себя: «Что я наделал? Бежать!» Закрыв дверь изнутри, выбежал через двор, оставив Людмилу в луже собственной крови. Нож выбросил в пруд, а сам, едва успев отмыться, сел в последний автобусный рейс до столицы.
Не дождавшиеся хозяйки коровы, мычали истошным криком всю ночь, выл старый верный пес около будки, беспокойно теребя цепь. И только утром, заподозрив неладное, соседи пытались достучаться до Людмилы. Струйка крови, сочившаяся из-под двери заставила вызвать полицию. Полицейские насчитали 19 ножевых ранений на теле несчастной женщины. Шансов не было. Заплаканный Славка-агроном не сдерживал эмоций. Ах, если бы он приехал к ней вчера!. Соседи в один миг простили ей все, рассуждая, что в принципе, нормальная она была баба. Труженница. Участковый после осмотра места происшествия, уже торопился к местной бродяжне…
Николай был задержан на следующий день, вину признал сразу. Просил прощения у детей и внуков бедной Людмилы, односельчан и даже у Славки- агронома. Просил… Только прощен ли?