«Зимнего солдата» Дэниэла Мейсона я «проглотила» за пару дней, а вот рецензию смогла написать только спустя две недели размышлений после прочтения. Так бывает, когда либо текст максимально отвратителен и уныл и необходимо перешагнуть брезгливость, чтобы сложить слова в отзыв, либо впечатление от книги столь сильное, что нужно подождать, дабы мысли улеглись и упорядочились. Роман Мейсона — второй вариант. У «Зимнего солдата» есть все шансы стать моей главной книгой 2023 года, настолько сильные эмоции вызвала у меня эта история.
Эта книга о молодом богатом аристократе Люциуше Да будет свет!, который собирался выучиться на врача, но волею Рока оказался фронтовым медиком, успев прослушать дисциплины только первого курса. Вокруг главного героя бушует Первая мировая война, он впервые самостоятельно ставит диагнозы, вместо больницы — заброшенная церковь, а помогают юноше монахиня с таинственным прошлым и парочка малограмотных крестьян. Так начинается становление Люциуша как гуманиста, открывающего ценность человеческой жизни, стоимость ошибки и различие между жалостью и состраданием.
Для меня в романе сошлось все: и идея, и структура, и фабула, и язык.
«Зимний солдат» продолжает традиции «Доктора Живаго» Бориса Пастернака и «Записок юного врача» Михаила Булгакова, даже интересно, читал ли Дэниэл Мейсон русских классиков. Из современных текстов похожие эмоции у меня вызвал «Письмовник» Михаила Шишкина.
Важно! Книга не для обладающих излишне живым воображением людей с повышенным уровнем брезгливости, нужно об этом помнить.
Цитаты:
«— Мать и сын, — сказала она. — Будет висеть в твоей комнате.
И он почти расслышал — когда тебя не будет»
«Получалось что-то вроде анекдота. Как Императорская и Королевская армия называет однорукого студента-медика без клинического опыта?
Доктор»
«— Вижу вы его усмирили. Могу я спросить...
Ее глаза сверкнули.
— Как я уже сказала, доктор, Бог дал своим чадам морфий. И Он же дал право лишить морфия»
«Он почти забыл, что такое боль; страх, подумал он — неплохое обезболивающее»
«Они рассказывали истории. У маленького госпиталя, подумал Люциуш, уже сложилась своя мифология. Легенда о найденыше, о первой чуме, об исходе Десятого и Седьмого корпуса, о великом нашествии солдат с равнин. С благоговейным страхом говорили они о сумасшедшей круговерти зимних бурь, о стае волков, которая напала в декабре на русский фронт, об австрийском драгуне, который вернулся к жизни после того, как пролежал два дня замороженным посреди реки»
«...он свершил один из самых страшных медицинских грехов, выбрав чудотворство в ущерб будничной обязанности не навредить»
«Как мог он так плохо понимать болезнь? Но все это время, думал Люциуш, все то время, что он практикует медицину, он, поразительным образом, испытывал магическую уверенность, что, когда он отходит от больного, страдания утихают. Когда пациента выводят из амфитеатра, когда рассеивается толпа студентов, когда солдат относят в дальний угол церкви, страдание утихает. Оно должно утихать. Иначе мир не выдержит. Должно же быть какое-то облегчение»
«Он представил, как встает утром, а мир лежит в руинах, Земля сошла с курса, полушария разлетаются на куски. Он понимал теперь, как можно отдать за кого-то жизнь, — это не милосердие, просто оставаться — пытка»
«Он написал, что часто о ней думает, зачеркнул, написал все время, сказать по правде, Маргарета, я ни о чем больше не могу думать»
«В конце концов, в самом отрицании плоти было что-то утверждающее силу плотских наслаждений»
«Он не сразу понял. Ее брови со значением поднялись и опустились. Нервный тик? Что, двусторонний? Затылочно-лобной мышцы? Не может... но... а, понятно!»
«Он сделал шаг, и мир принял его»
#книги #цитаты #рецензии #рекомендую