«ДОРИС»
Рейс первый
Жизнь судового механика
Глава вторая
Отход произошёл только через два дня, которые Лаврову пришлось заниматься печатной работой и переводами инструкций с различных документов, а механикам развешивать эти инструкции у всех механизмов, чтобы получить временные документы у DNV.
Документы были получены и отход произошёл 23 февраля. Хотя в России это и был праздник, но Лаврову и остальным членам команды, было не до него.
Отход назначили, как всегда, ближе к полуночи.
Судно вышло на рейд и встало за островами. Сразу же подошёл бункеровщик.
Закончив бункеровку, судно снялось на вторую бункеровку в район Пусана. Подошли в район Пусана уже после полуночи. Опять, без задержек, подошёл бункеровщик и заправил судно топливом уже от фрахтователя.
Во время бункеровки Лавров сидел в ЦПУ и наблюдал по компьютеру за наполнением танков. Коля с мотористами находились у бункеровочного шланга на палубе.
Принимали топливо в кормовые танки. По информации Аверина они имели перелив в переливной танк объёмом в десять кубов. Танки могли наполняться до девяносто пяти процентов объёма, после чего должен прозвучать сигнал о наполненности танка и начинаться перелив в переливной танк.
На переливных трубах, ведущих в переливной танк завод, согласно построечным чертежам, врезал секущие клапана. При срабатывании звукового сигнала о начале перелива надо быстро закрывать эти клапана вручную, чтобы топливо не пошло в переливной танк. Потому что, если этот танк переполниться, то конец воздушника переливного танка находился на самом верху дымовой трубы. Можно себе представить вид судна, если произойдёт выброс из переливного танка на крышу дымовой трубы и цвет надстройки от пролитого мазута.
Лавров во время бункеровки сидел у компьютера и наблюдал за заполнением танков. Периодически, по рации он информировал об этом третьего механика Колю. В танках находилось уже по семьдесят процентов топлива, когда он неожиданно увидел, что в переливном танке неожиданно начал повышаться уровень. Откуда и почему поступает поступало в него топливо - ему было непонятно. Интуитивно он скомандовал Коле прекратить бункеровку и побежал к секущим клапанам на переливных трубах. За ним побежал и вахтенный моторист.
Подбежав к левой трубе, Лавров показал мотористу, какой клапан надо тому закрывать, а сам побежал на правый борт, чтобы закрыть точно такой же клапан.
Когда он спустился в ЦПУ, то сработала сигнализация верхнего уровня в переливном танке. Значит, за время закрытия клапанов, в танк поступило девять-десять кубов топлива.
Требовалось осмотреться. Лавров позвал Колю и они пошли вниз в машину. Из нескольких переливных труб по фланцам сочилось топливо. Значит, корейцы их не обжали.
Белые подволоки и ярко зелёные плиты были залиты чёрным мазутом. Это был мазут с вязкостью триста восемьдесят сантистоксов. Его при температуре пятнадцать градусов можно грузить лопатой, а отмыть от его следов испачканные поверхности - практически невозможно. Их придётся мыть химией и закрашивать.
На деке, в районе переливного танка из-под фланца переливной трубы била струя топлива. Значит, тут фланец тоже не обжат, потому что переливной танк был полон.
Коля сразу же откачал из него топливо в отстойную цистерну. Таким образом, поступление чёрного мазута на светло коричневую поверхность деки удалось прекратить.
Да! Всё это надо будет мыть и перекрашивать. Судовая жизнь началась!
Через полчаса бункеровка продолжили и, уже без эксцессов, вскоре закончили.
После бункеровки в машине Лавров объявил аврал. Все с тряпками, щётками, вёдрами пытались навести порядок в машинном отделении. Достали моющие жидкости, чтобы замыть пролившийся мазут, пока он намертво не впитался в краску.
Третий механик со своим мотористом тем временем обжимали фланцы всего переливного трубопровода.
Так что после бункеровки отдохнуть не удалось. Капитан объявил готовность машине.
Лавров с мотористом запустили главный двигатель, пока остальные ребята драили машину и судно снялось с якоря в свой первый рейс на Канаду.
