Кубе этим летом исполнится 8 лет. В это трудно поверить, потому что Куба ведёт себя, как распоследний озорник.
Вчера, например, приходили к нам мои племянники, все три штуки — Олег, Оля и маленькая Алиська. Маме с папой тоже надо иногда отдохнуть... от Алиськи. Старшие уже самостоятельные, а эта мелкая мелочь тянет на себя остатки родительской энергии.
Сначала привезли девчонок, потом к ним присоединился старший брат, закончивший занятия в Кванториуме. Всё было спокойно — девочки пообедали, потом ушли в комнату, где тихонько колупались в пледах на диване и смотрели мультики... Олег на кухне спокойно обедал и зависал в своём телефоне. Эдик в свой законный выходной сиестил, закрывшись в спальне.
А что Куба, Ляля и Маняха?
Ну, Маняха понятно — забралась на шкаф и оттуда недовольно регистрировала детей и их действия. Ляля никак не изменилась, как ходила за мной хвостом, так и продолжала ходить. А вот Куба...
Обычно Куба дома скучный и унылый. Когда у Кубы нет зрителей (мы с папкой не в счёт), то Куба скучает. Дома он со вздохами слоняется из угла в угол, оживляясь только на время кормления, то есть дважды в день. Или, если повезёт и у меня будет возможность с ними поиграть, то оживляется во время игр.
Но когда к нам приходят гости, Куба преображается. В нём просыпается озорной ребёнок, неслух и талантливый клоун. Вот и сейчас, в присутствии детей, Куба разошёлся.
— А Уба аандас сел!
— Куба карандаш съел, — переводит Оля младшую сестру, — мы рисовали, а он у нас карандаш украл.
Да ну? Куба никогда ничего не возьмёт со стола, в том числе и карандаши. После выяснилось, что карандаш упал на пол. Тут всё понятно. Пол — территория собак и всё, что там лежит, может быть взято в игру. Куба не рассчитал свои силы, карандаш треснул пополам.
— Куба! Фу! — раздаётся из кухни.
Куба, поочерёдно то припадая на передние лапы, то прыгая на задних, танцует перед Олегом лезгинку с кинжалом полотенцем в зубах.
— Куба, ты совсем, что ли? — забираю я у него кухонное полотенце, — Оставь Олега в покое, он ещё не обедал.
— Ему скучно, я его веселю, — возражает Куба и запрыгивает на место Олега, где на столе прямо перед носом стоит тарелка с ароматной индейской котлеткой.
Кубу приходится отправлять к Эдику в сонное царство спальни, где он моментально успокаивается и засыпает на моей половине кровати.
В такие моменты мне приходит в голову благодарственная мысль в адрес моей мамы за идею купить именно двухкомнатную квартиру, когда как я с ней спорила и утверждала, что однокомнатной было бы вполне достаточно. Спасибо, мамочка, что настояла на своём. Сейчас было бы сложно разделить по интересам столь разношёрстное общество.
Но вот проходит какое-то время и за детьми приезжают их родители — мой брат Антон с женой Алёной. Сонная Алиська капризничает, не хочет уезжать. Просыпается Эдик, открывает свою комнату, оттуда вырывается Куба и прямиком к рыдающей малышке — облизывать. Ты начинает смеяться, а Куба мечется в тесной прихожей между детьми и взрослыми и предлагает свои услуги:
— Кого ещё облизать? А «зайку» кому? Кому «зайку»? Могу «коня» сделать! «Коня» кому надо? Могу «змейку», могу «твист», могу «задом наперёд»... всё могу! Кому всё надо?
Еле-еле удаётся Кубу изолировать обратно в спальню, чтобы люди могли спокойно одеться.
Ляля всё это время трётся возле моей ноги, моя послушная девочка. Маняха же перебралась в прихожую на полку для шапок и оттуда сканирует происходящее.
Попрощались с гостями, взяли с них слово почаще появляться и закрыли двери квартиры, не забыв выпустить Кубу из комнаты.
— Ушли?! А как же «конь»? Я обещал сделать им «коня»... — словно сдувается Куба, с тоской глядя на входную дверь.
— Ну ты, Кубка, и балбес... — расширяя глаза, сообщает сверху кошка.
Нам с Эдиком некогда любоваться питомцами, мы возвращаемся к своим делам. Эдик отправляется на мойку мыть машину, я сажусь за работу, невзирая на вечер воскресенья. У меня и выходной ненормированный, и рабочий день без ограничений )))
— Эх... — горько вздыхает резко погрустневший Куба и топает на диван в ту комнату, где у меня рабочее место.
Ляля и Маняха сопровождают его. Ляля сочувственно, Маняха — с преувеличенным возмущением, которое она забрасывает вместе с собой на телевизионную тумбу.
— Ну ты, Кубка и балбес, — продолжает обращать на себя внимание кошка, но Куба уже улёгся на диван, свернулся клубком и спрятал нос в хвосте, — Тебя используют, а ты и рад стараться! Посмотри на Ляльку, она не позволяет так над собой измываться. А ты... где твоя гордость?!
Куба не отвечает, он вообще не обращает внимание на вещающую с тумбы кошку. Зато Ляля внимательно прислушивается к поучениям. Ляле не привыкать, она всё своё детство провела в кошкиных нравоучениях.
— Как это «не позволяю»? — уточняет она непонятое из Маняхиной речи.
Та начинает объяснять.
— Не поддаёшься. Не идёшь на поводу. Держишь свою оборонительную мнению. Хранишь честь с голоду. А Кубка — балбес. Прислужник двуногих. Клоун!
