«ДОРИС»
Начало контракта
Жизнь судового механика
Глава десятая
Со дня на день события начали ускоряться.
На следующий день приехал Карпов. Лавров его знал по пароходству. Сейчас его назначили ответственным за предъявление инспектору DNV всех документов по МКУБу. Тот начал немедленную проверку, а так как Лаврова ещё не успел распечатать все инструкции, то он его не трогал, а ждал, когда Лавров закончит эту работу.
Они с Карповым только несколько раз встретились перед обедом, когда ходили в столовую. Увидев Лаврова, Карпов доброжелательно пожал ему руку:
- Помню, помню Вас по «Василию Бурханову».
- Рад Вас снова видеть, Василий Николаевич - только и оставалось сказать Лаврову.
Лавров с ним встретился ещё пару раз, когда приносил капитану в каюту пачками, до боли в сердце «дорогие» ему инструкции. Карпов тогда прерывал разговоры с капитаном и ожидал, когда капитан подпишет их.
Каждый обеденный перерыв и вечером, когда экипаж уходил с работы, то морякам приходилось проходить мимо украшенной сцены. Как Лаврову объяснили, то этой сценой пользовались во время выпуска очередного судна из завода.
В последние дни она стала ещё более украшенной. На ней даже появилась надпись, что завод двадцать первого февраля сдаёт судно компании-владельцу.
На сцене в несколько рядов выстроились кресла.
В первых рядах кресла стояли внушительные и массивные, а последние ряды заполнили обыкновенными стульями. На каждом кресле прикреплялась бирка, кто же будет обладателем оного сидалища.
Естественно, что в первом ряду и в самом центре красовались имя Молчанова и директора завода. По бокам, как Лаврову объяснил Аверин, расположились кресла совладельцев компании и основных акционеров. В основном с русскими фамилиями. А у кресел русских совладельцев рядом с ними стояли и кресла их жён. Места же Лаврова с капитаном оказались в последнем ряду, где-то у самого края. Да, не в том дело, что они оказались на выселках, а в том, что им предстояло приносить прибыль компании и их так низко оценили.
Но, это оказалось обычной щепоткой обиды, от которой только кислило бокал с шампанским. Лавров решил, что не надо всё это принимать близко к сердцу.
Ему хотелось всё это сфотографировать, но вокруг всегда находилось много народа и, поэтому он не стал этого делать.
Уже девятнадцатого капитан зашёл к Лаврову в каюту и, прикрыв дверь, тихо спросил его:
- Что нужно тебе лично от шипчандлера?
Лавров подумал и просто ответил:
- Ну, лично мне нужны сигареты, на первое время хотя бы пять блоков и вода в бутылках с газом.
Шипчандлер в это время находился в каюте капитана.
- Понятно, - кинул в знак согласия капитан. - Сейчас я узнаю у него, можно ли это сделать, - и вышел из каюты.
Через некоторое время он опять зашёл к Лаврову:
- Ну, что. Узнал я у шичандлера про твой заказ. Он может доставить сигареты на борт только ящиками. В ящике - пятьдесят блоков. Воду может доставить только ящиками. Расчёт наличными и сразу.
— Значит надо брать пятьдесят блоков сигарет и десять ящиков воды. Мне всегда пить надо. По-другому нельзя, - сразу отреагировал Лавров на это новое предложение.
Хорошо, что у Лаврова доллары были с собой и он мог сразу рассчитаться с капитаном наличными.
Он подумал ещё:
«Если я возьму ящик в пятьдесят блоков, то их я раздам народу по себестоимости. Себе возьму штук шесть и ими буду обеспечен до Австралии».
***
Как оказалось, в течение первого рейса, курильщики и разобрали у него все сигареты. А Екатерина Михайловна, когда узнала, что сигареты можно взять у Лаврова по пять долларов за блок, сказала Олесе Васильевне:
— Это что? Стармех упал уже до того, что спекулирует сигаретами. Нет. У него я принципиально брать ничего не буду. Я в Канаде лучше куплю, это будет дешевле.
