Действие происходит в антиутопическом будущем Академии изящных искусств и нейронаук Олбери-Водонга, где искусство и выносливость переплетаются в борьбе за творческое и физическое выживание. История разворачивается через переживания стойкой модели, которая под руководством загадочного Великого Учителя пробирается в требовательный и зачастую суровый мир художественного самовыражения. Ее путешествие - это неустанное испытание воли, когда она позирует для класса начинающих художников, а ее тело и разум оказываются на грани в стремлении к художественному совершенству.
Введение и первый день в академии
Модель имеет привилегию работать в Академии изящных искусств и неврологии Олбери-Водонга. Разрешений на работу мало, и ей приходится посылать половину своего пайка семье, живущей в горящих землях вокруг Ньюкасла. У нее отличные рекомендации, но это не имеет большого значения; доказательства будут в ее плоти, ее выносливости, ее силе воли.
Она снимает одежду в темной раздевалке. Кто-то уронил банку с напитком на бок, и липкий кэк застыл на скамейке - пустая трата хорошего, пусть и неаппетитного питательного вещества. Сначала она снимает верхнюю часть одежды: мягкую вязаную шапочку, перчатки без пальцев до локтя и три слоя - нижняя рубашка из мягкой конопли, средний слой из полиуретана, толстая шерстяная оболочка. Все это она натягивает на голову одним жестом, легким и привычным движением. Она аккуратно складывает их и убирает в сумку. Она снимает ботинки, расставляет их на поцарапанном линолеуме, затем снимает нижнюю половину: леггинсы под козлиной кожей, пеньковые трусы, шерстяные носки, снятые таким же одним жестом. Складывает штаны на себя и кладет их в сумку. Она вытягивает одну руку, затем другую, встряхивает ногами и продумывает возможные позы и энергию, которую она принесет на занятие. Она живет для того, чтобы делать свою работу хорошо - ей нравится видеть, как художники развиваются и растут.
Модель открывает высокий шкаф в дальнем углу раздевалки; она гримасничает, когда ее рука касается засохшего Кекса на ручке. Она забирается в шкаф и с тихим щелчком закрывает дверцу. Она слышит, как гудит машина, настраиваясь на проверку датчиков, как жужжат процессоры. В конце концов раздается небольшой писк. Синхронизация завершена. Модель выходит из шкафа и, убирая липкую руку, натягивает тонкий халат из поликоттона. Она проверяет себя в зеркале и открывает дверь в ожидающий ее класс.
Студия номер четыре - довольно стандартное помещение, неловкое флуоровое освещение и несколько точечных светильников, подвешенных к потолку, тепловая лампа падает на подиум в центре комнаты. Она дрожит под тонким халатом: обогреватель ей еще пригодится. Около тридцати студентов, молодых и пожилых, готовятся к работе у своих мольбертов. Некоторые болтают с привычной нервной бравадой первокурсников, пытающихся найти свой путь. Некоторые готовят свое пространство, глубоко дышат, медитируют и раскладывают материалы. На каждом мольберте есть дешевая многоразовая нейпринт, палочки угля и лотки с песком для разминочных эскизов, а также базовый планшет/стилус с 5-дисковым слайдовым массивом. У нескольких амбициозных студентов есть полные 256ControlBoard, но две трети их массива заклеены скотчем, чтобы сократить палитру до 5 и 4. Модель одобрительно кивает - слишком большой выбор только затуманивает сознание; сначала нужно научиться технике.
Модель ищет салфетку, чтобы вытереть грязь со своей руки и скамьи, и только что нашла раковину для уборки, но салфетки нет, когда появляется Великий Учитель. Он небольшого роста, но его присутствие заполняет всю комнату. Он лучший, он делает лучших. Он - новая престижная награда для Академии с такой репутацией, что количество заявок уже удвоилось. Ученики с готовностью встают за пюпитры, доминирующая рука - ближе к доске, тело - под углом 45 градусов, бедра и плечи - к подиуму, осанка - открытая, прямая. Студенты вставляют беруши с нейроинтерфейсом, аккуратно наматывая кабель на плечи. Кабель более неудобен, чем беспроводной, но имеет лучшее разрешение и время отклика.
Она подходит к Великому Учителю и тепло улыбается. "Здравствуйте, я..."
"Да, я могу сказать это по мантии. Как только я осмотрю класс, вы должны выйти на подиум. Убедитесь, что вы готовы".
