Спустя тридцать лет с момента школьного выпуска главный герой открывает школьный фотоальбом и вспоминает старых друзей. Он решает отыскать кого-нибудь, чтобы узнать, как сложилась их судьба. Однако, все его попытки тщетны, он не может найти ни одного человека. Все они словно сквозь землю провалились. Герой начинает расследование и то что он обнаруживает, переворачивает его жизнь с ног на голову.
Все главы по порядку здесь
Краткое содержание предыдущей главы:
Антон идет по пустынным ночным улицам и не видит ни одного человека. Он звонит Свете, чтобы спросить, где все люди, но она говорит, что начался учебный год и ничего странного в этом нет. Антон сталкивается с мужчиной, который рассказывает об эпидемии ЦИБ (цифровая инфекционная болезнь), пришедшей из Китая. Люди заболевают от взаимодействия с цифровыми устройствами. Ночью выходить опасно. Антон идет к дому матери. Он боится столкновения с незнакомой мамой, но она узнаёт его. Они обнимаются. Мама рада сыну, накрывает на стол. Она тоже собирается рассказать ему нечто удивительное.
Глава 8
Запах пирожков дурманил мозг. Кроме «Джека Дэниелса» и одного рожка мороженого с утра я толком ничего не ел.
Тщательно вымыв руки, я вытер их сухим полотенцем, посмотрел на себя в зеркало. Ничего особенного, хотя в целом, надо признать, выглядел я неплохо. Худощавое лицо, легкая небритость, — главное, что мама не упала в обморок, чего, я признаться, боялся больше всего.
— Нам бы на Москву… пусть десять раз она неладна… — я запел свой любимый "Мумий Тролль" и, повесив полотенце на крючок, вышел из ванной комнаты, закрыл дверь и шагнул на кухню.
В этот момент мама и передернула затвор «Сайги».
Улыбка (точнее можно назвать ее лыбой) медленно сползла с моего лица. От неожиданности я не допел куплет и остался стоять с открытым ртом.
Черная точка дула смотрела прямо мне в грудь. В том что это настоящий карабин, я не сомневался. Нюх у меня был отменный: я даже чувствовал запах пороха. Из этого карабина совсем недавно стреляли, потом чистили ружейным маслом. Кто знает, этот запах ни с чем не спутает.
— Мама… — окаменевший язык плохо меня слушался.
Женщина слегка качнула дулом книзу, указав на табуретку возле стены.
— Медленно садись. Без резких движений. Дернешься, пристрелю.
Она говорила это совершенно бесстрастным голосом, не оставляющим даже намека на трактовку смысла сказанного. Она имела ввиду именно то, что говорила. Это была не шутка и не розыгрыш.
Стараясь двигаться плавно, я опустился на табуретку.
— Руки положи на стол.
Я выполнил приказание.
— Ты же не мой сын.
Я не уловил в ее голосе вопросительной интонации.
— Э…
— Мой сын ненавидит группу "Мумий Тролль".
— И все? — спросил я. А что еще я мог сказать в этой ситуации.
— Нет, не только. Мой сын не приходит без звонка. И без сообщения. Он пишет мне каждый день. А еще у него есть ключ. И дверь он всегда открывает сам. Всегда.
— Может… я потерял этот чертов ключ.
— Последний раз он терял ключ в шестом классе. Тогда он открыл дверь ножницами.
— Ножницами?
— Да, маникюрными. Он брал их на труды.
— А что на трудах можно делать маникюрными ножницами?
Дуло «Сайги» слегка качнулось. Женщина чуть-чуть, едва заметно улыбнулась.
— Они там шили. А девочки учились забивать гвозди. Рокировка.
— Понятно. — Я не знал, что сказать. И не знал, как себя вести и что говорить дальше. Нужно было быть самоуверенным безмозглым болваном, чтобы поверить, будто мать не сможет отличить своего ребенка от чужого. Но ведь я был не совсем уж чужим…
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Антон. Антон Андреевич Михайлов.
— Понятно. Кто тебя послал ко мне и зачем? И… где мой сын?
Я чуть не поднял руки, чтобы развести их в стороны и показать — мне это неизвестно, но вовремя сдержался.
