Много лет назад
Огонь весело плясал в кляксах костров вокруг большого невзрачного булыжника, с давних пор служившего бессменной святыней ближайшему поселению. Старое капище ожило впервые за долгий и плодотворный год. Снова утоптанный снег окружал вдавленный в землю огромный, поросший мхом алтарный камень. Несколько бородатых мужиков стояли перед жрецом, хмуро понурив головы. Тот, с головы до ног закутанный в волчьи шкуры, заунывно тянул древние песнопения, пританцовывая вокруг алтаря и вскидывая вверх длинный посох. Вот гортанный звук взлетел к самому небу и, запутавшись в ярких звёздах, завис на самой высокой ноте, знаменуя начало важного ритуала. Жрец вскинул руки вверх и замер. Мужики встрепенулись и расступились, пропуская к святыне низенькие фигурки. Две бабы, закутанные в шкуры белых лис, вели под руки третью. Хрупкая обнажённая девушка медленно ступала по мерзлому снегу. Гордо вскинув вверх остренький подбородок, она невольно морщилась при каждом шаге, стараясь сдержать в себе боль. Задубевшая кожа, присыпанная кристальной изморозью, переливалась перламутровым блеском подобно драгоценной жемчужине. Сжатые в тонкую линию губы посинели, а ресницы, брови и длинные чёрные локоны щедро посеребрил иней. Девушке было холодно и больно. Но осознание того, что именно ей выпала честь в этом году умилостивить Божество, согревало душу несчастной сиротке. Её сердце билось о рёбра взволнованной пташкой, но страха не было. Как не было и сожаления о быстро пролетевших годах, о не вкусившей любовных утех потерянной юности, о скором и вечном забвенье. Единственное, о чём сожалела избранница – так это о том, что батюшка с матушкой не дожили до этого времени и не видят её сейчас во всей красе подвенечного счастья. Быть избранной Снегуркой в Новогоднюю ночь – великая честь для любой юной девушки. Чтобы целый год весь народ жил припеваючи, не знал невзгод и забот, несчастий и бед, Морозко должен получить в жёны невинную. Девушки довели Снегурочку до алтаря и, зябко кутаясь, отступили. Снегурочка замерла, прислонившись спиной к шершавому камню. Частое дыхание белыми облачками срывалось со сжатых губ. Она силилась не закричать от боли и ледяных игл, пронзающих её нежную кожу. Глотая слёзы, смотрела на жреца остекленелым взглядом обречённой, но с места не двигалась. В её душе боролись два противоречивых желания. Бросить всё и с криком бежать в тёплый дом или, стиснув в кулак свою волю, принять с честью Судьбу. Воздух звенел от мороза, словно хрустальный. Огонь жадно хрустел, пожирая сухие сучья, отбрасывая на людей рыжие блики. Огромная поляна сверкала белизной, переливаясь, словно распахнутая сокровищница под светом полной луны. Новогодняя ночь – время чудес и страшного волшебства.
Наше время
Зима в Уральских широтах в этом году выдалась на славу. Природа щедро одарила мир ледяным серебром, спрятав под белым слоем липкую грязь и гниющие листья. В воздухе на долгие месяцы расплескалась стылая свежесть. Деревья, наряженные в пышные шубы, гордо красовались по обочинам дорог, а за высокой бетонкой, окружавшей закрытый город, шумела седая тайга. Таких городов в СССР было великое множество. После распада Союза часть объектов рассекретили, расформировали, а некоторые так и остались безликими цифрами под грифом «Секретно» вблизи одноимённых больших городов. Об аномальной зоне в глубине Уральской тайги слышали многие. Но мало кто знает, что именно там притаился военный секретный объект – «Североуральск-19». Обособленный, отгороженный от всего мира высокой бетонкой, город жил полноценной жизнью. Вполне себе развитая инфраструктура позволяла горожанам комфортно существовать, работать, учиться, влюбляться, жениться, растить детей и не чувствовать себя ни в чём ущемлёнными.
***
Небольшая компания подростков, поддерживая друг дружку на скользком тротуаре, шумно смеясь шла вперёд, а немногочисленные прохожие улыбались им вслед, покачивая головами.
– Так что вы решили? Где будем отмечать? – выпалил Мишка. Черноглазый, темноволосый красавчик. Мечта всех одноклассниц.