Великий учитель обходит комнату, поправляя осанку точными ударами тонкой бамбуковой палочки. Его насупленные брови и губы вызывают у учеников страх, восхищение, ненависть и культовую преданность. Одна ученица прикусывает губу, украдкой наблюдая за его исправлениями, боясь провалиться. Другая ухмыляется и высоко задирает юбку. Пока Великий учитель расхаживает по классу, модель моет руки в раковине. Тихое журчание воды вызывает сердитый взгляд, и она резко выключает кран и вытирает руку о халат.
Когда осмотр закончен, она сбрасывает халат на пол, встает на подиум и принимает первую позу. Это сложная поза: руки подняты вверх, отрываясь от тела, а торс скручивается в большой размах. Она заряжает энергией, работает со всех сторон и имеет интересное негативное пространство - отличная поза для того, чтобы разогреть класс и заставить их рисовать уверенно.
"Нет, нет... не это, дорогая, сделай вот так". Великий Учитель кладет левую руку на бедро в довольно стандартной, хотя и раздвинутой, позе. Модель наблюдает за формой, намерением и сквозной линией, принимает аналогичную позу, но с более изящной композицией и течением.
"Нет, вот так". Учитель демонстрирует более грубую, преувеличенную позу, одно колено неловко согнуто. "А, - думает модель, - упражнение в мирском гротеске, интересно". Она замечает ключевые моменты позы; ей важно понять голос и намерения учителя, чтобы дополнить его методы обучения и учебную программу. Она отказывается быть одной из тех моделей, которые просто чередуют ряд декораций и никогда не расширяют себя. Она заметила, насколько лучше развиваются ученики, работая с динамичной моделью, которая активно участвует в творческом процессе.
"Постарайтесь внимательно наблюдать", - говорит Великий Учитель, не особо глядя на ее свежую позу, постукивая палочкой по ладони и ухмыляясь коротко стриженной ученице. "Вот так".
Модель наблюдает за его новой позой, за тем, как его правая рука обхватывает бедро, а левая держится в воздухе. Она в точности повторяет его позу, хотя ее лицо тщательно скрыто и не отражает его насмешливое выражение.
Великий учитель фыркает от отвращения, качает головой и закатывает глаза. Она быстро принимает новую позу, представляющую собой искаженное сочетание трех предыдущих, борясь с гневом и паникой. Она понятия не имеет, чего он хочет, и без его рекомендации ей не выжить в этой школе.
"Сойдет". Великий Учитель жестко кивает головой. "Двадцать минут, мы потратили достаточно времени на поиски позы. Используйте каждый момент; если вы не справитесь, то будете наказаны. В моем классе не будет никаких хипстерских размазываний". Он патрулирует комнату, пока ученики рисуют медленно и неуклюже, все еще не знакомые с такими аналоговыми средствами, как уголь и контэ. Ее ноги будут черными от порошка, который они оставляют на полу. Когда она будет стоять, ей придется внимательно следить за тем, чтобы не зацепиться за наперсток. Модель неловко балансирует, пальцы ее левой ноги поджимаются, чтобы удержать равновесие. Судорожно сжимая левую руку, она обдумывает, что делать дальше, что понравится, что сработает. Она не может позволить себе все испортить.
"Меняйся", - кричит Великий Учитель. Она облегченно вздыхает, передергивает плечами и быстро переходит в новую позу.
"Нет, только не это". Великий учитель снова вздыхает и обращается к классу. "Неопытным моделям часто трудно найти новые и интересные позы. Для художника важно уметь направлять модель, наблюдать за ней".
В течение следующих трех часов модель изо всех сил пытается сохранить чувство собственного достоинства под его капризным и язвительным руководством. Она опирается на свой накопленный опыт. Она может это сделать - она должна. Каждое утро она занимается йогой, и мороз делает землю скользкой, когда она повторяет позы морщинистого мастера в парке Ремнант. В другие дни она занимается тяжелой атлетикой и бегом, а по вечерам медитирует, чтобы поддерживать в себе силы для физических и умственных нагрузок, связанных с ее ремеслом. И все же она чувствует, что колеблется под его скрежещущим неудовольствием; оно раскалывает ее, и вековая неуверенность прорастает ядовитыми клыками. В его словах должна быть правда, ведь он - Великий Учитель. А она, под всей своей бравадой, - неадекватная, бездарная мразь. Она толкает себя еще сильнее, чтобы доказать, показать ему, показать себя. Она ненавидит его, то, что он с ней делает. Она смотрит на него, не мигая, в ее глазах тихая смерть, ее поза полна намерения, она покажет ему. Она покажет ему. Великий Учитель встречает ее взгляд и кивает. Она видит, как он произносит "хорошо". Ей хочется убить этого унизительного ублюдка.