— Я… не знаю. Меня никто не посылал. И где ваш сын, мне тоже неизвестно. Если позволите… у меня в заднем кармане джинсов фотография нашего выпускного класса, точнее моего класса и… другая фотография, тоже выпускной класс… но… другой. Сегодня утром я проснулся и обнаружил, что весь мой класс куда-то испарился и вокруг творится неизвестно что. С утра я пытаюсь понять, что вообще происходит. Вечером я был в гараже вашего сына и обнаружил фотографию своего класса. Настоящего класса. Посмотрите сами.
Не опуская ствола, женщина обошла меня, ткнула дуло в спину и вытянула из кармана сложенные вчетверо фотоснимки.
— Сиди, не оборачивайся.
Я услышал за спиной шуршание.
— И тут и там… вылитый он. Только на одной фотографии его ребята, я их всех узнаю, а на другой… кто это?
— Этой мой класс. Мой настоящий класс.
Некоторое время я слышал только ее дыхание. Двумя этажами выше говорил диктор в телевизоре, и я отчетливо разбирал слова:
— День знаний в нашем городе отмечался широко и с размахом. В этом году тысячи детей пошли в первый класс…
— Когда пропал ваш сын? — спросил я.
Женщина вздохнула. Я чувствовал, что в ней борются два желания: одно — сдать меня властям, может быть полиции или той службе, которую так боялся мужчина во дворе, и второе — поговорить.
Через десять секунд тягостного ожидания победило второе.
— Неделю назад. Вечером он заскочил на минутку, сказал, что нашел кое-что важное по работе, оставил какой-то пакет в своей комнате, выпил кофе, хотя кофе по вечерам он никогда не пил и ушел. Он сказал, что может отсутствовать некоторое время, и чтобы я не беспокоилась.
Три дня я не беспокоилась. На четвертый стала нервничать. Он не отвечал нигде. На пятый была сама не своя. Еще два дня провела как в тумане. Ходила к его квартире. И сегодня тоже.
Она снова встала передо мной, правда карабин опустила.
— Значит… — мои глаза округлились. — Вы меня видели?
Она кивнула.
— Видела, что мой сын в чужой одежде как ошпаренный выскочил из дома, зачем-то бросился через дорогу, забежал в крайний подъезд пятиэтажки, некоторое время он отсутствовал и я уже хотела подойти туда поближе, как подъехала полицейская машина. Тогда я поняла, что это наверняка за ним. Так оно и было. Его вывели, посадили внутрь и машина уехала.
— Это был я… в том доме раньше жил мой лучший друг. Одноклассник. На третьем этаже. Но когда я позвонил в дверь, вышла женщина и сказала, что никакого Петра Чайковского она не знает и никогда о нем не слышала. А потом она вызвала полицию и меня забрали. Все это звучит крайне нелепо. Простите, что я набрался наглости и пришел сюда, но… мне некуда было больше идти. Мама — единственный человек, которому я полностью доверяю. — Я покачал головой.
Я не собирался давить на жалость и все что я говорил было правдой. Наверное, поэтому через пару секунд я услышал глухой звук, поднял голову и увидел, что женщина поставила карабин к стене.
— После того, как начали проявляться отдаленные последствия ЦИБ, стало происходить много странных вещей. Нам никто ничего не рассказывает. Из телевизора уверяют, что вакцина работает хорошо, побочных реакций почти нет. Но… мой сын кое-что обнаружил…
Женщина повернулась спиной, а через секунду я увидел перед собой большую тарелку дымящихся пирожков. Рядом она поставила сметану.
— Знаете… знаешь… не знаю как вы… но мой сын любит со сметаной… — сказала она. — Его нет уже неделю… и вы… даже себе не представляете, как же я хочу… просто его обнять. Чтобы с ним все было… хорошо. А я даже не знаю, где он. Может быть там… будет такая же мама, которая… накормит его. Вы… ешьте… не стесняйтесь. Простите, что я… так… я слышала, что сейчас откуда-то появляются двойники, которых невозможно распознать по внешнему виду. Они отличаются только поведением, некоторыми привычками. Я так испугалась, когда поняла, что это не он… вы даже не представляете.
Из уголка ее глаза выкатилась слезинка.
Я медленно поднялся с табуретки. Подошел к ней и обнял.
— С вашим сыном все будет хорошо. Обещаю.