– Твои предложения? – ловко ввернул Лёлик. Худенький, щуплый парнишка с прыщавым лицом и хитрыми маленькими глазками. Если бы не богатый папочка Лёни, ребята вряд ли вообще стали бы общаться с ним. Такой он был гадкий и мерзкий как внутри, так и снаружи, что иногда приятели диву давались, как он мог затесаться в их тихий уютный мирок. Взорвать напрочь все принципы, навязать свои вкусы, как сметающий преграды торнадо, взбудоражить застойную жизнь. Конечно же, его никто не любил, однако же все поголовно частенько провожали завистливыми взглядами.
– Ой, Лёлик, только не говори, что папочка опять снимет нам ресторан, – закатила глаза к небу Алёнка, тряхнув глянцевыми локонами цвета вороньего крыла, отчего те сплошным водопадом рассыпались по плечам. Девушка накинула на голову капюшон изумрудного пуховика и шмыгнула носом. – Достали уже эти однообразные вечеринки. Хочется чего-то особенного. Да, Мир?
Мирослава скупо кивнула и ещё глубже уткнулась носом в кашемировый шарф.
Пятым членом компании был Денис. Обычный невзрачный парнишка с пронзительными зелёными глазами и скромной улыбкой. Незаметный и блёклый, как и вся его скучная жизнь. Не дождавшись ответа, Алёна вновь фыркнула и едва не упала в сугроб. Подхваченная крепкими руками Мишки, она благодарно стрельнула в мальчишку красивыми глазками и, уцепив того под руку, буквально повисла на кавалере.
– У меня есть предложение, – остановившись, Денис повернулся к товарищам и хитро сощурил глаз.
– Ну? – нетерпеливо выпалила Алёнка.
– Недалеко за периметром есть старый заброшенный особняк. Я случайно подсмотрел в бумагах отца… Там вроде собирался помещик богатый жить, но так и не получилось.
– А почему? Как не получилось? – в глазах Алёнки заплясали пытливые искорки.
– Да, кто его знает, – загадочно улыбнулся Денис. – В бумагах говорится, что барин с семьёй вроде заехали туда, да челядь с собой привезли, а потом все и сгинули разом. Прямо в Новогоднюю ночь.
– Как сгинули? Пропали, что ли? – у Миры затряслись губы.
– Ага, – снисходительным взглядом окинул Денис девчонку и самодовольно улыбнулся. – Круто же…
– Ух ты! А давайте там и отметим? – приплясывая вокруг друзей, предложил Лёлик.
– Так-то ж за периметром… – возразил Мишка.
– Да ну и что, – парировал Лёлик, лукаво сощурив серые глазки. – Да я только бате скажу…
– Ага, прям так он и согласится… – прервал его Денис, затаив от волнения дыхание. То, что он прочитал в секретных бумагах отца, не давало мальчишке покоя.
– А вот и согласится, – упрямо повторил Лёлик и сдвинул куцые брови. В животе у Дениса волнительно зашевелились бабочки.
– Кто «за»? – Алёнка окинула друзей умоляющим взглядом. И сама же первая вздёрнула руку. За ней послушно подняли ладонь Мишка и Лёлик. Покочевряжился и Денис. Вроде бы нехотя, но руку поднял. Только лишь Мира упрямо молчала.
– Мир, ты чего? – удивилась Алёнка. – Весело же будет.
– Весело? – искренне удивилась Мира. – Вы вообще в своём уме? Мало того, что за городом, так ещё и в непонятной заброшке. Где исчезла уйма людей… И не страшно же вам?
– Так в том-то и соль, Мир, – твёрдо произнесла Алёнка. – Тебе не надоела эта повседневная серость? Мне уже поперёк горла эти запреты и правила. Хоть что-то новенькое. Пощекотать заиндевелые нервы. Скучно же…
– Мне не скучно… – выдохнула Мирослава, почесав пушистой варежкой нос, отчего тот зачесался еще сильнее.
– Не спорь, скучно! – перебила её Алёнка. – И вообще, ты что, хочешь бросить меня одну на растерзание этих обормотов? А вдруг они меня изнасилуют? – картинно округлила глаза девочка.
Лёлик тут же подскочил к ней, начал кривляться и дёргать бёдрами.
– Да… Да… Я, чур, первый!
– А ну! – насупился Мишка и вытянул вперёд сжатый кулак.
– Всё, всё понял, – примирительно поднял раскрытые ладошки Лёлик, опасливо отступая. – Убедил, здоровяк, я после тебя, – и громко заржав, проворно кинулся прочь от товарища. Громоздкий Мишка, не удержавшись на скользкой дороге, нелепо грохнулся, вскинув вверх ноги и поднимая в воздух мириады снежинок.
