Я возвращался домой поздно, было уже около 11 вечера. Работа опером была непредсказуемой, у меня как раз повисло несколько нераскрытых дел. Жена знала об этом, поэтому не удивлялась поздним возвращениям.
Вечер выдался холодным и дождливым. Я поднял воротник своего затертого пальто вверх и шел по знакомым серым тротуарам, уткнувшись лицом в асфальт . Боковым зрением видел только бледно-желтые стены старых двухэтажек, в одной из которых жил и я. Дорога домой обычно занимала не больше 10 минут неспешным шагом, но сейчас все мои мысли были сосредоточены на краже, которую я расследовал уже вторую неделю, поэтому сегодня мой путь казался вечным. Отвлечься получилось только зайдя в подъезд. На все два этажа светила только одна тусклая лампа теплого желтого цвета, висевшая между лестничными пролетами. Старые ступеньки, выложенные из каменной крошки, было слабо видно, но я мог подняться и с закрытыми глазами, ведь прожил в этом доме всю свою сознательную жизнь.
Я не смог найти ключи от двери в своих карманах, поэтому использовал звонок. Уже через секунду был слышен детский топот и крики, - папа пришел! - Мой сын Артём всегда радостно встречал меня с работы.
Семья была единственной отдушиной от того, что мне приходилось видеть в рабочее время. Я никогда не делился с ними переживаниями и ужасами своей профессии. Просто переключался, расслаблялся и пытался быть примерным мужем и отцом.
Артем открыл дверь и приветствовал меня искренним счастливым взглядом. Перешагнув порог дома, я почувствовал спокойствие, растаял от нежных объятий сына.
- Андрей, - крикнула из кухни жена. - Звонили из управления, ищут тебя, просили срочно перезвонить.
В такие моменты спокойствие мгновенно тает, включается тот нервоз и беспокойное состояние, с которым обычно выходишь из участка. Я ничего не ответил и тут же схватил телефон, не успев даже разуться.
В трубке успел раздаться лишь один гудок и я услышал нервный голос полковника Карачаева.
-Андрей, там какой-то пиздец на Краснозаводской, где старая заводская столовая. Выдвигайся туда, я тоже уже собираюсь.
Всю серьезность ситуации я понял не по слову «пиздец» и не по тому, что сам полковник выезжал на место преступления, а по обращению ко мне. Полковник Карачаев, как и все остальные всегда соблюдал субординацию и называл меня «товарищ старший лейтенант». По имени ко мне обращались только в крайних случаях. В случаях реального пиздеца.
- Лен, ужинать не буду, срочный вызов, надо идти. - вздохнув, крикнул я жене и развернулся к двери. - Меня не ждите, ложитесь спать.
Улица Краснозаводская была метрах в 700 от моего дома, поэтому я быстрым шагом направился туда, уже не поднимая воротник и не опуская голову вниз. Мне было все равно на дождь, все что я хотел - быстрее вернуться домой.