Ее плечи мелко задрожали. Она по-детски всхлипнула и из грозной старушенции с опасной «Сайгой» превратилась в маленькую испуганную женщину, помощи которой ждать неоткуда.
— Он успокаивал меня, говорил, ничего опасного…
— Чем он занимался, не знаете случайно?
— Как же, конечно, знаю. Он работал в местном городском портале, новости и все такое. Не скажу, что работа спокойная, но и ничего такого — обычная городская суета. И все же, последние дни он был взволнован, ходил сам не свой. Подозреваю, это как-то связано с цифровой болезнью. Если честно, мы с моими подружками только и говорим о ней. Все боятся брать в руки эти устройства, телефоны, планшеты, боятся заразиться. То ли дело раньше было… никакой этой заразы… Но я пользуюсь планшетом, переписываюсь в нем с сыном. Мои подруги уверены, что это до добра не доведет и говорят, чтобы я как можно скорее избавилась от устройства.
Несмотря на голод и умопомрачительный запах, я с трудом засунул в себя один пирожок. Еда не шла.
Наконец я вспомнил то, что при виде «Сайги» моментально вылетело у меня из головы.
— Когда я умывался, вы сказали про часы. — Я вопросительно посмотрел на женщину. — Дело в том… не знаю, как вам и сказать, чтобы это не выглядело как рассказ шизофреника, но у моей мамы были точно такие же часы. — Я рассказал ей всю историю, в том числе и как меня наказали после того, как я явился домой вечером. — Часы мама так и не нашла. Они пропали. Это случилось больше сорока лет назад, — закончил я свой рассказ.
Женщина слушала внимательно, изредка кивая.
Затем она вышла в другую комнату и вернулась с перламутровой шкатулкой. Открыла ее, заглянула внутрь, потом перевернула шкатулку и высыпала содержимое на стол.
— Ничего не понимаю… — пробормотала она. — Они были здесь. Подождите. Наверное, я их…
Я взял ее за руку.
— Погодите. Сядьте.
В этот момент мой телефон зазвонил. Я вынул аппарат из кармана. Это была Света. Пару секунд я смотрел на экран, потом сбросил звонок. На душе скребли кошки.
— Не ищите. Я знаю, где ваши часы.
Она вопросительно посмотрела на меня.
— Лучше скажите, где вы их нашли.
— В почтовом ящике. Я до сих пор еще выписываю несколько газет и журналов. «Вестник пенсионера» и все такое, наверное, слышали.
Я кивнул.
— И вот забираю на днях почту, а из газет что-то выпало и брякнулось в темноту на пол. Я нагнулась, глядь, а там мои часы. Представляете? Сорок лет их не было, и вот на тебе… Я подумала, что может это Антон сделал мне такой подарок — купил такие же часы… у меня скоро день рождения… Но дома я посмотрела внимательно на них через линзу и я уверена, что это те же самые часы. У меня, конечно, не осталось на них документов, но я точно помню, что серийный номер заканчивался на пятьдесят, как и мой год рождения. И тут точно так же.
Телефон снова завибрировал. Пришла СМС от Светы всего с двумя словами:
«Ты где?».
— Мне нужно идти. А то меня будут искать. Спасибо большое за пирожки. И обещаю… я верну вам Антона. И часы тоже.
Женщина кивнула.
— Ружье от мужа охотника осталось. Его уже нет давно.
— А где он?
Ее лицо стало снова жестким.
— Ушел и не вернулся. Пропал без вести.
— Извините.
Она покачала головой. Потом снова вышла в другую комнату. В ее руках был небольшой запаянный пакет.
— Вот. Это оставил Антон. Я не смотрела, что в нем. Но, думаю, это может вам помочь.
На пороге она обняла меня.
— Антон… — она смахнула слезу, — …прошу, будь осторожен.
— Обещаю, мама, — через комок в горле ответил я.
Я вышел из дома и быстрым шагом пошел прочь. Мне не хотелось, чтобы меня здесь кто-то заметил.
Слежки не было, но неприятное ощущение чужого присутствия не проходило. Нужно как можно быстрее успокоить Свету, пока она не подняла шухер.
Я буквально взлетел на свой этаж, открыл квартиру и включил свет.
После моего ухода здесь никого не было. Я это точно знал.