К одиннадцати часам дня 24.02.2011г. судно уже находилось в открытом море.
Погода стояла прекрасная. Штиль.
Но расслабляться времени особого не было. Надо выгребать из каюты весь мусор, ящики из-под компьютеров и хоть что-то успеть закрепить. На завтра, после прохода Сангарского пролива, по прогнозу обещался шторм.
А надо ещё и выспаться. Но не удалось.
В МКО всё орёт, вопит, хотя параметры у всех механизмов находились в норме. Оказалось, что корейцы не выставили задержек по срабатыванию сигнализации в танках. И при малейшей качке, срабатывала сигнализация уровня во всех танках. Как по верхнему, так и по нижнему уровню.
Механик сидит на кнопке квитирования сигнализации в ЦПУ. Электромеханик выставляет задания по уровню на компьютере. Вахтенный моторист бегает, что-то крепит, вытирает, наблюдает, докладывает. Лавров принимает решения и все дружно их выполняют.
Далеко за полночь наконец-то справились с этой задачей и разошлись по каютам спать. В МКО на вахте остались вахтенный механик с мотористом.
Хорошо, что Лавров после выхода в море успел всё разложить и закрепить. С утра началась болтанка. Что осталось не разложенным и незакрепленным, всё ездило, двигалось, скрипело, трещало. Т. е пришлось на судне наводить порядок.
После обеда к Лаврову в каюту зашли матросы и закрепили телевизор, компьютер, принтер, видик, лампу и потер. Содрали целлофан с паласа и каюта уже приобрела, более-менее, жилой вид.
Но Лавров знал, что ещё многое предстоит сделать, чтобы судно смогло спокойно работать в море. Вот это сейчас и началось.
А для него лично это - перебрать массу документов, перевести множество инструкций и развесить их. Экипаж-то русскоговорящий. Почти никто не знает английского языка. Каждому надо что-то и где-то объяснить, показать. Это надо делать в любое время суток. А в рабочее время – заниматься укладкой и перекладкой полученного снабжения, крепежом инструмента, устранением неисправностей.
Короче, дел - невпроворот. Одно оставалось непонятным, за что хвататься в первую очередь. А тут ещё капитан.
Судно качает, бьёт волной, ломает, а он, не снижая хода, прёт вперёд на волну. Вообще-то Лавров никогда не повышал голос. Даже в критических ситуациях. И здесь сдержался. Только несколько раз посоветовал капитану снизить обороты до разумных пределов.
Поначалу тот не реагировал, а потом, после настойчивых требований Лаврова, всё-таки стал выполнять его рекомендации. Но как-то по-своему.
Обороты можно задавать только с мостика. И только ручкой телеграфа с мостика можно регулировать скорость судна. Так он раз по десять в день без всяких предупреждений дёргал бедную ручку телеграфа. Туда-сюда. Механики в машине пересмеивались:
- Дали игрушку в руки дитяти, вот оно и забавляется.
А Лаврову надо считать расход топлива и масла. Судно-то новое. Никто не знает норм расхода. Он взял за основу счётчики топлива и масла. Но тоже вопрос. А точно ли они показывают? Тоже никто не знает. Надо проверять.
От вибрации и ударов судна о встречные волны лопнула дренажная труба под воздушным ресивером у главного двигателя. А, чтобы отремонтировать её, надо остановить главный двигатель. А как его остановишь в шторм? Перевернёт же. Судно полностью пустое, в балласте.
Наудачу выдался спокойный денёк. Остановились и заварили трещину в трубе.
Из льял вода не откатывается. Четвёртый механик промучился с насосом почти сутки. Забились трубы от оставленного корейцами мусора в льялах.
Когда капитан увидел разорвавшуюся от вибрации трубу, только тогда понял, до чего могут довести его игры с оборотами главного двигателя. И это был последний погожий денёк до Ванкувера. Курс до него капитан проложил по дуге большого круга. Это мимо Курильских островов, Камчатки, Алеут. Короче, очень весело.