А когда она пошла в город в Корее и не нашла, естественно, того, что ей нужно по пять долларов и ниже, потому что там было всё раза в три дороже, чем принёс агент, то уже сожалела о содеянном. И в Канаде, когда польский эмигрант привез сигареты, в два раза дороже, чем в Корее. Тогда Екатерина Михайловна пришла к Лаврову и, как бы невзначай, спросила:
- Олег Иванович, а у Вас остались ещё корейские LM?
Что оставалось сказать этой женщине:
- Екатерина Михайловна! – стараясь соблюсти горестный тон, воззвал Лавров к ней. - Я же предлагал Вам ещё в Корее взять этот LM даже за корейские воны. А вы что мне ответили? Что я спекулянт.
Она посмотрела на Лаврова из-под нависших век:
- Извините меня, Олег Иванович, я об этом тогда не подумала, - развернулась и, поджав губы, ушла из каюты.
Конечно, было у Лаврова ещё пять блоков, но их у него уже просили старпом и третий помощник Макс.
***
После обеда у каюты капитана Лаврову послышалась какая-то толчея.
Поначалу он не придал этому значения и продолжил печатать документы. Но минут через двадцать к нему ворвался второй механик:
- Иванович! Ты что тут сидишь? Там к капитану все начальники приехали!
- Какие начальники? – не понял его Лавров.
- Какие, какие?! Аверин привёл Молчанова, Карпова и других чиновников. Ты чего тут сидишь? Иди! Встречай!
Но Лаврову, что-то шлея под хвост попала:
- Ну, приехали, так и приехали. Я-то что там буду делать? У них дела с капитаном, а мне надо печатать эти долбаные инструкции. Послезавтра же они должны быть готовы, а у меня ещё и половины не сделано.
Второй механик молнией промчался по каюте с борта на борт, махнул рукой и исчез. Благо, что на персиковом паласе был ещё постелен целлофан, а то первая мазутная дорога была бы на нём проложена.
Лавров как-то отвлёкся от громких голосов, раздающихся из каюты капитана, продолжая печать инструкции на компьютере, но тут голоса начали приближаться к его каюте и он понял, что всё начальство направляется в его сторону.
Едва он вышел из-за стола, как в каюту начали заходить те, на которых Лаврову надо бы было молиться.
Первым вошёл Аверин:
- А вот это каюта старшего механика, - обвёл он рукой помещение.
Лавров представился:
- Лавров. Олег Иванович.
Посередине каюты полукругом стояли все, кто строил судно и несколько человек, которые финансировали его постройку. В середине этого полукруга оказался Молчанов. Он сделал пару шагов в сторону Лаврова и протянул ему руку:
- Рад приветствовать тебя, Олег Иванович, на борту «Дорис».
Лавров сделал несколько шагов навстречу Молчанову и крепко пожал его руку:
- И Вас также, Андрей Иванович.
Аверин и окружающие его, сделали непонимающие лица и переглянулись между собой.
- Ну, и как обстоят дела с приёмкой судна? – в таком же радушном тоне продолжил Молчанов.
- Всё отлично, Андрей Иванович. Стараемся сделать всё самое лучшее для нашего судна.
- Ну, и как? Нравиться тебе это судно? – не отпуская руку Лаврова, продолжал Молчанов.
- Спасибо, Андрей Иванович. Очень нравится, как механику. Таких современных технологий ещё не встречал. Стараюсь всё сделать, как можно лучше, - Лавров кивнул в сторону компьютера, - и к отходу судна завершить всю бумажную волокиту.
- Я рад, что тебе всё это пришлось по душе. А ты сомневался, - Молчанов ещё раз тряхнул руку Лаврова, - и не хотел идти сюда. И сопротивлялся почему-то! Всё ведь прекрасно! Да, а что это на тебе за комбинезон?
- А, этот … - оглядел себя Лавров. - Этот с предыдущей компании остался.
- Комровский, - прочитал Молчанов надпись над левым карманом комбинезона. — Это что ли была твоя последняя компания?
- Да. Именно она. И комбинезон пошит индивидуально на меня.
- А здесь. Вам что? Не выдали комбинезонов? – удивился Молчанов.
