Ждет ли татарскую музыку трагичный финал в недалеком будущем? Есть ли различая в татарском и башкирском звучании и какой музыкальный стиль присущ казанским татарам? На эти и другие вопросы в беседе с корреспондентом «Миллиард.Татар» ответил композитор Фархад Бахтияри. Подробнее – в нашем материале.
«Меня обуревала гордость, что у меня татарская бабушка»
– Фархад Фаритович, как Вы пришли в мир музыки?
– Музыка окружала меня с самого детства. Она завораживала меня. Помню, как мы с семьей ходили в театр и цирк. Однажды в детском саду меня спросили: кем я хочу статья? Я с присущей детям наивностью ответил: оркестром. Родители видели мое стремление и отдали меня в музыкальную школу. Там я обучался как пианист и хорист. Думаю, что любовь к музыке у меня из семьи. Мой отец отлично играл на гитаре, а мама пела. Она отлично говорила на татарском и знала множество слов. Когда я начал профессионально заниматься музыкой, я понял, что в моем творчестве мне как раз не хватает слов из родного языка.
– Ваши родители из Татарстана?
– Моя мама родилась в Казани, но ее корни происходят из Буинского района, из деревни Элки: оттуда родом и моя бабушка. Дедушка по маминой линии родился в Москве: его родители работали там на заводе. Потом его семья перебралась в деревню Элки. Предки отца происходят из деревни Малые Кляри Камско-Устьинского района.
– У Ваших родителей было музыкальное образование?
– Моя мама очень хотела заниматься музыкой. Ее юность пришлась на неспокойные годы периода существования уличных банд. Она ходила в музыкальную школу после обычной и, как следствие, возвращалась весьма поздно, что было опасно. Она ходила на занятия по музыке вместе со своими подругами и возвращалась с ними вместе домой.
Получилось так, что со временем ее друзья утратили интерес к музыке и престали ходить, из-за чего ей пришлось оставить занятия. Несмотря на это, она не перестала петь. В бы слышали, как она прекрасно поет вместе с бабушкой. Они любили собираться с родственниками и петь под аккомпанементы баяна: особенно им нравятся советско-татарские песни.
– Кто больше в семье повлиял на Ваше становление?
– Думаю, что моя бабушка – Рина Зарипова. Она работала в газете «Молодежь Татарстана». Она была известным журналистом, и из-за этого к нам в дом часто приходили самые разнообразные представители татарской интеллигенции. Я видел передовых представителей татарской культуры и слушал, как они говорят на родном языке. Во время этого меня обуревала гордость, что у меня татарская бабушка. Тогда мне довелось лицезреть самый высокий пласт национальной культуры эпохи 1990-х. К нам приходили в гости: Альфия Самат, Язиля Абдулкадырова, Фауруза Муслимова и т.д. Было еще много людей, но я был маленьким и множества имен не запомнил.
Бабушка умерла в 2008 году, и татарское влияние на меня уменьшилось. Другие члены семьи не были связаны с татарской интеллигенцией.
«На меня повлияла моя семья и Москва»
– В какой момент Вы осознанно пришли к тому что станете музыкантом?
– В моем творчестве и увлечении музыкой были разные периоды. Сначала мне очень нравилось фортепиано. Это фактически был первый инструмент, который я видел вблизи и мог к нему прикоснуться. Помню, как в детском саду после занятий, пока воспитатель не видел, я подходил к нему и нажимал на клавиши. Думаю, как раз это и повлияло на то, что, когда я пошел в музыкальную школу в 6 лет, мое предпочтения было за этим инструментом.
В начальных классах музыкальной и обычной школы я загорелся идей стать композитором. Ближе к 8 классу я от этой идеи отошел, потому что профессия не очень приспособлена к обычной жизни. Чтобы быть композитором, нужно обладать не заурядными способностями для содержания себя и своей семьи. Реализм в какой-то момент заставил отказаться меня от музыки. В этот период я начал увлекаться историей, правом, математикой и т.д. В 9 классе я вновь вернулся к музыке, осознав, что у меня получится справиться со всеми трудностями.
– После возвращения пришлось уйти из школы?
– Да. После нее я поступил в казанский музыкальный колледж им. И.В.Аухадеева. В колледже, как оно обычно бывает, обстановка отличается от школьной. Если в школе у меня была одна четверка и ОГЭ, написанный на 100 баллов, то в колледже я оказался среди равных: каждый был силен в своем направлении. Там я понял, что в жизни играет роль не то, сколько фактов ты знаешь и на сколько быстро решаешь школьные задачи, а социальное взаимодействие и умение пользоваться информацией.
– После колледжа вы поступили в московскую консерваторию. Почему не остались в Казани?
– Наша консерватория меня всегда притягивал. Помню, когда создавалась сеть «Вконтакте» в разделе «образование» я указал нашу консерваторию – это было еще во время моей учебы в школе. Когда я поступил в колледж, я эту информацию удалил со своей страницы, чтобы не вводить людей в заблуждение.
Еще в колледже я присматривался к Москве, понимая, что там больше возможностей. Тем более я ездил туда для участия в музыкальном конкурсе. Первое место я не занял, однако стал дипломантом. На мой отъезд также повлияли и мои педагоги в колледже: многие из них были выходцами из московской и питерской консерватории.
– Можно сказать, что вдали от дома у Вас проснулся интерес к национальной музыке?
