Когда я был маленьким «завтра» не существовало, было только громадное «сегодня». Оно было всегда. День был безразмерным и никогда не кончался. Он был вчера, сегодня, завтра, но внутри не кончался никогда. В нем было утро, день и вечер, но ночи не было. Наверное, ночью меня не было.
Нет, вообще я был всегда. В моем бытии не было перерыва. Я был единым со временем, с картиной дня, солнцем, мамой, соседями, домом и двором, с огромным деревом во дворе, с футболом по радио и ковром над диваном. Не скажу, чтобы жизнь была безболезненной, были и болезни, постельный режим и невкусные таблетки, но были и игрушки, и бабушкины пироги, и прогулки в город и по магазинам. В общем, жизнь была не в тягость. Потому что времени не было.
В шесть лет я узнал, что умру. Очень расстроился. С тех пор наступило время. Надо было вставать в школу, сидеть на уроках, смотря на огромные часы, решать задачи. Жизнь кончилась, начались муки времени. Его всегда не хватало. На жизнь. Только на муки.
С тех пор я ничего не помню. Потому что нечего было помнить. Только рваные кусочки бытия. Муки жизни. Все было отравлено временем, его тиканьем, движением стрелок. Это была уже не жизнь, а болезнь времени. Утром гудел гудок, работяги поднимались на муки, начинались тяготы дня.
ГЛ.