- Выдали, выдали, - вмешался Аверин.
- Только он испачкался, а стиральную машинку ещё не запустили, поэтому я и хожу в этом, в своём старом, - пояснил Лавров появление комбинезона.
- Так это что? Значит у старшего механика только один комбинезон, - он обратил свой взгляд к Аверину.
- Нет. У капитана и старшего механика по два комбинезона. Один синий, а второй белый.
- А на карманах у них есть надписи, что это их комбинезоны? – продолжал напирать Молчанов.
- Нет. Надписей мы ещё не сделали, - Аверин пожал плечами:
- Так сделайте! И чтобы капитан и старший механик были завтра при подъёме флага в новых комбинезонах с написанными должностями вот здесь, - и он указал пальцем на надпись над карманом Лаврова.
После этого внушения Молчанов недовольно развернулся и вышел в открытую дверь. За ним удалилась и вся его свита.
Лавров достал сигарету и закурил. Не ожидал он такого от Андрея. Какого хрена он стал с ним ручкаться? Как ему теперь себя вести? Ведь не хотел же Лавров, чтобы об их отношениях кто-либо ещё знал. Так вот на тебе! Сам Молчанов всё и выдал.
Через некоторое время после их ухода, в каюту залетел второй механик:
- Ну, как? Что тебе сказали?
- Да, ничего не сказали, - отмахнулся от него Лавров. - Сказали, чтобы я вовремя напечатал все бумаги, а ты бы их развесил.
Второй механик в недоумении смотрел на Лаврова.
- Иди, иди. Не мешай, - махнул на него рукой Лавров и продолжил печатание этих долбаных инструкций
Второй механик некоторое время постоял у открытой двери и вышел в коридор.
По старой морской привычке, если ты в каюте, то дверь в неё не закрывается. А по теперешним противопиратским правилам, она всегда должна быть закрыта. Особенно в порту. А если тебя в каюте нет, то дверь обязана быть закрытой на ключ. Именно, на ключ! Но пока, дверь в каюту Лавров не закрывал, поэтому из коридора слышались голоса, из которых ему становились известными все текущие события.
Интересным был ещё и третий помощник. Когда он в первый день появился на судне, то было видно, что это человек с очень страшенного бодуна. От него шел такой перегар, что он двигался впереди третьего метра на полтора!
В отеле Лавров, когда третий появился утром при первой встрече в таком виде, на него внимания никто не обратил.
Капитан занимался больным старпомом и третьим механиком, а Лаврову вообще было по барабану, в каком состоянии третий помощник.
Третий быстро постарался скрыться с глаз начальства и отошёл в сторону боцмана. Правильно! Подальше от начальства, поближе к камбузу! Это у него получилось чётко. Потом третий сел в автобус с кем-то из матросов и таким образом доехал до завода.
Аверин строжайшим образом наказал капитану и стармеху:
- В каютах, пока мы не примем судно, ничего не переставлять и ничего не таскать из них. Наша задача оставить всё в каютах так, как обозначено на чертежах. Вот, когда отойдете от причала и мы примем судно у завода, тогда, что хотите, то и делайте. А сейчас делать ничего нельзя. Понятно?
Всем этот приказ капитан довёл до сведения. Но когда третий помощник, здоровый парень, метр восемьдесят пять ростом стал тащить из каюты с нижней палубы к себе наверх два кресла, и Лавров это увидел, то он остановил его:
- Вы что делаете? Было же сказано, что нельзя ничего перетаскивать.
Но, наверное, с бодуна до человека первое слово не доходит:
- Я знаю, что мне делать! Мне в моей каюте так будет удобнее, - перемежая свою речь нецензурщиной, отреагировал на его слова третий и продолжил тащить кресло.
А что Лаврову оставалось делать? Где ему найти управу на такого громилу. Поэтому ему пришлось пойти к капитану. Лавров посетовал:
- Виктор Сергеевич, третий помощник не слушается моих приказаний. Он там собирается устроить уют в своей каюте.