Куба от этих слов опять вздохнул и потуже свернулся кренделем. Весь его горестный вид, каждая шерстинка его нежно-золотистой шубы свидетельствовали о том, что звание Клоуна — это именно то, что Кубе не хватает для счастья.
— Тебе надо научиться качать права! — не унималась кошка.
Чтобы достучаться до закрытого в себе Кубы, она спрыгнула с тумбы и забралась на диванную спинку прямо над горюющим клоуном. Свесилась и продолжила давать свои непрошенные советы.
— Хочешь, научу тебя качать права?
— Я хочу! — ответила за Кубу Ляля, — Мне Бетька рассказывала, как она права качает. А я не умею.
— Вот! Даже Бетька умеет, а ты не умеешь! — ткнула кошка в тёплый золотистый крендель.
Крендель молчал. У кренделя не было причин разговаривать. У него отобрали зрителей, а зрители были смыслом его жизни.
— Она уже немножко скачала, — сказала Ляля Маняхе.
— А? Чего скачала? — не поняла та.
— Правов скачала. Чуть-чуть. Ей теперь тётя Наташа разрешает не только зонтик носить, но и кулёк с кефиром. Трипроцентым!
Маняха с обалделым видом посмотрела на свою ученицу. Она не могла понять, что та несёт.
— Что ты несёшь? Какой кефир?
— Как какой? Трипроцентый! Жирный! Раньше они худели и у них кефир был — нуль... И я так хочу права скачать, чтобы сразу — хоп! — и трипроцента!
Маняха от такой Лялькиной умозаключительной тирады чуть со спинки дивана не свалилась. Лучше бы её ученица молчала!
— Ты лучше рот не разевай. Ты без рота выглядишь умной.
— Ага, — серьёзно кивнула Ляля, — Мама всем говорит, что я очень умная.
— Это потому что все не слышат, какую ересь ты несёшь. Лучше молчи, не позорь меня.
— Чойта... — собралась было обидеться Ляля на свою учительницу, но та резко подскочила к ученице и со всего размаху влепила ей по «роту».
— Молчать!!
Куба, услышав нервические звуки со стороны младшей сестры и старшей кошки, приоткрыл один глаз и заинтересовался происходящим. Он уже не раз защищал Ляльку от Маняхи и сейчас ему показалось, что настал очередной момент заступничества.
— Ну и ладно, — всё-таки обиделась Ляля, запрыгнула на диван и улеглась на другом его конце, дав понять, что она выключается из общего диалога.
Впрочем, кошку это нисколько не расстроило. Маняха спустилась на диван и уселась возле головы старшей собаки. Так ей было сподручнее докапываться до сознания этой самой головы.
— Кубка, пришло время меняться. Тебе уже стописят лет, а ты всё ещё щенок. Негоже в таком возрасте прогибаться под изменчивый мир. Надо знать свои права и уметь их скачивать. Хочешь, научу?
Куба понимал, что Маняха не отцепится. Он пожевал какую-то свою мысль на эту тему и промычал, лишь бы от него отстали:
— Научи...
Маняха обрадовалась. Наконец-то её знания пригодятся! Сейчас она как научит балбеса Кубку, как покажет ему свою эрудицию!
— Есть права категории «А», «Бэ», «Сэ» и «Дэ». «Де» самые крутые, стошыссот процентов. У меня «Де», я их скачала в тяжелом бою с Этими. Мне теперь всё можно. Хочешь себе скачать такие?
— А «Сэ» и остальные что такое? — без интереса отозвался Куба, лишь бы не обижать кошку.
— «Сэ» это поменьше, это процентов на пиццот. «Бэ» это у Ляльки, это писят, не больше, а то и меньше. А «А» это два процента. Это у тебя столько.
— А у мамы с папой сколько? — уже более заинтересованно спросил Куба.
— У Этих? Ну-у-у... — стала соображать кошка, — У Этого «Дэ»-макси, а у Этой... «Дэ»-мини. Ей можно почти всё — кормить, готовить, убирать, стирать... У Этого ещё плюс зарабатывать.
— Не хочу «Дэ», слишком много правов, — упёрся Куба, — И кормить я могу только себя сам, когда мне в миску корма положат. А тут ещё придётся с Лялькой делиться... Нет, спасибочки.
— Зато прав сколько! Гуляй, спи, ешь, на чистых полотенцах валяйся...
— Я и так гуляю, сплю и ем.
— С тебя все смеются!
— А мне нравится, когда всем смешно.
— Ну и дурак. Я хочу ему как лучше, а он на своих двух процентах сидит, и доволен.
— Зато я их сам скачал, и мне с ними хорошо. Отстань.
Кошка ещё раз убедилась, что собаки — народ необучаемый. Она немного позлилась на саму себя за альтруизм и приняла решение с этого момента все свои советы давать только за деньги.
«Надо избавляться от врождённого альтуризма. Единственный недостаток, а сколько от него вреда, — думала Маняха, — Теперь только за деньги буду советы давать. Пусть Кубка и Лялька готовят свои кошельки...»
***************************
Говорят, что после стерилизации наши питомцы остаются в том возрасте, в каком им сделали операцию. Если это так, то у Кубы навсегда остался характер 10-месячного весёлого щенка. Хотя по ментальному развитию у него всё в порядке: он умён, хитёр и предприимчив, когда ему это выгодно ))) Поэтому наш весёлый Клоун так любит зрителей )))
На фото Куба, Ляля и Алиська на прогулке в парке Малахова Кургана.