– И вот с ними ты хочешь оставить меня одну? – жалобно заглянула Алёнка в глаза Мире, и та, тяжело вздохнув, обречённо улыбнулась подруге.
– Ура! – радостно завопила та. – Я знала, что ты настоящий друг, Мир. Лёлик, дело за тобой, мы готовы, – и, подхватив подругу за руку, Алёнка побежала вперёд, оставляя парней барахтаться в рыхлом снегу на обочине. Денис, натянув вязаную шапочку до самых бровей, внимательным взглядом следил за девчонками.
Много лет назад
Новый год – пора чудес и волшебных свершений! Мужики и бабы, укутанные в тёплые шкуры диких животных, подаренных щедрой тайгой, встали вокруг угловатого камня, спиной к которому припала голая девка. Все замерли. И лишь старый жрец, потрясая седой бородой, вновь воздел руки вверх, и зычный напев разорвал тишину:
– Восстань из тесных камня недр
И одари дыханьем!
Простри щедрот длань, скрой от бед!
Мрак растопи сияньем!
Прими сей дар детей твоих!
На милость уповаем!
Пусть будет год богат и тих!
Смиренно ожидаем!
Чем яростнее взвивался ввысь древний речитатив, тем теплее становился булыжник. Вот уж истаяла твёрдая корка ледяного покрова. Вот и земля показалась под камнем, а щеки избранницы запылали румянцем. Возвышаясь над хрупкой фигуркой раскрасневшейся жертвы, алтарь разгорался всё ярче, разжигая огонь в теле несчастной и вселяя радость в сердца собравшейся паствы. Совсем скоро сполохи искрящегося янтаря, в который преобразился невзрачный булыжник, затмили как огонь в кострах, так и сияние ночного светила. Когда ритуальная песнь утихла, вокруг воцарилась звенящая тишина. Казалось, что сама природа притаилась в ожидании чуда. Жрец к чему-то прислушался и кивнул, оскалившись в щербатой улыбке. Затем вскинул вверх посох, властно взмахнул им и торжественно ударил о землю. Вся паства тут же грохнулась на колени в жижу талого снега, смиренно склонив головы, истово шепча себе под нос слова древней молитвы. С ними склонился и сам жрец. Только лишь опалённая теплом янтаря добровольная жертва осталась гордо стоять в ожидании своей участи.
Наше время
Чёрный микроавтобус едва отъехал от КПП, как облегчённые возгласы разбавили напряжённую тишину.
– Я же вам говорил? – довольно ухмыльнулся Лёлик, высокомерно косясь на Алёнку.
– Говорил, говорил, балабол, – согласилась та, всем телом прижимаясь к странно молчаливому Мишке. Ткнула локтем того в бок и, запрокинув голову, заглянула ему в глаза. – Ты что, не рад? Боишься?
– Ещё чего, – буркнул Мишка и выпятил грудь колесом. – Чего там бояться?
Автомобиль качнуло, и под сиденьем жалобно звякнуло.
– Эй, потише там. Всё бухло разобьёшь нам! – грозно рявкнул Лёлик на незадачливого водителя, тот втянул голову в плечи и что-то невнятно промямлил. Лёлик расхрабрился, развернув узкие плечи, и уставился на Алёнку.
– Лёлик, ты достал уже. Хватит на меня пялиться, – та недовольно сморщила носик и повернулась к подруге. – Как ты там, Мир? Всё в порядке? Что ты маме сказала?
– Как всегда… – Мирослава сдвинула брови и тревожно заёрзала. Денис тут же придвинулся к девочке и слегка приобнял её.
– Да не волнуйся так, Мир, я присмотрю за тобой, – девочка попыталась отпрянуть, но парень держал её на удивление крепко. – Всё хорошо, я ж по-дружески, – вскинул Денис руки ладонями вверх в примирительном жесте.
Мира и впрямь слегка успокоилась, но на сердце её скребли кошки. Девочка, как, впрочем, и все остальные, впервые покинула суровые застенки родной обители и совершенно не представляла, что их ждёт впереди.
Вскоре автомобиль остановился, и Денис, подозвав парней, склонился над смятым листком. Разложив на коленях старую карту, украденную у родителя, Денис нетерпеливо мотнул головой в сторону леса и ткнул пальцем в бумагу.
– Смотрите, тут совсем близко. Буквально пара шагов. Выдвигаемся.
– Диня, ты точно знаешь куда нам идти?
– Не дрейфь, Мишань. Кто из нас лучше разбирается в картах? – усмехнулся Денис и вытянул из-под сиденья звенящий рюкзак.