Трудности и эмоциональные потрясения
"Теперь мы переходим к эмоциям, к сути вещей. Дайте нам быструю гневную позу..... Нет, нет, нет настоящего гнева, станьте первобытными, станьте отвратительными..... Да, идеально... или так близко, как мы можем получить с ней".
Она потеет, гримасничает и обнажает зубы, ее лицо застыло в риктусе, тело сгорблено и угрожающе. По спине и ногам проходят полосы боли, мышцы сводит судорогой от изнеможения. Она клянется показать ему, что, даже если это убьет ее, она сможет это сделать.
"Держите себя в руках".
Модель чувствует, как одна капля пота скапливается у нее подмышкой и выдыхается, прежде чем прочертить дорожку по боку. Еще одна чистая линия соли падает на талию и заднюю часть левой ноги.
"А теперь, класс, я хочу, чтобы вы обратили внимание на ее позу гнева. Внимательно посмотрите на ее тело, на кожу. Посмотрите, как напряжены мышцы и сухожилия. Важно тщательно изучить и изобразить физическую форму ее гнева. Сосредоточьтесь на чистой форме, на теле в пространстве".
Модель подавляет зуд, не обращая внимания на то, как он ползет по ее коже и забирается в волосы. Сдерживает колебания, чтобы сохранить позу. Она сосредотачивается, вновь обретает силу и ясность. Она может это сделать, она сильная, она выносливая. След улыбки щекочет ее лицо, она знает, как дать этому психу волю гневу.
"Твой гнев колеблется. Исправь это".
Модель внутренне кивает - справедливое замечание и простая ошибка новичка. Теперь они переходят к самой сути работы. Она закрывает глаза и сосредотачивается, представляет себе форму гнева и подносит ее к своему измученному лицу, послушно возвращая искру в позу в ее предсмертные минуты. Ее эмоции хотят бежать дальше, к радости смены поз, к тому, как приятно будет чувствовать себя, когда эта поза будет закончена, к надежде, что в любую минуту она сможет переключиться на что-то более удобное. Она сжимает свою надежду, еще один случайный зуд, приберегая его для следующей позы. В ее глазах появляется гнев. Ученики скребут, скребут, скребут - от звука ивового угля у нее болят зубы. Она предпочитает более мягкий звук спрессованного угля. Она сосредотачивается на раздражающем звуке.
"Обратите внимание. Я мог сказать, что ее гнев колеблется, даже не заглядывая ей в голову. По положению челюсти, по тому, как сокращаются мышцы под кожей. Вы должны знать физическую форму так же хорошо, как и психическую. Эти рисунки не были тренировочными - даже голубоглазый Мару из соседнего дома знает это". Ученики послушно кивают головами, полуприкрытыми глазами наблюдая за Великим Учителем и моделью. Некоторые ученики преисполнены гордости: они учатся у лучшего учителя и уверены, что успех им обеспечен. Некоторые горько жалеют, что не учатся у Мару - более доброго и милого учителя, который скажет им, что все замечательно. Один ученик, пока Великий учитель не видит, подкладывает себе под язык голубую бомбу.
Великий учитель хлопает в ладоши, раздается один четкий звук. "Теперь, когда вы нанесли на карту основную фигуру, вы можете проникнуть в ее голову. Приступайте".
Модель чувствует знакомое прикосновение разума, изучающего ее собственный. Она восполняет запасы гнева, чтобы поддерживать постоянный поток эмоций, пока класс голодных молодых умов выхватывает из нее фрагменты, преобразуя ее сырые эмоции в художественные образы. Она вспоминает голодное и одинокое детство, когда гнев был ее единственной пищей; мальчика, который бросил ее на двенадцатый день рождения и сказал всем, что от нее пахнет дорожным мясом; свою мать, брошенную на дороге в Ньюкасл; зашивание лица брата хлопковой ниткой и иголкой, потому что они не могли позволить себе стритдока. Это отточенные временем приемы, когда она позволяет старому гневу выживания подниматься на поверхность, стекать по мягким желобкам, пока ее задний мозг сосредоточен на том, чтобы держать тело неподвижным.
Проходит время. Очередная капля пота проходит по ее телу, квантовые силы направляют ее под грудь. Она наблюдает за прохладной дорожкой капельки, ставшей чужой благодаря усталости и жаркому свету, в противовес боли в локте, огню, проходящему по ногам, и легкому желанию потерять сознание.