Качка. Крен до двадцати градусов с периодом в десять секунд. На кровати спать невозможно. С неё скидывает. Матрас на ней жёсткий и, вдобавок ко всему, покрыт целлофаном. Простынь скользит по матрасу и, если не зацепиться за что-нибудь, то сбросит на палубу, а буртиков на кровати нет. Кровать установлена по диаметрали судна.
Пришлось Лаврову перебраться на диван. Его установили поперёк судна. Если постелить на него простынку, положить подушку на подлокотник, то пусть продолжается качка, но уже с головы на ноги. Так легче. Подушки на диване мягкие. По ним тело не скользит. Когда «тело» устает сопротивляться качке, то мозг поневоле постепенно засыпает. Но всё равно, при очередном ударе волны или обнажении винта, он просыпается. Какой тут отдых. Так. Полудрёма.
Так до Ванкувера и шли. Прозвали это состояние диванной жизнью. Буфетчица дала Лаврову на этот период диванной жизни отдельную простыню, чтобы с кровати её всё время не таскать.
А что ни вечер, капитан начинает бегать. То раз забежит в каюту, то десятый. Лавров поначалу удивлялся, что же ему надо?
А капитан готовит стол. Зовёт повариху и буфетчицу. Те накрывают стол в его каюте, и пошло, и поехало.
Раз он всё-таки зазвал Лаврова. А ему печатать надо. Он уже печатал неделю, но этим инструкциям конца и края видно не было. Инструкций – немереное количество. Качка до двадцати градусов с периодом в десять секунд.
Лавров расклинивался за столом. Упирался ногами в стенки стола. Одной рукой умудрялся держаться за стол. Мышка постоянно убегает. Приходилось печатать только одной рукой. И в такой позе по несколько часов в день. От компьютера начали болеть и уставать глаза. Для отдыха глаз Лавров спускался в МКО, в ЦПУ. На открытую палубу выйти невозможно из-за шторма.
А тут, что ни вечер, то у мастера в каюте гульба. Где он только столько виски набрал? Ну, раз, ну два, ну три….
Лаврова начала донимать аритмия. Она стала срабатывать чуть ли не каждую минуту. К тому же принялось «скакать» давление. То сто шестьдесят, то сто.
«Нет, - как-то после очередного приступа аритмии, подумалось Лаврову. - Так дальше не пойдёт».
Впереди ещё пять месяцев работать, а здоровья может и не хватить до конца рейса.
Ведь ему почти пятьдесят девять лет.
Поначалу буфетчица, сославшись на работу, перестала ходить на капитанские посиделки. Ну, а Лавров тоже стал находить поводы, чтобы избегать их.
Бывало, засядет в ЦПУ и не выходит оттуда, а вахтенный механик отвечает, что он занят. Да и неинтересно слушать похождения супермена.
Мастер в своём амплуа. Говорит только он. Слушать должны только его. Даже если повариха что-нибудь начнёт рассказывать, он на полуслове может перебить её и опять только про себя любимого. И такой он умный. И такой он удачливый и крутой. Круче только яйца на пасху. И сообразительный. А вокруг только дураки и неисполнительные работники.
Старпом – лентяй и безынициативный. Второй помощник – хитрован и прикидывается дурачком. Третий – вообще бездельник. Только он, любимый капитан, работает. Потому и судно двигается. Надоело Лаврову слушать это хвастовство находкинского «гангстера». Тем более всё это идёт одним текстом и из одних уст. Безапелляционно так, и должно восприниматься, как аксиома.
Потерпел он, потерпел и решил заходить в каюту капитана только в дневное время. Так тот с этим стаканом разведённого виски умудрялся прибегать к Лаврову и днём, так-как дверь в свою каюту Лавров всегда держал открытой. Вот тут он и решил, что когда ему надо работать или отдыхать, то дверь он будет закрывать.
Вот тут и начались непонятки. Капитан начал дуться на Лаврова и перестал разговаривать с ним. Говорили они только по делам судна. Так и доехали до Ванкувера.
Помощники у него дураки, а он самый умный. Он их завалил работой. А Лаврову-то завалить некого. Все переводы и бумаги лежат только на нём. Так ему и сказали в службе перед отъездом.