Второпях нацепив лыжи и закрепив рюкзаки с провиантом, компания подростков двинулась в лес. Снежный наст громко хрустел под ногами, а высокие сосны тревожно скрипели, жалобно покачивая вслед лыжникам мёрзлыми ветками. Мира громко шмыгала носом, но упрямо ступала след в след за Алёнкой, с каждым шагом лихорадочно ускоряя темп и до ужаса боясь потеряться в незнакомом лесу. Беспечный Лёлик, как всегда, балагурил, Мишка слушал его, насупив кустистые брови. Алёнка звонко смеялась, а Денис, упрямо сжав губы, думал о чём-то своём, совершенно не обращая внимания на буйство компании.
Много лет назад
Воцарилась пугающая, звенящая тишина. Несмотря на костры, мороз больно щипал щёки, пробирался под шкуры, кусал напряжённую плоть. Жрец наклонился к алтарному камню и пригревшейся возле него жертве. Он ждал. Дрожал всем телом, кусал от волнения губы. Откликнется ли на их зов древнее Божество? Все ждали.
Внезапно над поляной промчался ледяной вихрь. Взъерошил задубевшие шкуры, стряхнул наледь с волос. Люди качнулись под упругими струями, но устояли.
Девка у камня вздохнула и, будто бы что-то почувствовав, раскинула руки. Глаза её светились надеждой, а губы дрожали.
Наше время
– Ребят, смотрите, – первая его заметила Алёнка.
Обойдя Мишку, она взволнованно раздвинула пушистые ветви молодой сосенки, и взгляду друзей открылась впечатляющая картина. Посреди широкой поляны устремлялся ввысь тонким шпилем на почерневшей от времени башенке величественный особняк. Толстые стены из крепких брёвен давно потемнели, но всё ещё манили своим иллюзорным теплом замёрзших путников. Глянцевые пятна множества окон казались глазными впадинами на оголённом черепе. А высокие ступени с прогнившими досками смахивали на щербатый, ощеренный рот.
Вдоволь налюбовавшись, подростки весёлой гурьбой наперегонки кинулись к дому. Белый день короток, а ведь ещё надо набрать для обогрева дровишек.
Замка на двери не было и, навалившись всем телом, Мишка надул щёки и поднатужился. Дверь скрипнула и поддалась.
В холле царил полумрак. Беспощадное время не щадит никого. Выцветшие обои полопались и лохмотьями свисали со стен. Некогда богатые ковровые дорожки дряхлой ветошью валялись прогнившими кучками, оголяя тёмные доски. Воздух пропах гнилью и сыростью. Повсюду были раскиданы пузатые пуфики с рваными боками, табуреты с кривыми ножками, неуклюже лежал на боку облезлый комод, валялись осколки разбитых зеркал.
– Фу, как тут воняет, – сморщила носик Алёнка.
– Надо проветрить. Динь, открой дверь, – встрепенулась Мирослава. Раз уж им суждено тут встречать Новый год, то не мешало бы как следует подготовиться.
Денис распахнул скрипучую створку, и в дом ворвалась морозная свежесть. Солнце, как по заказу, выглянуло из-за комковатых туч, и мириады снежинок радостно заплясали в его ярких лучах.
– Уже лучше, – выдохнул Лёлик и заулыбался. – Давайте, девчонки, разгребите тут мусор, а мы за дровами. Айда, пацаны, – повернулся он к Мишке. Тот что-то буркнул, отвесил паяцу подзатыльник и, натянув ему на нос его же шапочку, двинулся к двери. За ними поспешил и Денис.
– Ну да, нам всегда самое сложное, – обречённо вздохнула Алёнка и пнула носком сапога пуфик.
Мирослава шмыгнула носом, стащила с руки пушистую варежку и, почесав лоб, принялась за уборку. Вскоре все пуфики и табуретки аккуратно стояли у стен. Комод был поднят, полы кое-как подметены сосновыми ветками, а посередине просторного холла водружён круглый дубовый стол.
Вернувшись с сухим валежником, парни были приятно удивлены. Они и в самом деле не узнали преобразившуюся комнату. А когда в камине заплясал живой огонь, весело потрескивая сучьями, зала и впрямь стала выглядеть обжитой и уютной. Затхлый запах ушёл. На смену ему пришло приятное тепло и аромат горящей сосновой смолы.
Ребята расслабились, повеселели, а когда за окном опустились ранние сумерки, на стол выставили все припасы. Одноразовая посуда, так удачно захваченная Мишкой, пришлась очень кстати, а запасы горючего из рюкзака Дениса подняли всем настроение. Даже Мира повеселела, пригубив стаканчик вина, а раскрасневшаяся Алёнка и вовсе была сейчас счастлива.