Я разделся, намочил голову и сделал селфи, которое тут же отправил подруге.
— Прости, был в ванной, не слышал, что ты звонишь.
— Ты меня напугал! — написала она тут же, будто караулила у телефона.
Кругом камеры, — подумал я, — куда я могу деться? Хотя, конечно, при желании, обойти эти камеры я мог даже с закрытыми глазами.
— Долго же ты шел!
— Я просто грелся в ванной, отмокал, так сказать.
— Хорошо, — написала она. — Тогда отдыхай. Завтра увидимся!
— Целую! — написал я в ответ.
Я прошел в зал, плюхнулся в кресло. Взял пакет, оставленный Антоном-2, повертел его в руках, потом открыл.
На пол выскользнул тонкий конверт. Я открыл его, достал сложенный вдвое лист бумаги. Там, под грифом «Совершенно секретно!» был напечатан текст, который я внимательно прочитал:
«Министерство безопасности
Совершенно секретно. Памятка для сотрудников
"ЦИБ" (Цифровая Инфекционная Болезнь) или "ЦБ" (Цифровая Болезнь).
"DID" (Digital Infectious Disease) или "DIaD" (Digital Illness and Disorder).
Симптомы и последствия болезни:
1. Внезапное исчезновение: Люди могут исчезать без видимых следов или объяснений. Они могут находиться в одном месте, а в следующую - исчезнуть, оставив только свидетелей исчезновения.
2. Потеря памяти: Люди, страдающие от ЦИБ, могут испытывать потерю памяти, забывая свое имя, прошлые события или даже своих близких. Это может быть связано с переходом в другую реальность, где их прошлое не существует.
3. Видения и галлюцинации: Пациенты могут испытывать странные видения и галлюцинации, которые кажутся реальными. Они могут видеть непонятные символы, странные ландшафты или даже других людей, которые не существуют в их текущей реальности.
4. Чувство дезориентации: Люди, страдающие от ЦИБ, могут испытывать сильное чувство дезориентации и непривычности в своем окружении. Они могут чувствовать, что находятся в незнакомом месте или времени, что может быть связано с переходом в другую реальность.
5. Физические изменения: Некоторые пациенты могут испытывать физические изменения, такие как изменение цвета глаз, волос или кожи, аномальный рост волос или ногтей, или даже появление новых частей тела. Это может быть результатом воздействия другой реальности на их физическое состояние.
6. Потеря времени: Люди, страдающие от ЦИБ, могут испытывать потерю времени, когда они не могут вспомнить, что делали в течение определенного периода времени. Они могут просыпаться в другом месте или времени, не понимая, как они туда попали.
7. Параллельные реальности: Ученые могут предполагать, что ЦИБ связана с переходом в параллельные реальности, где человек оказывается в другом мире или измерении.
Министерство безопасности ведет проверку в отношении лиц, пропавших без вести. В случае подозрения на ЦИБ таких лиц следует помечать в базах розыска как «пункт 7» и ограничивать доступ к сведениям о данных лицах. Любое обращение и запрос информации по данным лицам должно отслеживаться и проверяться.
В настоящее время ведется усиленный поиск лиц, которые могли быть внедрены из другого измерения в наше. В случае обнаружения таких лиц, немедленно сообщать опергруппе «Чайка».
Я перечитал бумагу еще раз, дошел до опергруппы «Чайка» и похолодел. Неужели… Нет, это было бы уж слишком по-голливудски. Если такая опергруппа и существовала, какие часы носили мужчины, входящие в ее состав? Золотую «Чайку»? Бред…
А может быть… часы послужили основанием для названия, а Света носит их просто потому, что… Нет, в этом месте мои рассуждения натыкались на непроходимую стену. И, если честно, теперь я был уверен в том, что Света — это агент этой самой группы «Чайка». Мне хотелось рвать и метать, потому что я не распознал этого сразу и так запросто попал под ее влияние.
— Как дите, честное слово… — укорил я сам себя, но легче не стало.
Что-то с этим миром было не так, что-то настолько тонкое и неуловимое пронизывало все вокруг, что даже мои изощренные слух и зрение не могли этого уловить, хотя и чувствовали.
Я вспомнил про фотокарточку девушки полицейского, достал ее из кармана, долго решался, звонить или нет, но потом любопытство победило.