Ну, а «хозяину» только того и надо, чтобы проявить свою власть! Он поднял такой крик! Наверное, таких матов этот пароход ещё не слышал никогда! Потому что в то время он был ещё корейским. Может, корейские и были маты, но они высказывались вежливо. Но в таком тоне и такие маты эти стены услышали впервые! И все эти громоподобные слова свалились именно на третьего помощника. Бедный Макс. Красный, с бодуна, потный, но он был вынужден оттащить эти два кресла обратно. Проходя мимо Лаврова, он глянул на него так, что чуть не сжег того своим огненным взглядом.
На что Лавров ему мирно сказал:
- Аверин же сказал, что ничего пока не таскать. А я тебя предупреждал об этом, - Макс на это ничего не ответил. Он только пыхтел и тащил эти злосчастные кресла назад.
А второй помощник Сергей Васильевич оказался несколько неадекватным человеком. Посмотрев на него, можно было сказать: дурачок дурачком. Но, а когда, Лавров пригляделся к нему поближе, то это первое впечатление, что это глупый человек, сразу прошло. Было только непонятно или он очень хитрый, или он очень умный. Потому что Сергей Васильевич говорил иной раз такие слова, что от них можно было взять и опрокинуться на мягкое место. Иной раз выдавал такое, что оказывалось действительной правдой, но все боялись её озвучить и сказана она была таким тоном, что капитан оставался в шоке, но отзывался он о Сергее Васильевиче однозначно:
- А, бездельник. А, дурак. Переделать всё немедленно! Что ты тут мне понаписал?
Но когда Сергей Васильевич монотонно и спокойно объяснял, что вот тут надо сделать так, а не так, как орал капитан, в конце концов, выходило, что он оказывался прав. И, скрипя зубами, капитан соглашался с ним.
Боцман был работягой. Именно вот такие боцмана и были истинными моряками. Именно на них держался флот. Все у него в руках кипело, всё он уже знал наперёд, везде у него было всё сложено по порядку, поэтому он всегда знал, как и что надо сделать и где и что взять. Таких людей сейчас очень редко можно найти на флоте. Лавров считал, что судну с таким боцманом очень повезло.
А вот токарь был… Уже первое впечатление у Лаврова о нём оказалось негативное. Это то, что уж очень он сильно заглядывал в рот капитану. И как-то плохо, мягко говоря, смотрел на него, Лаврова. Всё токарю не нравилось в стармехе или в малейшем его приказании. Что бы ни сказал Лавров, лицо токаря перекашивалось и он каким-то образом всё старался сделать не так, как говорил ему Лавров, а так, как бы хотелось ему самому. И если Лавров что-то говорил или доводил до сведения остального экипажа, то токарь демонстративно отворачивался и покидал то место, где Лавров отдавал приказания. С таким явным хамством Лавров бороться не мог. Ему казалось, что если он не подберёт ключик к токарю, чтобы заинтересовать того чём-либо, то на судне в дальнейшем будут очень большие проблемы.
Лавров пока никак не мог заинтересовать токаря, чтобы тот оказался на его стороне, чтобы от его работы и действий судну приносилась только польза, а от этого, естественно и положительный эмоциональный климат в экипаже.
Ведь это в космос в экипажи на полгода набирают людей психологи, а тут – или по блату, или случайно. Поэтому и получались конфликты, которые, приводили и к поножовщине, и к убийствам.
Сварщик оказался совсем другим человеком. Ему достаточно было сказать: сделать это так, а это надо сделать именно вот эдак. Этот мужик всё понимал с полуслова. Это был настоящий моряк! Спокойный, уверенный в своих силах человек. У него оказались золотые руки и сварщик он был отличный. Смекалка шла впереди него.
С механиками всё было замечательно. Лавров понял каждого из них.
Вот так они и приближались к торжественным дням перед подъёмом флага.
Да! На судне скоро должен произойти это торжественное событие. И его все ждали с нетерпением, хоть и не хотелось расставаться с ритмичной жизнью завода, но не для этого всех их сюда прислали.
Декабрь 2015г. Владивосток
Конец десятой главы
Полностью повесть «Дорис» опубликована в книге «Дорис»: https://ridero.ru/books/doris/