***
Когда стол уже был накрыт, а большая стрелка на часах вот-вот должна была соединиться с маленькой на цифре двенадцать, вся компания чинно расселась за круглым столом, подстелив на табуреты свои тёплые куртки. В камине жарко гудел огонь, а за окном в сказочном вальсе кружили крупные хлопья снега. Ветер утих, позволяя ребятам восхищённо наблюдать за вальяжным порханием ледяных мотыльков.
– Красиво! – выдохнула Алёнка, небрежно прислонившись спиной к напряжённому Мишке.
Камин уже достаточно прогрел комнату, и щёки мальчишки вспыхнули то ли от жара, то ли от смущения. И тут Денис с протяжным вздохом выложил на стол тоненькую стопку пожелтевших листков.
– Что это? – в глазах Лёлика проскользнул интерес. Алёнка тоже поддалась к парню, отлепившись от Мишки. Уголки губ Дениса удовлетворённо дёрнулись вверх.
– А это, принцесса, те самые документы, в которых я вычитал про особняк.
– Ты что, их спёр у папаши? – вытаращился на ухмыляющегося друга ошарашенный Мишка. Лёлик уже вскочил с табурета и хищным ястребом кружил над Денисом.
– Ага, – довольно ощерился тот. – Не думаю, что он хватится их в Новогоднюю ночь, – положив ладонь сверху исписанных мелким почерком страниц, Денис перекрыл доступ к ним любопытному Лёлику. Тот немедленно состроил обидную гримасу и нехотя вернулся на место.
– Мальчики, скоро двенадцать, открывайте шампанское, – восторженно пискнула Алёнка. Какое ей было дело до старых записок, когда вот-вот настанет час волшебства?
– Подожди, Алён, слушай. Там сказано, что если произнести в полночь нужное заклинание, то Дед Мороз весь год будет щедр на подарки, – перебил подругу Денис.
– Да ну, сказки всё это, – незамедлительно возразил Лёлик. – Дай почитать?
– Может, и сказки, – согласился Денис, отодвигая листки подальше от друга. – Но что нам мешает попробовать?
– А что ещё там написано? – подала голос притихшая Мира. Щёки девочки раскраснелись, и, стянув с головы вязаный капор, она запустила пальцы в жидкое золото.
Сполохи живого огня раскрасили и без того ярко-рыжие кудри девчонки в огненный цвет. Сейчас она в коричневом вязаном свитере и чёрных в облипочку джинсах казалась сказочной фурией в рыцарском замке за круглым дубовым столом. Залюбовавшись подругой, Денис забыл, как дышать. Лёлик воспользовался замешательством друга и выдернул из-под вспотевшей ладони того верхний листок.
– Эй, а ну, отдай! Не твоё! – вскочил одураченный парень, но Лёлик, уже обежав стол, вытянул перед собой страничку, как свиток, и принялся громко читать:
– И знали они: коли примет Божество добровольную жертву, то весь год будет сытым да плодородным. Не коснётся их лихо, и беды обойдут стороной… – Денис вырвал из тонких пальцев заветное послание предков и, отвесив Лёлику подзатыльник, вернулся на свой табурет.
– Динь, а что там за жертва такая…добровольная? – Алёнка поморщилась.
– Наверняка девственница, так что тебе ничего не грозит, – ляпнул, не подумав, тот и громко заржал. Мирослава мгновенно зарделась, Мишка насупился и сжал кулаки, а уязвлённая Алёнка, злобно сузив глаза, прошипела:
– Завидно, что ли, Диня? Ты и с правой рукой неплохо справляешься, – пришло время краснеть и Денису.
– Ну, хватит, – прервала перепалку друзей Мирослава. – Нашли время. Миш, наливай. На часы гляньте…
Все взгляды потянулись к лежащим в центре стола наручным часам Мишки.
– Ого, – присвистнул тот и принялся за бутылку. Через мгновение зашипело игристое, наполняя пластиковые стаканчики, засияли улыбки на лицах ребят, заблестели в предвкушении чуда глаза.
В следующие несколько минут все взгляды были прикованы к секундной стрелке.
И вот настал час волшебства…
Три стрелки слились на двенадцати, и тишина взорвалась радостными возгласами.
– С Новым годом!
– С Новым счастьем!
– Ура!
– Ура!
