В апреле 1975 г., накануне 30-й годовщины Победы советского народа над гитлеровским фашизмом и освобождения Чехословакии Советской Армией, я написал письмо в посольство ЧССР, на которое получил ответ от военного атташе при Посольстве ЧССР в СССР генерал-лейтенанта Йозефа Чинчара. В письме я рассказал о событии, которое имело место 5 мая 1945 г. при освобождении населенного пункта Будминстрей на территории Чехословакии.
Подвижная группа войск 4-го Украинского фронта, в составе которой действовал 618-й минометный Рижский ордена Красной Звезды полк резерва Главного Командования, которым я командовал, в ночь с 4 на 5 мая овладела пос. Будминстрей на подступах к крупному городу Оломоуц. Нами было установлено, что в поселке нет гражданского населения, брошены пустые дома, скот, птица, различное имущество и утварь.
Разведка доложила, что немецкие войска при отступлении угнали все гражданское население в направлении города Оломоуц. В это время начальник разведки капитан Семёнов Иннокентий Иннокентьевич привел на командный пункт чешского партизана, вооруженного винтовкой и ручными гранатами, который доложил, что немецкие войска при отступлении прикрывали свой отход гражданским населением. Партизан доложил, что в лесу западнее г. Оломоуц большое скопление немецких войск: танки, СУ и другая техника, там же большое скопление гражданского населения. Партизан плакал, упал на колени, просил нас не стрелять по лесу, там его мать, жена и двое детей. Он согласился скрытым маршрутом провести нашу разведку в район скопления немецких войск и бронетехники для уточнения обстановки. Достоверность доклада партизана разведка подтвердила.
В 8 часов утра 5 мая я доложил обстановку по радио командиру 95-го СК генерал-майору Мельникову Ивану Ивановичу. Он возглавлял подвижную группу войск 4-го Украинского фронта. Был получен приказ: огонь артиллеристам и минометчикам по лесному массиву пока не вести, обходить скопление немецких войск маневром справа, продолжать выполнять поставленную задачу. Немецкие войска оказывали упорное сопротивление наступлению нашим войскам. 618-й минометный полк РГК совместно с общевойсковыми частями и танкистами продолжали успешно выполнять поставленную задачу. Группировка немецких войск в районе г. Оломоуц поспешно начала отступать, прикрывая свое отступление бронетанковыми заслонами. Гражданское население поселка Будминстрей в количестве более 150 человек, в основном женщины, дети и пожилые мужчины, было освобождено из немецкого плена. Люди благодарили Красную Армию за их освобождение и спасение их жизней. В этом упорном бою, в последние дни Великой Отечественной войны произошло страшное событие в моей жизни.
***
5 мая 1945 года в 10 часов утра при совершении маневра в обход леса, в котором было большое скопление немецких войск и гражданское население, я был тяжело ранен.
Немецкий танк прямой наводкой разбил подвижный командный пункт, который двигался на автомашине «Додж ¾». В машине было 9 человек. Разбитую машину, убитых и раненых людей немецкие танкисты давили гусеницами. Из 9 человек в живых осталось два человека: я — командир 618-го МП РГК и разведчик полка Горячев Василий Гаврилович.
5 мая 1945 г. боевые действия для меня были последними.
***
Немецкий танк находился в засаде, замаскированный кустарником. Наша колонна двигалась по склонам Чешско-Моравской возвышенности по бездорожью. Снаряд попал в левый борт автомашины, разорвался почти в кузове, взрыватель был осколочного действия.
Шофер был тяжело ранен в голову и левое плечо, машина остановилась, второй снаряд попал в переднее колесо. Машина горела. После первого разрыва я выскочил из машины, отбежал в сторону и залег за старым пнем срубленного дерева, разведчик Горячев В. Г. навалился на меня. Только тогда я увидел и почувствовал, что у меня перебита рука и кровь бьет струей. На удивление всем, разведчик Горячев был невредим. Во время удара он лежал в кузове у ног радистов и все осколки пошли выше. Нижние осколки потеряли убойную силу, т. к. кузов был металлический.
Диагноз ранения: сквозное осколочное ранение нижней ⅓ левого предплечья с раздроблением эпифиза лучевой кости.
Была угроза отреза левой руки ниже локтя. Так намеревались хирурги в двух медсанбатах. Первую медицинскую помощь оказала старший врач полка Гура Вероника Васильевна, обработала рану и сделала укол от столбняка. На легковом автомобиле «Виллис» она лично и начальник автомобильной службы майор Морозов Александр Васильевич эвакуировали меня в госпиталь в город Моравска-Острава, который был освобожден нашими войсками 1 мая 1945 г.
