Рогир ван дер Вейден (около 1399 – 1464) был одним из самых знаменитых фламандских художников XV века. Король Иоанн II Кастильский называл его великим фламандцем, мастер был главным живописцем Брюсселя, а стиль ван дер Вейдена на многие годы стал образцом для подражания – до нас дошло множество копий с его картин, из чего можно сделать вывод, что мастерская пользовалась большой популярностью и у учеников, и у заказчиков.
При этом о жизни автора великих работ мы знаем крайне мало. В этом отношении ван дер Вейден находится в одном ряду с Босхом, Брейгелем Старшим и некоторыми другими гениями Северного Возрождения. Знаменитый искусствовед начала XVII века Карел ван Мандер писал о нем: «Благодаря богатой фантазии и мастерскому исполнению он доводил все работы до совершенства как в смысле живости фигур, так равно и в композиции, и в передаче душевных движений: печали, гнева или радости, иногда и укоризны, смотря по тому, что требовал сюжет картины».
Высокая эмоциональная выразительность действительно отличает произведения великого фламандца. В этом отношении он совсем не похож на Яна ван Эйка, перед которым, будучи практически ровесником, преклонялся всю жизнь. Может быть, ближе всего к стилю ван Эйка прекрасная картина «Святой Лука, рисующий Мадонну». Здесь ван дер Вейден едва ли не единственный раз показывает не только «горнее», но и «земное» - горожан, не видящих чудо, но смотрящих на водную гладь.
Все здесь мягко, поэтично, на полутонах и не похоже на духовную напряженность и скрытую экспрессию «Снятия с креста», еще одного признанного шедевра художника. Чтобы усилить эмоциональное воздействие трагической сцены, ван дер Вейден намеренно перегружает ее фигурами. И каждая, как справедливо писал ван Мандер очень выразительна – от мертвенно-бледной Богоматери до скорбящего и одновременно сосредоточенного Никодима, тайного ученика Христа.
Удивительное умение живописца передать и обнаженные, и скрытые эмоции, его «суровый стиль» принесли ему заслуженную славу. Сохранял свое влияние на художников ван дер Вейден и после смерти. Но со временем, увы, был почти заслонен другими. Лишь в середине XIX века о нем заговорили снова и вернули титул одного из великих мастеров Возрождения.