Несмотря на поздний час, набрал номер.
Через два гудка трубку подняли, чему я очень удивился. Однако, после непродолжительной тишины послышался автоответчик, который произнес приятным женским голосом:
«Сегодня пасмурно, роса и изморось. Холодно, одевайтесь для дождя и ветра. Шторм «Карл» обещает ливень утром. Потом погода наладится и лето снова вернется. Будьте осторожны на дорогах скользко».
Прогноз трижды повторился, потом автоответчик отключился.
Я задумчиво смотрел в окно. Какой, к черту, «Карл»? Какая роса? Они что там, совсем рехнулись?!
Я снова набрал номер, взял ручку и записал сообщение. Видимо, мои когнитивные навыки в джунглях серьезно снизились, потому что только через полчаса до меня дошло.
«сегодня Пасмурно Роса и Изморось Холодно Одевайтесь Для дождя И Ветра. Шторм Карл Обещает Ливень Утром. Потом погода наладится и лето снова вернется. Будьте осторожны на дорогах скользко».
ПРИХОДИ В ШКОЛУ
В горле вдруг пересохло. Ловушка? Но кто знал об этом сообщении? Первый попавшийся или случайно наткнувшийся человек на 100% посчитает его обычным сообщением о погоде. Сообщение явно было адресовано мне и только мне.
Я накинул куртку из шкафа, в котором, кстати обнаружились вещи, которых у меня никогда не было. Гардероб у Антона был вполне себе ничего — брендовые вещи именитых марок. И запах мускуса. Включил свет во всех комнатах, телевизор, чтобы кто-то говорил. Свой телефон положил на столик рядом с бутылкой виски, а вместо него взял старую Нокиа-3310, которая выпала из пакета вместе с секретной памяткой.
Старушка «Нокиа» вызвала ностальгические чувства. Когда-то у меня была точно такая же.
Я тихонько запер дверь, пешком поднялся на девятый этаж к лифтовой. Оттуда на крышу дома вела лестница. Я проворно забрался, толкнул железную дверцу. Открыта!
Я выбрался на крышу. Отсюда была видна практически половина города. Где-то вдали просматривалась едва заметная розоватая нитка заката. Свежий воздух наполнил легкие. Сюда следовало подняться даже просто так — проветрить мозги, а не только для того, чтобы уйти от возможной слежки внизу.
Город затих. Кое-где еще горели окошки. Люди готовились ко сну. Но далеко не все.
— Не спи, кругом змеи, — сказал я вслух.
Мне никто не ответил.
Периодически останавливаясь и прислушиваясь, я дошел до крайнего подъезда. Толкнул дверь — она тоже оказалась открыта. Возможно, Антон-2 периодически пользовался этим маршрутом.
Никем не замеченный, спустился вниз и темными дворами пошел к школе, которая находилась в пятистах метрах. Школа была старой, довоенной постройки. Центральный вход освещен одинокой тусклой лампочкой. Разумеется, я не стал стучать в двери. Высматривая охрану, я обошел школьный двор, обнесенный забором, по периметру. Никаких намеков на охрану, а также на то, что меня кто-то здесь ждет. Возможно, это была какая-то шутка…
Я перелез через забор. Старый черный ход находился с обратной стороны здания. Однако, я не успел до него дойти.
Из почти незаметного слухового подвального окна послышался требовательный шепот.
— Стой.
Я встал как вкопанный. Сердце застучало.
— Один?
Я кивнул.
Прошла минута, прежде чем мне ответили.
— Ложись на землю ногами к окошку и заползай.
Я хотел сказать, что ничего делать не буду, но внезапно где-то за углом послышалось шуршание автомобильных шин и звук рации.
— Черт! — вырвалось у меня. Я грохнулся на мокрую землю и попятился назад.
Окно оказалось очень узким, и я застрял. Паника нарастала. Я слышал, как хлопнули двери, и кто-то сказал:
— Проверь там сзади.
Кто-то с силой схватил меня за ноги и потащил. Я больно процарапал щеку о камень, ударился ногой о железяку. Сзади дернули, потом еще раз и когда я упал на бетон, луч фонарика скользнул по земле в том месте, где я только что был.
— Замри, — услышал я тихий голос.
И я замер.