Торжественная часть была пройдена, обслюнявлены щёки довольных девчонок, а руки зудели от робких объятий. Шампанское выпито, и на столе появилось вино для девчонок и крепкая водка для сильного пола.
– Тихо, – встрепенулся Денис. Мальчишку просто разжигало изнутри желание сытой жизни. Выбраться наконец-то из тягостной нищеты, или хотя бы попытаться.
Едва пробежав глазами заветные страницы старой рукописи, найденной в бумагах отца, он тут же решил, что попробует. Конечно, о жертве он тогда не подумал, но если Морозко захочет её, то пусть забирает хоть всех. Ему, Денису, до чёртиков надоело влачить жалкое существование, тогда как такие, как Лёлик, упиваются властью, деньгами и вниманием. А чем он хуже его? Да ничем! Он лучше, гораздо сильнее, красивее!
Взгляд парня вновь упал на помятый листок. И, выудив из тоненькой стопки страниц нужную, Денис принялся читать. Сначала тихо и робко, а потом его голос стал наполняться невиданной силой. Откуда-то пришло понимание, как и с каким темпом надо читать.
Веселье утихло, и ошалелые подростки растерянно уставились на товарища.
– Восстань из тесных камня недр
И одари дыханьем!
Простри щедрот длань, скрой от бед!
Мрак растопи сияньем!
Прими сей дар детей твоих!
На милость уповаем!
Пусть будет год богат и тих!
Смиренно ожидаем!
Много лет назад
Слова жреца набирали силу. Вот они уже гремели над поляной, словно гром среди ясного неба, растворяя чрево земное, как хляби небесные. Некогда чёрный замшелый булыжник с громким треском раскрылся сверкающей раковиной, широко раскидав в стороны створки, в одно мгновение ставшие огромными ручищами сидящего великана. Тот обнял побледневшую жертву и вновь захлопнулся, утягивая внутрь избранницу, принимая дар своих верных детей и становясь вновь обычным куском горных пород.
Собравшиеся облегченно выдохнули и с радостным гомоном пошли пировать. Угодили они сегодня с невестой Морозке. И теперь целый год можно не беспокоиться.
Наше время
По дому пронёсся громкий треск, эхом отскакивая от сырых стен, увязая в языках алого пламени.
Неистовым вихрем облетел комнату тяжкий вздох.
Денис замолчал. Мишка с Алёнкой испуганно вздрогнули и вскочили, уронив табуретки. Мирослава, наоборот, сжалась на стуле, ухватив побелевшими пальцами стол. Лёлик, раскрыв рот, вытаращил глаза в сторону коридора, откуда шелестящим потоком лился таинственный шёпот.
Бросив на стол смятый листок, Денис птицей сорвался с места и бросился на звук. Мишка с Алёнкой, не мешкая, побежали за ним, вслед потянулся и Лёлик.
Оставшись одна, Мирослава шмыгнула носом и медленно сползла с пузатого пуфика. Закутавшись в тёплую куртку, девочка натянула на голову шапку, спрятав копну рыжих волос, и нехотя двинулась за друзьями.
***
Звук шёл откуда-то снизу. Не раздумывая, Денис скатился по шатким ступеням и вывалился в просторное помещение. Земляной пол чавкал сырой грязью. Денис заворожённо ступал в тёплое месиво, проваливаясь по самые щиколотки. А впереди, в самом центре пустого пространства, сиял живым солнцем угловатый булыжник. Он горной вершиной возвышался над парнем, а из глубоких светящихся трещин курился янтарный пар. Вместе с клочьями густых испарений из камня вырывался и неразборчивый шёпот.
Ноздри забивал терпкий запах гнилого мха, затхлой листвы и горячей земли. Денис робко шагал к странному камню, а позади слышался удивлённый испуганный ропот.
Мирослава, зажав в руках злополучные исписанные листы, с раскрытым от изумления ртом таращилась на шепчущий камень. Пока друзья, как бараны, тащились к нему, увязая в кисельной грязи, девочка, с трудом отведя от алтаря взор, одну за другой просматривала страницы.
«Каждый год юная чистая дева добровольно отдавала себя Божеству, становясь для Морозко невестой Снегурочкой, а взамен тот даровал народу невинной все блага, о которых лишь может помыслить человеческий разум. А коли Морозко не придётся по вкусу невеста…»
Пробежав до конца глазами измятый листок, Мира вздрогнула. Как же так… Почему Денис не сказал им? Зачем притащил всех сюда? Неужто для?.. Страницы выпали из её ослабевших пальцев, колени подогнулись, и Мира кулём осела на мягкую землю.