В прекрасный порт Ванкувер «Дорис» вошла вечером 11.03.2011 и встала на якорь внутри бухты. Наконец-то качка прекратилась и появилась возможность спокойно отдохнуть после океанского перехода.
Но, это сделать не удалось. «Дорис» надо встать на якорь.
Но это звучало отдельной песней! Швартовка к якорю длилась более часа. Механики в машине покатывались со смеху от неумелых и частых маневров капитана. Боцман с третьим помощником околели от холода на баке и вернулись отогреваться в надстройку с невообразимыми матами.
Утром судно перешло в Порт Муди, где произошла новая бункеровка и погружена часть груза.
Стоянка десять с половиной часов. Никто на берег не сошёл. Пропуска не заказали. Только удалось купить телефонные карточки у приехавшего поляка, да позвонить домой с берегового телефона.
«Дорис» покинула Ванкувер хмурым вечером. Температура хоть и была плюсовая, но если долго простоять на палубе, даже в куртке, то можно было сильно подмёрзнуть.
До порта Лонгвью переход предполагался около суток, но занял тридцать шесть часов. На походе к речке Колумбия разыгрался сильный шторм да такой, что пришлось сбавлять ход, а лоцман на палубу садился с вертолёта.
Судно не шло против ветра и волны. Автоматика телеграфа сама снижала обороты двигателя, чтобы не перегрузить его и обезопасить его от неграмотных действий персонала. Хорошую же штуку поставили корейцы! Этим самым они защищали главный двигатель от действий самых наиумнейших.
По реке Колумбия вверх против течения судно шло более одиннадцати часов. Швартовка заняла чуть более часа.
Стоянка для машинной команды оказалась спокойной. Диванная жизнь прекратилась. И Лавров впервые спал после отхода из Кореи на кровати. Но всё равно ему казалось, что судно всё ещё качает.
Пришли два молодых парня из береговой охраны (Coast Guard) и устроили проверку оборудования. Лавров спросил их:
- А что вы собираетесь проверять, господа? Судно же новое. Ему ещё и трёх недель нет после последнего осмотра DNV.
- Но оно же ещё не было в Америке, - был их ответ. - У нас есть инструкция, согласно которой все механизмы должны проверяться. Вот мы их и проверяем.
И пошла проверка полным ходом. Все механизмы запустили и всё показали парням из береговой охраны (Coast Guard).
Когда запускали аварийный пожарный насос, то получился небольшой казус. Насос работает, амперметр показывает полный ток, а давления в пожарной магистрали нет. Все механики рядом. Капитан бегает вокруг, чего-то орёт в рацию и неожиданно накинулся на Лаврова с криком. Лавров терпеть не мог, когда на него кто-либо повышал голос. А тут эта сявка бегает, орет и только нагнетает обстановку. Но он сдержал в себе нарастающие эмоции и, как можно спокойнее, ответил капитану:
- Заткнись и не ори. Сейчас разберёмся.
От такого совета у капитана аж рот раскрылся от неожиданности.
Лавров вспомнил, что вчера пользовались эжектором и спросил у четвёртого механика, не забыл ли он закрыть отливной клапан за борт. Тот сбегал туда и обнаружил, что клапан оказался открытым. Четвертый закрыл его и давление в магистрали сразу появилось.
Инспекторы остались довольны.
Покидая МКО, один из них своими впечатлениями поделился с Лавровым:
- У тебя, чиф, очень опытные механики и с ними можно идти в море и твоё машинное отделение находится в прекрасном состоянии.
По машинному отделению инспекторы не сделали ни одного замечания.
Капитан после произошедшего инцидента с Лавровым несколько дней не разговаривал.
Но жизнь, несмотря на глобальные изменения климата, продолжалась.
В машине работа шла полным ходом. Были сделаны профилактические осмотры ГД, ВДГ и об их результатах Лавров доложил в компанию.
На берег схода не было. Оказалось, что никто из экипажа не имел визы США. Капитан даже запретил общаться с филиппинкой, которая привезла телефонные карточки. На кое-кого он орал матом и грозил наказаниями, если кто-нибудь ещё попытается даже руку протянуть в сторону причала, не то, чтобы сойти на него. Вообще-то капитан в выражениях не стеснялся. Особенно с помощниками. Их он крыл матом направо и налево.