"Да, посмотрите, как соотносятся разум и тело. Прежде чем погружаться в пространство головы, важно закрепить основы. Теперь, когда мы внимательно наблюдаем за телом в пространстве, мы можем распаковать эмоции и сделать более сильный художественный выбор".
Замечания Великого Учителя подходят к концу. Модель чувствует прилив облегчения. Перемены назрели, и сейчас самое время перейти к следующей позе. У нее уже есть задуманная поза, сложная, но выразительная. Следующая поза будет изысканно-радостной, глубоко-требовательной, но такой полезной.
"Спокойно, девочка, вернись. Обратите внимание, класс, вы видите, что ее гнев уменьшился. Это обычное явление, когда многие люди касаются одной модели более чем на мгновение. Мы сделаем паузу в наших эскизах, дадим ей время перестроиться, и она поднимет свою эмоциональную отдачу на прежний уровень. Более опытная модель не будет допускать таких промахов, но вы должны быть готовы подождать, пока она не станет менее опытной - или, возможно, ей просто не хватает выносливости".
Глаза модели стекленеют от гнева. Она чувствует, как трескается ее сердцевина, а гнев выживания клокочет, как загнанный в ловушку зверь, жаждущий перегрызть себе горло. Ублюдок Дохмент, думает она. Менее умелый? В такой позе агонии? Тебе повезло, что у меня хватило духу продержаться так долго.
"Да, вот так. Новым моделям приходится давать больше указаний, но они отзывчивы".
"Особенно когда у нас в руках талоны на еду", - хихикает студент с голубой бомбой. Его лицо теперь раскраснелось, а глаза пляшут. Легкомысленный, думает модель.
"Молчать", - рычит Великий Учитель. "Что я тебе говорил о приличиях? Никаких унизительных выражений в классе. К модели нужно относиться с уважением".
Ученик краснеет и крутит циферблаты на своем стенде, а девушка рядом с ним чуть отодвигается. Модель переводит свою надежду в гнев: "Это будет скоро, да скоро, ты, чертов дохтор".
"Прости за это, дорогая, - говорит Великий Учитель, внезапно став рыжим и пряным. Модель недоверчиво смотрит на него, насколько это возможно с неподвижным лицом. "Это прекрасная поза, и очень естественная. Подержи ее до конца занятия, дорогая, мы действительно сосредоточимся на ней. Как вам это?"
Лицо модели теряет все краски, мысли кружатся в голове, ей хочется закричать: "Конечно, нет..." Он резко, со знанием дела улыбается. Ее глаза расширяются, затем сужаются, когда он слегка качает головой.
"Отлично", - говорит она сквозь стиснутые зубы, ее разум резко вскидывается волнами гнева. Она следует за волной гнева вниз, ныряя в глубину, чтобы он спас ее. Погружаясь достаточно глубоко, чтобы она смогла переступить через отчаяние и желание сжаться, через колющую боль в груди, челюсти и руках, через то, как трудно сейчас дышать, а студенты сосут ее разум через тридцать жадных соломинок. Нет, ты, псих ненормальный, ты же знаешь, что я приняла эту позу только потому, что она была быстрой. Я не могу... Я должна есть... Мне надо... Я убью тебя на хрен. Ярость бурлит в ее животе.
"О, только не надо себя накручивать. Прекрасный энтузиазм, но непрактичный, у нас есть еще как минимум полчаса".
Модель потеет и старается не дрожать. Огненные нити бушуют в ее мышцах. Они кружатся и вихрятся вокруг ее суставов, а воображаемые муравьи заползают под кожу и собираются на импровизированный пикник в ее левом бедре. Она прикусывает губу, сосредоточившись на боли, чтобы тело оставалось неподвижным, а эмоции - спокойными. Правая нога онемела. Краем глаза она видит, как она становится бело-голубой. Она незаконно пытается пошевелить пальцами, но сообщение не доходит. Она смотрит на свою ногу, сосредоточивается, и в конце концов один палец выгибается вниз. По ноге пробегает новая дрожь боли.
Она сосредотачивается на своем гневе, превращает свое горе и боль в праведный кипяток. Длинные позы должны быть легкими, плавными исследованиями, котятами и щенками, первой любовью, легким дискомфортом, случайной скукой или саундтреком к фильму. Она скребется в сырости, пока ученики бьют по ее сознанию, а ее тело пульсирует в агонии.