Она не могла отвести взгляд от чудовищной сюрреалистичной картины. Вот камень ожил и стал походить на немыслимых размеров сидящего человека. Тот разогнулся, выпрямил спину.
Огромный старик с комковатой седой бородой и в чёрном блестящем тулупе до пят выжидающе уставился на подростков горящими янтарём злобными глазками. Одной ручищей он опирался на костяную косу с блестящим изогнутым лезвием, в другой руке держал чудовищных размеров пустой чёрный мешок.
Денис испуганно попятился назад, вполголоса повторяя волшебный напев. Скользнув по юному жрецу недовольным взглядом, старик уставился на Алёнку.
Девушку обдало волной ужаса. В животе заворочался ледяной ком, постепенно разрастаясь и сковывая прочными оковами тело. Она всхлипнула и, как тряпичная кукла, осела в жидкую грязь. Старик раскрыл свой мешок и двинулся к ней.
– Нет! – отчаянно завопил Мишка, кидаясь навстречу чудовищу и заслоняя подругу своим мощным телом. Одинокий свист острой косы, и крик парня закончился жутким бульканьем. Как срубленный молодой дуб рухнуло обезглавленное тело рядом с затихшей подругой, а голова откатилась под ноги Денису. Тот презрительно сплюнул и пнул грязным сапогом в лицо бывшего друга. Не в силах вымолвить ни слова, трясущийся Лёлик на слабых ногах попятился прочь. Споткнулся, упал, перепачкался грязью, трусливо пополз к Мирославе. Схватился за ошалевшую одноклассницу, неловко поднялся и, потащив ту за собой, как мешок вывалился из страшного зала. Нетвёрдой походкой, пошатываясь и спотыкаясь, Мирослава поплелась за мальчишкой. Они уже не видели, как закоченевшее тело Алёнки гротескной игрушкой исчезло в огромном мешке кошмарного Деда Мороза.
– Давай, шевелись, Мира, – истерично кричал Лёлик в лицо ошарашенной девочке. – Скорее! Надо бежать…
Непослушная куртка сползла с её плеч, тормозила движения и мешала. Лёлик сдёрнул промокшую тяжёлую тряпку с девчонки и брезгливо отбросил назад.
– Почему, Лёнь. Зачем он так с нами?
– Зачем? – сзади послышался сдавленный смех. – Я тоже хочу быть счастливым. Богатым и значимым. Хочу, чтоб со мной все считались, заглядывали ко мне в рот, прислушивались. Чтобы дружили со мной не из жалости.
– О чём ты, Денис? Всё было не так…
– Именно так, Мира! Ты просто не обращала внимания на меня, как и все остальные! Но теперь с помощью этого ритуала, я получу всё!
– А как же мы? Как же Мишка? – застыв на месте, всхлипнула Мира, а перед глазами стоял обезглавленный труп одноклассника. Лёлик вновь дёрнул её за собой, и та, неловко качнувшись, упала.
– А, что вы? – искренне удивился Денис. – Вы же считаете себя моими друзьями, вот и поможете мне…
Почувствовав движение воздуха за спиной, Денис обернулся. Высокая сгорбленная фигура древнего Божества размеренно и величаво шагала вслед своей пастве. А на её плече колыхался неполный мешок.
– Да, – выкрикнул, притопывая от нетерпения, новоявленный жрец. – Иди, забери их всех! Я привёл тебе жертву! Прими её и одари меня своими благами!
Лихорадочно соображая, Лёлик выволок за собой на улицу растрёпанную Мирославу и без сил повалился в сугроб. Девушка рухнула рядом. Снег обжигал распаренные в жарком капище вздрагивающие тела, ветер нещадно трепал волосы, бросая в лица подростков горсти колючих снежинок.
Откуда взялась злая вьюга, если только сейчас за окном царила идиллия, а землю рыхлым пушком окутывал сказочный снегопад? Не иначе, как сам Морозко изволил разгневаться!
В голову Миры лезли странные мысли. А последняя строчка с пожелтевшей страницы калёным железом отпечаталась на сетчатке.
– Как же так… Нет… Нет… – бормотала девчонка, а стылые комья забивались ей в рот.
Насилу поднявшись, Лёлик вновь потянул Миру за собой в лес, подальше от страшного дома. А там, на пороге, в объятиях снежных вихрей уже возвышалось потревоженное Божество. Злые жёлтые глазки следили за ними, а тонкие губы кривились в улыбке.