Если ни у кого из членов экипажа не было американских виз, то у капитана она была и он демонстративно вечерами выгуливался по причалу. Общение между Лавровым и капитаном прекратилось.
Вечером капитан запирался у себя в каюте и выходил оттуда только утром часов в десять – одиннадцать, какой-то весь помятый с красными глазами.
Но Лаврову это общение не особо было и нужно. Ему хватало общения со вторым механиком, который по части морского трепа мог дать двойную фору капитану.
Но больше всего Лаврову нравился спокойный и рассудительный четвёртый механик. Когда он находился на вахте, то Лавров с ним подолгу разговаривал.
Электромеханик, внешне похожий на артиста Лифанова, всё больше и больше
поражал Лаврова своими знаниями и способностью работать.
Третий механик нравился своей скрупулёзностью по отношению к топливу и ко всему тому, что находилось в его заведовании.
Они все трое начали читать инструкции на английском языке и часто обращались к Лаврову за помощью и разъяснениями. Чего не скажешь о втором механике.
Тот полностью занялся полученным снабжением. И, наверное, половину уже перетащил к себе в каюту. А вдруг, кто-нибудь что-нибудь утащит? Как поделился он своими подозрениями с Лавровым. Второй на все кладовки повесил замки и всегда ходил с огромной связкой ключей. Он и не собирался учить этот бесполезный английский. Но однажды он поставил Лаврова в известность, что английский он уже выучил по буклету о полученном снабжении. Такой ответ Лавров уже слышал от второго в заводе, чему тогда он сильно удивился.
Сам он всё свободное время от работ в машине, занимался переводами и их распечатыванием.
Вот так для экипажа и прошла эта первая продолжительная стоянка.
22.03.2011 судно отошло из Лонгвью в 18.00.
Но для старпома эта стояночка оказалась нелёгкой. После отхода Лавров увидел его в балластном офисе. Тот чуть не падал от усталости с трудом держа глаза открытыми.
- Иваныч, когда у тебя заканчивается контракт? – спросил он Лаврова.
- Полагаю, что в июле, - недоумённо ответил ему Лавров. - А что такое?
- Боня задрочил, - бесцветным голосом ответил он. - Наверное, я поеду домой вместе с тобой. Сил больше нет никаких.
- Не переживай. Всё будет хорошо. Выспишься и всё пройдёт, - подбодрил его Лавров.
- Вряд ли, - так же бесцветно прошептал он.
Лавров впервые услышал это имя и значение ему не предал, хотя сразу понял, к кому оно относится. Оно тут же вылетело у него из головы, как и всё ненужное.
Конец второй главы.
Ванку́вер (англ. Vancouver) — город на западном побережье Канады, крупнейший населённый пункт провинции Британская Колумбия и третий по величине в Канаде. В 2010 году в Ванкувере проводились XXI зимние Олимпийские игры.
Население самого города — 603 502 чел. (на 2011 год), но в Большом Ванкувере (Greater Vancouver), если учитывать более 20 пригородов, проживает свыше 2,3 млн чел. Большой Ванкувер также часто называют Лоуэр Мэйнленд (Lower Mainland), то есть Нижняя Большая земля, имея в виду его расположение на побережье (в отличие от острова Ванкувер, где находится столица провинции г. Виктория).
По́ртленд (англ. Portland) — город, расположенный на северо-западе Соединённых Штатов, у слияния рек Вилламетт и Колумбия в штате Орегон.
Портленд считается одним из самых озеленённых городов Соединённых Штатов.
Портленд был зарегистрирован в 1851 году и является административным центром графства Малтнома.
Портленд замечателен своим сильным планированием землепользования и инвестициями в так называемое лёгкое метро (Портлендский трамвай), поддерживаемыми Метро — своеобразной региональной управляющей структурой. Город известен значительным количеством небольших пивоварен и винокурен, а также сильным пристрастием жителей к кофе.
Конец второй главы
Полностью повесть «Дорис» опубликована в книге «Дорис»: https://ridero.ru/books/doris/
ISBN 978-5-4490-4817-2