Мой отец – музыкант.
Это не моё «определение»
Это не воспоминание моей мамы
Это точное название его профессии в его личной карточке в Гулаге, а точнее в Теньлаге – в Тенькинском лагере Гулага. И в документах, к которым имеет доступ Якутская прокуратура.
Лично у меня доступа к личным документам моего родного отца нет и никогда не было.
Но христа ради мне однажды позвонили из прокуратуры расположенной за тысячи миль от меня и милостиво зачитали несколько строчек из его личного дела.
Алексей Яковлевич Бабрыкин – музыкант!
Вы только вдумайтесь: что нужно было уметь делать, чтобы в самой страшной лагерной системе планеты тебя определяли вполне официально как музыканта!
Те кто не знаком с системой Гулага не смогут мгновенно понять всю глубину этого определения.
Система в которой от человека не оставалось ничего кроме самого человека – то есть чистого бессмертного личного «я», которое испарялось в небеса быстрее чем капелька росы на рассвете жаркого дня, система в которой бесчисленное множество изможденных зека все катили и катили вверх по склону тачки с рудой и докатив до верху падали и умирали безымянными им безвестными вдруг жестко выделила человека и отметила его одним единственным словом: музыкант!
Из рассказов мамы я знаю, что он владел всеми музыкальными инструментами в совершенстве.
Что он свободно играл и на баяне и на скрипке и на флейте и на гобое. Он легко исполнял любые произведения на фортепиано и английском рожке. Его знал и уважал весь музыкальный Свердловск.
Сам он рассказывал маме, что он был капельмейстером на Балтийском флоте.
Мама тогда это не очень четко различала и мне сообщила, что он был капельмейстером Балтийского флота в Кронштадте. Что женился он до войны, перебрался с женой в Севастополь и там, в Севастополе у него росла дочь. Согласно рассказам мамы он во время войны был трижды ранен в лицо и его жена-красавица после войны не приняла урода, и сошлась с другим офицером.
А он подрался с кем-то и загремел по Указу от 46 года в Гулаг и попал в итоге из Шуи прямо на Колыму. Где музыканта сразу пристроили «в дело» обслуживать праздники начальства. Так он оказался руководителем духового оркестра в концертной бригаде, куда потом взяли и прекрасно читавшую стихи со сцены Михайлу Федотову, имевшую в народе простое прозвище «Машенька».
И вот там, в концертной бригаде после года упорства она сдалась ему на милость.
Он сам реально писал музыку.
Он прекрасно аранжировал музыкальные произведения и читал любое произведение «с листа».
Легко руководил музыкальными коллективами и другие музыканты его очень уважали.
Естественно он прекрасно настраивал музыкальные инструменты и музыка была его стихией.
Я пишу свою музыку.
Во мне звучат волшебные мелодии.
Я пишу с раннего детства песни где я автор и слов и мелодии.
Это во мне от отца.
От капельмейстера с Балтийского флота.
От капельмейстера из Кронштадта и Севастополя.
От мальчика рождённого в Шуе в период наивысшего расцвета Российской империи.
От земляка Кости Бальмонта.
У меня много стихов и песен с самыми разными словами и только одного слова в моих стихах вы не встретите. Удивительного слова.
Капельмейстер.