Не успела Мирослава даже моргнуть, как свист косы перекрыл песнь бушующей вьюги. Серебристым росчерком метнулась тяжёлая коса, брошенная твёрдой рукой, и Лёлик упал, как подкошенный. Мирослава вскрикнула, зажимая ладонями рот, а из спины парня торчала, вибрируя, костяная рукоятка. Силы покинули девочку и, не ощущая под ногами твёрдой земли, она плюхнулась на колени возле убитого. Зарывшись пальцами в рыхлый снег, Мирослава глухо завыла. То ли по потерянным друзьям, то ли по своей загубленной жизни. Её кожа зарделась от ледяных поцелуев стихии, волосы слиплись и повисли сосульками, а на бровях и ресницах осела серебряная хмарь. Она упала ничком в объятия колкой перины, уже не ощущая замёрзшего тела. И только лишь глаза продолжали жить своей жизнью. Кровь ударила ей в голову, сердце гулко забилось в груди, а взгляд затуманили слёзы. И тут она услышала мерную поступь тяжёлых шагов. Девушка шмыгнула носом. Шаги приближались. Мира зажмурилась. Казалось, она всем существом ощущает биение суматошного сердца, и с каждым шагом чудовища оно бьётся всё тише.
Ещё шаг, и оно пропустило удар, шаг – и остывшая кровь заледенела в трепещущих жилах.
«Пусть всё поскорее закончится…» – едва шевельнулись посиневшие губы, и Мирослава смирилась. Она всей своей нежной душой отдалась на милость терзающей вьюге, понимая, что выхода больше нет.
Эпилог
Он поднял хрупкую девушку сильной рукой. Прижал к своей неподвижной груди, погладил покрывшиеся ледяной коркой некогда рыжие волосы. Да, это была она, обещанная невежественным жрецом надлежащая жертва. Его чистая, невинная Снегурочка.
Корявыми пальцами он погладил жемчужную кожу лица своей невесты. Некогда украшенная золотой россыпью солнечных поцелуев, сейчас она была белой, как снег. Взмахом руки он смахнул наледь с волос. И вместе с осколками осыпался цвет, распуская по плечам Снегурочки искрящийся белизной шёлковый водопад. Буравя ласковым взором свою добровольную жертву, он дыхнул ей в лицо, и ресницы Снегурочки дрогнули. Глаза цвета чистого серебра распахнулись, синие губы наполнились жизнью, и, выскользнув из рук своего суженого, она в один миг оказалась напротив Дениса.
Тот так и остался стоять на пороге, в благоговении наблюдая за страшными метаморфозами. Такого в записях отца точно не было.
В один миг снежная дева возникла перед лицом коварного мстителя, обвила шею парня ледяными руками и впилась в его искаженный неверием рот губительным поцелуем.
Всё закончилось удивительно быстро. Денис только успел почувствовать, что жизнь покидает его, как провалился в безмолвную бездну первозданного мрака. Его тело, лишённое жизни, скрючилось, окоченело и ледяным изваянием застыло навеки. Снегурочка отстранилась и, отбросив труп внутрь дома, шагнула в объятия избранника.
Морозко прижал к себе девушку, накрыл её широким тулупом, согнулся, скукожился и вновь обратился невзрачным булыжником. Засыпая в объятиях невесты, Божество оставило землю в покое на долгое время. До тех самых пор, пока новоявленный жрец, вновь не явится на место древнего капища и не призовёт его снова.
В открытую дверь заброшенного особняка ворвался ветер, разметав по комнате пожелтевшие страницы, вырвав их из тёплого чрева и выбросив на белоснежный покров к подножию горящего янтарными всполохами, угловатого камня. Пламя из камина вырвалось в комнату. Жадно лизнуло прогретые стены и оплело голодными ртами весь особняк. Тот вспыхнул мгновенно. Будто и не было тех долгих лет, когда он напитывался стылой влагой. Вместе с особняком сгорели и трупы подростков, а неподалёку, стараясь поймать каждый блик, сиял янтарём древний алтарь злобного Бога.
Морозко пришлась по вкусу невеста, и теперь целый год город может жить спокойно. Не зная забот и хлопот, в достатке и радости, лишь горько оплакав почивших в пожаре своих нерадивых детей.
***
Пепел чёрными хлопьями оседал вокруг камня, скрывая девственную чистоту потускневшего снега, а у самого подножия уснувшего Божества желтел хрупкий листок.
«А коли Морозко не придётся по вкусу невеста, заберёт с собой всех. Опустошит все дворы в поселении. Приберёт в свою юдоль и стар, и млад, без разбору. Горе тем, кто посмеет призвать Божество, не приготовив надлежащую жертву».