Положение осложнялось тем, что полевые подвижные госпитали были в движении, неразвернутые, а эвакогоспиталь находился далеко в тылу. Врачи медсанбата делали операции без риска, которые легче осуществить. Я просил старшего врача полка принять все меры, возможные и невозможные, чтобы сохранить мне руку.
В Моравской Остраве встретилась гражданская больница. Врач-профессор, чех, сказал, что попробует руку спасти, когда узнал, что я командир полка Красной Армии. Мой врач предложила свои услуги — выполнять функции хирургической медсестры при операции. Врач-профессор посмотрел в глаза моему врачу и спросил: «Вы что, не доверяете? У меня жена, дочь и зять хорошие, очень хорошие врачи». Как нам стало известно, эта больница была частной. Профессору было 63 года. Как он потом сказал, он еще раз посмотрел моему полковому врачу Веронике в глаза, усмехнулся и сказал: «Будем работать вместе». Операция началась в 17 часов 30 минут и продолжалась до 19.00. Операция проводилась под общим наркозом, прошла успешно, моя рука была спасена.
***
Как мне рассказала мой полковой врач Гура В.В., семья профессора — врачи высокого ранга и большие специалисты по проведению сложных операций. В больнице существует высокая санитарная гигиена и профилактические мероприятия.
Перед операцией меня помыли, постригли, почистили ногти на ногах, все мое обмундирование и белье, кроме сапог и головного убора, обработали в специальной камере при большой влажности и высокой температуре.
Прошло много времени, но я хорошо помню: когда наложили мне наркозную маску и заставили меня считать, я досчитал до 32-х и полетел в пропасть. Больше ничего не слышал.
После операции, находясь уже в светлой палате, давал различные указания, командовал «Огонь!», ругал немецких фашистов — все это происходило в бредовом состоянии, но что было характерно, как рассказывали врачи, ни одного нецензурного слова я не произнес. Около 24-х часов ночи я начал приходить в сознание, но не мог еще разобраться, где я и что со мной делается. Рядом со мной сидела женщина в белом халате, в марлевой повязке на лице, поила меня чаем из маленькой ложечки. Это была дежурная сестра милосердия, которая выводила меня из наркозного шока. Я ощущал тошноту, появлялись рвоты. Проходили первые сутки после моего ранения, я ничего за эти сутки не ел. К утру я пришел в полное сознание, мое состояние было удовлетворительное, я мог сам себя обслуживать. Рука была в гипсе от локтя до кончиков пальцев. После легкого завтрака в палату зашел врач-профессор и его супруга. Поздравили меня с добрым утром и сказали: «Вы, господин полковник, вели себя ночью достойно, как офицер Красной Армии».
Два дня ухаживали за мной люди гражданской больницы. 8 мая приехали ко мне из полка врач и санинструктор и перевезли меня в эвакогоспиталь 5270, расположенный в центре города Моравска-Острава. Еще долго, более месяца, люди профессора навещали меня в военном госпитале, их интересовало, как идет лечение, мое самочувствие, желали успешного выздоровления и были очень довольны тем, что операция профессора по спасению моей левой руки завершилась успешно.
***
Вернемся на поле боя.
Немецкие войска, пытаясь задержать стремительное наступление наших войск, применяли коварные методы ведения боевых действий. Оставляли смертников в окопах и блиндажах, которые вели огонь до тех пор, пока их не уничтожали; прикрывали свое отступление гражданским населением; оставляли в засаде танки и самоходные установки, которые в упор, с ближнего расстояния, расстреливали автомашины и др. технику, пытаясь вызвать панику в передовых шеренгах наступающих войск.
Так была разбита моя машина «Додж ¾» и несколько машин других частей и подразделений. Хочу сказать несколько слов о действиях полкового разведчика Горячева Василия Гавриловича. Наложив жгут на мою раненную руку выше локтя для остановки крови, по моей команде «Вася, спасай наших товарищей от огня», он вытащил двух человек из огня загоревшейся автомашины, оказывал первую помощь раненным солдатам и офицерам, оттаскивал их от огня горящей автомашины, работал бесстрашно и быстро, должен сказать, что ни один человек не был обожжен огнем загоревшейся автомашины. Наши потери: 3 человека были убиты осколками разорвавшегося снаряда, 2 человека раздавлены гусеницами танка, 2 человека умерли в медсанчасти полка от потери крови. Я продолжал командовать полком. Начальник разведки капитан Семёнов, ехавший поблизости от моей машины, увидел, что автомашина командира полка горит, прибыл на место трагедии и также оказывал помощь пострадавшим. По радиостанции я отдал приказ: «Заместителю командира полка майору Семеновскому вступить в командование 618-м МП РГК — я убываю в госпиталь для излечения».
Автор: Иван Павлович Орлянский, полковник в отставке.
Редактор: Семёнов Александр Евгеньевич, внук И. П. Орлянского.