Она видит, как студенты становятся уродливыми, на их лицах отражается постоянный гнев, их холсты темные и задумчивые. Она сосредотачивается на том, как сильно ненавидит их всех и собирается уничтожить весь мир. Она глубоко погружается в древний гнев и ужас, когда они проникают в ее разум и рисуют ее тело. Истекающее кровью лицо ее брата, истощенное тело матери, вонь горящих земель и ненависть одиночества. Они берут ее, они отрываются от нее в каждый момент. В каждый момент они раздвигают ее, трахают, берут, а она стоит неподвижно, застыв в своей гордости и отчаянии. Ее глаза опухли, шея болит так сильно, что больно глотать. Ей хочется задохнуться или просто перестать дышать. Она чувствует, как глубокие синяки проступают на ее костях и сухожилиях, а ее разум медленно разрушается под постоянным напором воды. Она превратила все, что у нее было, даже свои немногие святые радости, в гнев и бросила их в огонь, сжигая, сжигая все это, чтобы доказать свою правоту и жить. Единственная связная мысль - ненависть к Великому Учителю, последняя ниточка, которая слабеет. Скоро все должно закончиться, несомненно.
"Еще десять минут, класс. Убедитесь, что вы все запечатлели".
Ей хочется закричать. Он что, спятил? Она хочет умереть, так как инстинкт держит ее тело в неподвижности. Нет ничего, кроме боли, физической и душевной. Ее тело онемело и горит, синее, белое и беззвучно кричит. Студенты врываются в ее сознание, пробуя на вкус свои последние каракули, и все это она выливает, как воду из кувшина, пока не остается ничего.
Последствия и размышления
Модель просыпается от звука, с которым студенты собирают свое оборудование. Их взгляды старательно избегают ее развалившегося обнаженного тела посреди комнаты. Студент с выцветшими рыжими волосами и брекетами на мгновение устанавливает зрительный контакт, извиняюще улыбается и отводит взгляд.
"А, ты очнулась".
Модель потирает свежий синяк. Должно быть, она получила его, когда упала на пол. Она помнит, как приятно было впадать в бессознательное состояние. Она не помнит, как упала.
Великий учитель, улыбаясь, протягивает ей халат. Он бросает ей подписанный ваучер. Он прилипает к ее холодной, липкой коже.
"Не волнуйтесь, я заплатил вам сполна, несмотря на ваш самовольный отрыв в конце". Он поворачивается к остальным ученикам. "Я хочу, чтобы завтра вы все вернулись сюда вовремя. Принесите сегодняшние работы, мы будем использовать ту же модель....".
Проходит некоторое время, прежде чем модель встает. Она, спотыкаясь, ползет к раздевалке, так как одна нога у нее болит и болит - она не чувствует ее, не может пошевелить ею. Она садится на пол, на скамейку с палками на уровне глаз, и обеими руками бьет по своей онемевшей ноге, ощущения постепенно возвращаются, и она тихо плачет. В конце концов она может стоять достаточно хорошо, чтобы подойти к шкафу и выйти из нейроинтерфейса класса. Она одевается и уходит.
Она хромает домой, измученная, разбитая. Она оцепенело осознает, что если бы могла, то разозлилась бы. Она чувствует, как синапсы вздрагивают от этой мысли, но сегодня она хотя бы поест. Она думала, что у нее все получается, думала, что она опытная, вдохновляющая модель. Теперь она не знает, кто она. Она снова плачет в душе и хочет завтра взять больничный, но не может себе этого позволить. Она плачет, когда понимает, как мало ей осталось предложить завтра, и что если она не справится с работой завтра, ее могут уволить.
Визит Мару и планы Великого Учителя
Хипстерский учитель по соседству, Мару, заходит к Великому учителю после того, как класс ушел, и оценивающе смотрит на их наброски.
"Потрясающая работа", - шепчет Мару. "Обычно поза модели со временем тускнеет, но эти выглядят так мощно и свежо. Детализация невероятная".
"Все дело в технике". Великий Учитель ухмыляется. "Чему вы будете учить своих маленьких любимцев завтра?"
"Тому же, что и сегодня: сначала техника рисования, затем много быстрых сильных эмоций, коротких набросков, чтобы ученики знали, как взять крошечный кусочек и превратить его в мощное выражение, прежде чем эмоции угаснут или устанут. А вы?"
"О, - улыбается Великий Учитель. "Думаю, мы проведем длинное исследование отчаяния".
____________________
Как вы думаете, какие внутренние и внешние конфликты переживает главная героиня и как это влияет на ее восприятие искусства и роль в нем? Расскажите в комментариях.
Дорогие друзья, надеюсь вам понравился рассказ. Поддержите меня лайком, репостом и подпиской на мой канал в ДЗЕН.