– Да. На меня повлияла моя семья и Москва. В столице, в дали от дома, мой интерес к национальной культуре проявился вновь. Я начал ходить в местный татарский культурный центр, посещал Штаб татар.
– В каком стиле Вы пишете музыку?
– Я творил одновременно в двух направлениях. С одной стороны: традиционное направление. С другой: авангард с вкраплениями электронной музыки. Татарам, по моему опыту, больше нравится традиционное направление. Я думаю продолжить движение в популярной манере. Выбирая какой-то конкретный стиль, ты сужаешь себе круг потенциальных слушателей.
«Музыковед Азамат Хасаншин говорил мне, что грань между татарской и башкирской академической музыкой еще в 1930-х годах не прослеживалась»
– Фархад Фаритович, можете объяснить, чем выделяется татарская музыка на общетюркском фоне?
– В татарской музыке условно выделяются два направления. Тюркское веяние, распространенное на окраинных районах проживания татар. Под тюркским звучанием я имею в виду рудименты языческих и степных мотивов. У казанских татар преобладают городские мотивы мусульманских городов Волжской Булгарии, Золотой Орды и Казанского ханства. В татарской городской музыке множества религиозных мотивов «мунаджаты». Она делает акцент на таких инструментах, как даф, железный курай. Используется ритмы и стихосложения, свойственные арабо-персидскому Востоку. В тюркских мотивах доминирует домбра, «ногай курай», который башкиры называют «башкирским». Используется «узун кюй» (озын көй, «длинный напев»). Такие напевы постоянно повторяются без особых акцентов в исполнении.
– Городская музыка доминирует только у татар, а как же башкиры?
– Городская музыка преобладает в татарском звучании: ее в разы больше, чем у башкир. Хотя музыковед Азамат Хасаншин говорил мне, что грань между татарской и башкирской академической музыкой еще в 1930-х годах не прослеживалась. Хасаншин указывал на то, что в башкирской и татарской музыке очень много параллелей.
– Можно ли сказать, что современная татарская музыка слишком европеизирована?
– Европеизация – это неизбежный процесс. Мы не можем перенестись в начало XX века, когда не было западного влияния на татар. Мы живем в свое время, где все сферы жизни так или иначе затронуты европейской культурой. Важно не впадать в крайности и не говорить, что у татар до появления первых классиков, опирающихся на европейские традиции, ничего не было. Балет, театр, опера входят в сферу академической культуры, и они на своем месте. Народная культура, в свою очередь, занимает свою нишу: без нее не было бы современной городской.
– Татарская музыка находится в упадке?
– Это не корректное утверждение. Говорить об упадке можно в любое время. В свое время Гаяз Исхаки в романе «Вырождение двести лет спустя» писал, что татарская нация и культура представляет из себя булгарского старца, который, цепляясь за жизнь, принимает лекарства, чтобы выторговать себе еще какое-то время. Подобные настроения были на протяжении всего XX столетия.
– А что думаете Вы по этому поводу?
– Сейчас нередко можно услышать, что татарская культура на грани вымирания и осталось еще немного до ее гибели. Я считаю это неправдой. Культура живет и от того, что кто-то сказал, что она при смерти она от этого в таком положении не окажется. Нельзя сказать, что татарская музыка умерла, когда она звучит. Любая музыка находится на своем месте. Песни Салавата слушают одни люди. Традиционные мотивы интересны другим. Татарскую академическую музыку слушает свой круг, и это абсолютно нормальное явление. Если говорить об упадке, то его можно спроецировать и на европейскую культуру, и на любую другую.
«Тесные границы – обедняют татарскую музыку»
– Делится ли татарская классическая музыка на стили?
– Деление музыки на стили – это скорее фишка музыковедов. Им кажется, что таким образом проще ее воспринимать и изучать. Главное, чтобы классификации не душили музыку научными формулировками и не перечили тому, что есть в реальном мире. Если говорить о классификациях, в татарской музыке можно выделить следующие типы: уже упомянутую городскую музыку с европейским началом, европейское начало на тюркской базе, традиционная музыка с тюркскими основами и тюркская музыка с основой на городскую культуру. Есть и друге градации, но они более академичны. Они удобны для обучения. Но когда ты от теории переходишь к практике, эти рамки начинают сильно мешать. На мой взгляд, тесные границы – обедняют татарскую музыку.
– Каких татарских композиторов на Ваш взгляд незаслуженно забыли?
– Нельзя сказать, что кого-то забыли. Музыка Эльмира Низамова периодически звучит. Я сам исполнял ее в Москве с Камиллой Хаибуллиной и в Казани в Доме татарской книги. Алмаза Монасыпова и Исмая Шамсутдинова тоже исполняют.
Есть забытые произведения. Насколько мне известно, оркестр театр Камала занимается поиском, восстановлением и переделыванием старинных партитур. Устаревание музыки – это естественный процесс. Невозможно, чтобы музыка разных эпох звучала одновременно. На мой взгляд, сочинение татарских классических композиторов не будут забыты, что не касается национальных мотивов.
Подробнее: https://milliard.tatar/news/muzykoved-azamat-xasansin-govoril-mne-cto-gran-mezdu-tatarskoi-i-baskirskoi-akademiceskoi-muzykoi-eshhe-v-1930-x-godax-ne-proslezivalas-4884